Цесаревич" Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг.

На “Цесаревиче" во время ремонтных работ

Англии и всем другим державам, допускавшим доставку стратегических грузов в Японию, следовало безоговорочно разъяснить, что Россия в случае войны считает себя вправе перехватывать все пароходы с такими грузами. Это была неоспоримая норма международного права, и следовало лишь подтвердить ее специальной декларацией. Но русские власти — МИД и ГМШ— и здесь не справились со своими обязанностями: декларация запоздала. Это дало английским газетам возможность развивать бешеную пропагандистскую кампанию против незаконных будто бы задержаний первых контрабандистов (преимущественно английских) крейсерами отряда А.А. Вирениуса, и слабонервные русские правители, не умея пользоваться международным правом, тотчас же струсили. Арестованные и уже направленные в Россию первые пароходы-контрабандисты было приказано освободить.

То же произошло с вполне казалось бы обоснованными операциями в июне-августе 1904 г. крейсерами Добровольного флота "Петербург" и "Смоленск". В Красное море и Индийский океан они прошли черноморскими проливами под флагом своей компании.

Новая вспышка бешенной истерии английской прессы, угрожающие заявления британского кабинета — и Россия, несмотря на международное право, вновь отступила. Отказались и от широко планировавшихся операций в океане русских вспомогательных крейсеров, которые готовились под руководством великого князя Александра Михайловича. Эти операции могли бы оказать прямое содействие и "Цесаревичу", и остальным кораблям, которые решились бы отказаться от грозившего им разоружения в нейтральных портах. Операции были скомканы, и опять по той же причине — боязни тех препятствий, которые Англия в отместку за аресты ее контрабандистов могла создать на пути следования на Восток эскадры З.П. Рожественского.

И угрозы и боязнь этих угроз были, бесспорно, дутыми. Искусно играя на слабеньких нервах русских правителей, английский кабинет не мог позволить себе пойти на прямое нарушение международного права (это подтвердил впоследствии и известный "гулльский инцидент"), пытаясь силой воздействовать на русские крейсера. Это грозило бы столкновением с Германией и с Францией.

Синдром страха перед кознями Англии был в значительной мере создан и самим З.П. Рожественским. Он помог ему не допустить (в угоду генерал-адмиралу) чрезмерного роста влияния великого князя Александра Михайловича (в случае полного осуществления руководимых им широких крейсерских операций) и сохранить за собой полное верховенство во всей деятельности Морского министерства.

Отказавшись от широкого пресечения устремившегося в Японию потока военной контрабанды, З.П. Рожественский по существу помогал противнику. На его совести должны остаться и те 33 парохода, которые за неполный первый месяц войны благополучно проследовали из Европы в Японию. Туда же сотнями устремились и другие. "Как бы нарочно," — писал А.Н. Щеглов, — из-за границы через Министерство иностранных дел приходили самые точные и подробные сведения о движении из Европы и Америки японской контрабанды. Штаб был буквально засыпан телеграммами, извещавшими названия пароходов и день выхода в Японию, но ему ничего не оставалось делать, как только писать письма нашему министру иностранных дел и благодарить за присылку столь ценных сведений".

"Крейсерскими операциями — писал он далее — русский флот должен был и мог "зажать Японии ее жизненные артерии". Но вместо этого Россия на полях Манчжурии и на море одной рукой как бы учиняла Японии "легкое кровопускание", а другой рукой старательно поддерживала ее "жизненные силы". Но превыше интересов отечества З.П. Рожественский (как впрочем и все в царском окружении) ставил продвижение своей карьеры и ради блестящих успехов своего похода в глазах императора он устилал путь своей эскадры забвением стратегических интересов России.

В угоду своим ничтожным амбициям он не задумался принести в жертву и судьбы тех кораблей, которые (и прежде всего "Диана", "Аскольд" и "Цесаревич"), будь на то желание начштаба, вполне могли бы избежать разоружения и еще принять участие в войне и в крейсерских операциях до подхода 2-й Тихоокеанской эскадры. Но "гений" З.П. Рожественского, неотступно преследовавший "Цесаревич" со дня его вступления в строй, сумел столь же эффектно покончить и с участием корабля в войне и с его боевым опытом.

18 июля 1999 г.

P.M. Мельников, С.-Петербург.

Приложения

Приложение № 1

Как был спроектирован и устроен эскадренный броненосец “Цесаревич”

В основу проекта "Цесаревича" положен тип оригинального, построенного в 1893 г. восьмибашенного французского броненосца "Жорегиберри". Он назывался в честь адмирала времен колониальных завоеваний Франции в Индокитае. Этот корабль-прототип принадлежал к весьма разношерстному семейству (чертеж приведен в книге автора "Броненосцы типа "Бородино") не отличавшихся стабильностью (до 12 башен на корабле) французских броненосцев. "Жорегиберри" имел две традиционные концевые башни в диаметральной плоскости с одной 305-мм пушкой в каждой и две бортовые башни (по одному 274-мм орудию в каждой), которые, обладая углом обстрела 1 80°, могли стрелять как на нос, так и на корму. Вблизи концевых башен группировались по две двухорудийные бортовые башни с 1 38-мм пушками.

"Цесаревич" и его прототип имели следующие основные характеристики (в скобках приведены данные "Жорегиберри"): длина по ватерлинии 11 7,2 (111) м, ширина 23,2 (22,2) м, осадка 7,9 (8,45 наибольшая) м, мощность механизмов 16 300 (15000) л.с., водоизмещение 12 903 (11 882) т, и одинаковую проектную скорость — 18 уз.

Броненосец “Цесаревич” (Теоретический чертеж корпуса)

Главнейшим достоинством нового проекта (это, как мы помним, оценили в МТК) было наличие продольной броневой переборки (толщиной 40 мм), защищавшей корабль от подводных взрывов. Установленная в 2 м от борта, она входила в комплекс конструктивных мер по обеспечению живучести корабля, которые в те годы разрабатывал талантливый французский корабельный инженер Э. Бертен (1840–1924).

Броненосец “Цесаревич” (Наружный вид. 1904 г.)

Корпус был набран по традиционной поперечной (или, точнее говоря, поперечно-продольной) системе набора. Горизонтальный киль шириной по всей длине корабля 1,25 м имел толщину в сред ней части корпуса 20 мм (к оконечностям 10–16 мм) и склепывался с внутренним горизонтальным килем шириной 0,95 м и толщиной 18 мм (к оконечностям 16–14 мм). К ним по диаметральной плоскости крепился (как и все детали — на соединительных угольниках) вертикальный внутренний киль толщиной 1 8 мм (в оконечностях 14–11 мм) и высотой 1 м.

Такой же высоты шли по обшивке корпуса через 1,2 м (шпация) мощные флоры днищевых шпангоутов толщиной 9 мм и столь же мощные, той же высоты, принятые со времен железного судостроения — продольные балки набора — 9-мм стрингеры (такие же стрингеры были, и на броненосцах типа "Бородино"). Их (по обе стороны от киля) крепили 80-75-мм угольниками. Стрингеры вне двойного дна имели толщину 7 мм. Стрингер N 6 служил основанием продольной броневой переборки. Образуя так называемый "клетчатый слой", все названные балки накрывались настилом второго дна толщиной 13-мм (в оконечностях 11-9-мм) и надежно с ними склепывались.