Сакалиба

рабство продавались славяне не только из колоний в Малой Азии, но и с Балкан; эт%

акция имела целью увеличение численности населения империи [591, с. 131]. Г.Г.

Литаврин, с уважением относясь к гипотезе Ико-номидиса, вто же время высказал ряд

сомнений в ее достоверности, указав на то, что такая интерпретация - не единственно

возможная. По мнению Литаврина, в рабство обратили не всех славян; тех, кто в сражении

сохранил верность императору, пощадили. Эти наиболее преданные славяне даже

сохранили свой прежний статус федератов. Остальных же в наказание за предательство

действительно обратили в рабство (некоторых, возможно, даже казнили), но не

обязательно продали; их могли также определить на работы в государственные мастерские

[368, с. 41-48]. В силу того, что дискуссия разворачивается вокруг полномочий

византийского чиновника и статуса византийских государственных апотек, считаю

единственно возможным для себя полагаться на компетентное мнение византинистов. В то

же время мысль Г.Г. Литаврина о том, что некоторые славяне сохранили свой статус

федератов, кажется мне вполне оправданной; в тексте я изложу причины, побуждающие

меня к такому заключению.

м У .М. Рамсей неверно отождествил Хисн ас-Сакалиба с Лулу, где, как мы знаем, тоже

служили славяне [580, с. 351]. Против предложенной Рамсеем идентификации выступил

уже А.А. Васильев [336, с. 97-98, прим. 4]. Решающий аргумент против идентификации

Рамсея - то, что в горном проходе Киликийские ворота (Дарб ас-Саяама), на пути из

арабских земель в Византию, Хисн ас-Сакалиба находился до Потен-тоса, а Лулу - после

него [134, с. 110]. Э.Хонигманн идентифицировал Хисн ас-Сакалиба с Анаша Каласы в

десяти километрах на юго-восток от Потентоса [489, карта 2]. Как я попытался показать в

одной статье, Хисн ас-Сакалиба, упомянутый в <Книге источников и кущ изх

10 Зап. 101

тинных известий> (<Китаб ал-'Уйун ва-л-Хада'ик фи Ахбар ал-Хака'ик>) неизвестного

автора, как взятый мусульманами в 715 г., тождествен <городу славян> (Мадинат ас-

Сакалиба), которым, согласно ал-Йа'куби и ат-Табари, овладели войска Масламы Ибн 'Абд

ал-Малика во время похода 716-718 гг. против Константинополя [550, с. 272-274 и

библиографические указания там же].

50 В этом отношении заслуживает внимания гипотеза Т.Левицкого касательно соседнего с

Хисн ас-Сакалиба приграничного поселения Джардакуб. Левицкий отмечает, что название

<Джардакуб> не встречается в источниках периода доарабских завоевании, а его

этимологию нельзя объяснить на основе арабского языка. Не имеет ли название

ДжардаЩжордо что-либо общее со славянским словом <град> (город), задается вопросом

польский ученый [228, т. 1, с. 111}.

" Об этом походе и возможности появления славян в качестве противников Марвана см.

выше (часть 1, гл. 1, прим. 1).

и Указывая на этот эпизод, нельзя, разумеется, забывать об идее Т.Левицкого, согласно

которой славяне в 720 г. входили в состав войск Йа-зида II, посланных против восставшего

против него бывшего наместника Ирака Йазида Ибн ал-Мухаллаба. Левицкий ссылается

на приводимую в книге <Драгоценное ожерелье> (<Ал-'Икд ал-Фарид>) Ибн 'Абд Раббихи

(860-940) речь Йазида Ибн ал-Мухаллаба, которую он

Еоизнес перед решающей битвой. Описывая войско своих противников, 1зид Ибн ал-

Мухаллаб говорит, что один из их полководцев, ал-'Аб-бас Ибн ал-Валид, прибыл с

войском, составленным из берберов, славян, джармаканцев (джарамика, население

окрестностей Мосула), коптов и арамейцев, а также из прочих людей, кого он именует

сбродом (ахлат) [242, т. 2, с. 385]. Доверяясь показанию Ибн 'Абд Раббихи, Левицкий

полагает, что речь действительно идет о славянских воинах [367, с. 6-15]. Трактовка

Левицкого, однако, кажется недостаточно убедительной. Начнем с того, что доверять

приводимым в источниках в прямой речи словам рискованно, что подтверждает и

настоящий случай. У Ибн 'Абд Раббихи Йазид, желая убедить войско в слабости и даже

ничтожности противника, называет Масламу Ибн 'Абд ал-Малика желтой саранчой, а

ал-'Аббаса - Настусом Ибн Настусом, то есть греком (войско халифа вели в бой два

полководца - Маслама и ал-'Аббас). Такая версия приводится и у ал-Мас'уди [291, т. 2, с.

