Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

Схожая ситуация была и в других западноукраинских областях. По материалам Тернопольского обкома партии в области в апреле 1940 г. работали 3 члена партии с 1917 г., с 1917–1920 г. — 49 членов партии; с 1920–1925 гг. — 68 членов партии; с 1925–1930 гг. — 530 членов партии и б кандидатов; с 1930–1933 гг. — соответственно 653 и 18; с 1933–1937 гг. — 79 и 24; c 1937–1940 гг. — 573 и 671.

«Кадровая мобилизация» для западноукраинского региона коснулась не только коммунистов. Так, из направленных на работу в Черновицкую область 5000 специалистов коммунистами и кандидатами в члены партии были 3145 человек, а в Измаильской области из 3404 человек — 1971 член партии и 707 коммунистов. Командированные использовались как на партийной и советской, так и хозяйственной работе. В частности, в той же Измаильской области на партийную работу были направлены 324 чел., на работу в советских учреждениях — 226 чел., на комсомольскую работу — 44 чел., на хозяйственно-кооперативную — 460 чел., в области сельского хозяйства использовались 392 чел., по линии партийного просвещения и культучреждений — 976 чел., в органах суда, прокуратуры и оборонных учреждений — 691 чел., в медицинских учреждениях — 291 чел..

В Тернопольской области в советской администрации работали 1326 чел., в партийных органах — 493 чел., комсомоле — 131 чел., на транспорте — 202 чел., в промышленности — 39 чел., в сельском хозяйстве — 84 чел., на предприятиях связи — 59 чел., в строительстве — 46 чел., промкооперации — 2 чел., в торговле и общепите — 136 чел., в народном образовании — 86 чел., медицине — 8 чел., в области печати — 43 чел, других областях — еще 19 чел.

Большинство из прибывших на Западную Украину коммунистов до этого трудились на низовой партийной работе. В Дрогобычской области их численность достигала 70 %. Около 35 % сотрудников партийного аппарата этой области вообще впервые пришли на партийную работу. Секретарь Тернопольского обкома Н. М Крамар признавал, что в области «большое число товарищей являются выдвиженцами…которые до приезда в нашу область занимали меньшие посты. Поэтому на нас возлагается большая обязанность по воспитанию этих кадров. Мы обязаны помогать людям в работе. Так, например, в Велико-Борковском районе все три секретаря являются выдвиженцами. Первый секретарь умеет работать, знает работу, но у него 2-й и 3-й секретари, люди недостаточно опытные, их надо учить, воспитывать…Это относится и к другим районам» [318].

Таким образом, подбор кадров для западноукраинских областей шел путем назначения на вакантные должности более-менее подходящих кандидатов из других регионов. Конечно, к назначению на руководящие посты областного уровня подошли достаточно ответственно. Однако остальные «назначенцы» отнюдь не всегда обладали должной квалификацией, что не вызывает удивления, учитывая многочисленные «чистки» и репрессии 1930-х годов, на несшие ощутимый урон руководству республики. В результате на Западную Украину приехали коммунисты, в большинстве случаев относительно недавно принятые в партию, имевшие за плечами в основном среднее или начальное образование, не обладавшие достаточным опытом для работы в новой должности. При отборе особое внимание уделялось социальному и национальному статусу кандидата: желательно, чтобы они были рабочими или крестьянами по социальному происхождению и украинцами по национальности.

Следует признать, что нередко на Западную Украину попадали люди не только малоопытные, но и далеко не лучшие по своим деловым качествам. Об этом нередко говорилось на различных партийных форумах, проходивших в западноукраинских областях. Например, на заседании областного партийного актива в Черновцах, состоявшимся 1 марта 1941 г., некто Чумак, рассказывая о проблемах лесной промышленности, сделал следующие выводы: «Относительно кадров. Я согласен с предыдущими товарищами, которые выступали. Это и по линии облпарткома и ведомственных организаций… людей присылали не работоспособных для того, чтобы избавиться от них на прежней работе. Разве это не издевательство».