177] (в изданиях Ибн 'Абд Раббихи и ал-Мас'уди, которыми я пользовался, слово Настус

написано как Бастус. В этом слове следует, разумеется, видеть греческое имя Анастасии).

У ат-Табари Йазид тоже называет Масламу саранчой, но ал-'Аббас удостаивается у него

другого прозвища - <бесплодная верблюдица Самуда>; при этом ат-Табари замечает, что

Йазид желал таким образом посмеяться над нечистокровием ал-'Аббаса, рожденного

матерью-гречанкой [44, сер. 2, с. 1398]. В <Истории> ал-Иа'куби эта реплика предстает

совершенно иначе: <желтой саранчой> называет не йазид Масламу, а, наоборот, Маслама

Йазида [127, с. 372]. Можем ли мы утверждать, что какие-либо из этих слов подлинные, и

если да, то какие именно? Теперь перейдем к описанию войска Йазида. В тексте ал-

Мас'уди Йазид не перечисляет национальностей, но заявляет, что войско было составлено

из крестьян, земледельцев, дубильщиков кож и людей низкого звания [291, т. 2, с. 177]. Это

противоречие Левицкий хочет разрешить, специально оговорив, что версия Ибн 'Абд

Раббихи полнее, а потому достовернее версии ал-Мас'уди [367, с. 7]. Но есть ли основания

считать версию Ибн 'Абд Раббихи единственно правильной? В своем анализе Левицкий не

ссылается на <Китаб ал-'Уйун>; между тем неизвестный автор этого произведения также

приводит текст речи Йазида. Этот текст весьма близок к тому, что дает Ибн 'Абд Раббихи, однако из народов в нем упоминаются берберы, джармаканцы, мардаиты и копты, кроме

них в войске были сыновья крестьян и всякий сброд [96, с. 70]; весьма похожую версию

дает Ибн ал-Асир [248, т. 4, с. 337]. Мардаиты (джараджима) упомянуты в тексте вместо

славян (сакалиба). Можно ли ручаться, что Ибн 'Абд Раббихи прав, а автор <Китаб

ал-'Уйун> и Ибн ал-Асир ошибаются? Наконец, даже если бы мы были совершенно

уверены в том, что Йазид сказал именно те слова, которые ему приписывает Ибн 'Абд

Раббихи, означало бы это, что в войске ал-'Аббаса действительно были славяне? Йазид, как уже говорилось, стремился унизить своих противников, показать их слабыми и

ничтожными и поднять тем самым боевой дух своих воинов. Ради этого он представляет

воинов ал-'Аббаса фантастическим сбродом инородцев, которые разбегутся после первой

же стычки. При этом собрание народов представляется нереальным, особенно в

отношении берберов и коптов. Более того, порядок, в котором перечисляются народы, как

нельзя лучше соответствует ритму арабской речи: барабира - сакалиба - джарамика и

далее акбат - анбат - ахлат. Поэтому думается, что, даже если Йазид Ибн ал-Мухаллаб

произносил слова, приписываемые ему Ибн 'Абд Раббихи, это еще не значит, что славяне

реально были в войске его противников: Йазид мог просто дать произвольный набор

названий, подходивших к ритму речи. Отсюда идея Левицкого покоится, кажется, на

слишком зыбком основании, чтобы с уверенностью говорить об участии славян в

подавлении мятежа Йазида. Это, конечно, не означает, что такую возможность следует в

принципе отбросить. Согласно ат-Табари, войско Масламы состояло из сирийцев [44, сер.

2, с. 1390], а Ибн ал-Асир пишет, что у Масламы и ал-'Аббаса было семьдесят или

восемьдесят тысяч бойцов из Сирии и Месопотамии [248, т. 4, с. 336; ср.: 277, т. 3, с. 78].

Славяне, как мы видели, были расселены в обеих этих провинциях. Тем самым никак