Попадались также работники, откровенно не подходящие не только по деловым, но и по моральным качествам. Например, секретарь Станиславского горкома партии Лазуренко на заседании областного партийного актива 11 января 1941 г. привел следующие примеры недостаточно тщательного подбора кадров для Западной Украины: «Рыбаков — два раза судился, прибыл из Одессы. Розенберг — здесь его выдвинули зав. отделом снабжения и сбыта, оказался жуликом, сейчас его арестовали за уголовные преступления. Емыкин — судился за хулиганство». Заместитель заведующего отделом кадров Станиславского обкома Абрамушкин сказал прямо: «…инженер-электрик Чиркин, по всей вероятности своей партийной организации так надоел, и хотели от него избавиться взяли его и прислали».

Учитывая особенности прибывшего из восточных областей «пополнения», местные партийные начальники пристальное внимание уделяли случаям нарушения партийной дисциплины и революционной законности. О случаях ненадлежащего поведения и о принятых мерах сообщалось в назидание остальным партийцам. В архивных документах нередко встречаются описания недопустимого для коммуниста поведения. Например, первый секретарь Дрогобычского обкома Я. М. Ткач на конференции в марте 1940 г. раскритиковал работу Жидачевского райкома, отметив, что «отдельные коммунисты, будучи вне партийного влияния, начали заниматься склоками, клеветой, проявлять недисциплинированность, притуплять классовую бдительность и разлагаться в быту» [319]. Самыми типичными были случаи незаконного присвоения государственного имущества, незаконные реквизиции и пьянство. Например, в Дрогобычской области «член партии Мищенко, работник бумажной фабрики, бесконтрольно распоряжался государственной собственностью, раздавал ее кому хотел, грубо нарушая революционную законность. Инструктор райпарткома тов. Никитченко при выселении осадников присвоил себе машину, велосипед и вернул их только тогда, когда его предупредили, что он получит партвзыскание». К слову, делом Мищенко занималась прокуратура.

Во Львовской области бывший первый секретарь Дудиловского райкома Мосиевич, уполномоченный наркомзаг Ивлев и заведующий райторготделом Мазур «приехали в г. Львов, напились в ресторане и начали скандалить. При этом Мазур открыл стрельбу и тяжело ранил прохожего гражданина. Мазур арестован, из партии исключен, бывший второй секретарь этого РПК Шевченко дошел до того, что обменялся с ксендзом часами». Бывший секретарь Винниковского райкома Кравцов также «морально разлагался, часто устраивал пьянки в своем кабинете. Однажды, когда Кравцов делал доклад о дне Парижской коммуны, к присутствующему там прокурору подошел рабочий и сказал — «доклад он делает хорошо, а вот что он ходит к нашим женщинам — это плохо».

По всем подобным случаям, попавшим в поле зрения райкома или обкома, принимались решительные меры. В материалах западноукраинских парторганизаций содержится множество примеров. Так, в Ровенской области бывший председатель Деражненского райисполкома Кононов «за бездеятельность и бытовое разложение, за дискредитацию партии и органов советской власти» был снят с работы. Был снят с работы и исключен из партии зав. райторготделом Тучинского района Трофименко.

В Станиславской области были привлечены к судебной ответственности и исключены из партии бывший председатель одного из временных управлений Бендяк, а также товарищи Крюк, Козачинский и Степаненко, производившие «обыски без санкции прокурора на квартире купца Оренштейна» [320]. Был исключен из партии и приговорен к тюремному заключению инструктор Рогатинского райкома Шаламов: «напившись допьяна в селе Даниличи, он обезоружил сторожа детдома, сделал там обыск, поставил местных граждан Вер и Стахур к стенке, угрожал им расстрелом». Был исключен из партии заместитель начальника Коршевского райотдела милиции Молчанов за систематические пьянки и «распущенную половую жизнь».