Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

- Итак, надо её или убивать, или отправлять домой, - решительно проговорил Карл. 

- Убивать - слишком много шума. Надо её отправить под бок к дяде. Тут есть чёрный ход? - спросил Кристоф Алекса. 

Алекс молча указал направление. Он был очень бледен и эмоционально вымотан. Ненависть к себе, которую он разглядел в глазах Анжелики, выжгла в его душе дыру. От боли хотелось кричать. 

- Идём, - тихо проговорил ему Кристоф, к которому вернулось самообладание.

Они исчезли с бала - слишком многолюдного, чтобы кто-либо заметил их отсутствие. 

***  

Княжна, изломанная и заплаканная, вернулась к себе домой. 

- Сходили на бал, называется, - проговорил ей князь Константин, за исключением синяка под левым глазом и расквашенного носа особо не пострадавший. - Меня так разукрасили москали. А ещё кто-то вставил кинжал в плечо, но не слишком глубоко. Наверное, какой-то слуга. Нарышкины же тоже не за нас... А ты, Анж? Как твоя жертва?

- Где Адам? - вместо ответа откликнулась девушка.

- Понятия не имею, - пожал плечами её младший дядя. - Так граф мертв или как? - с любопытством спросил он. 

Анжелика в ответ подняла правую руку с безжизненно висящей кистью. И дала волю слезам. Дядя обнял её за плечи и прошептал: "Они за это ответят. Псы, возомнившие себя волками. Попомни мои слова, Анжеля". 

***

Алекс всю дорогу до дома думал: "К чему все эти королевства и троны - всё призраки, всё тщета...". Этим вечером княжна нанесла ему очередной удар. Теперь он враг королевны, которой не объявлял войну.

***

Когда Кристоф вернулся домой, он нашёл Библию. Карл последние дни заставлял его читать и перечитывать Писание. До конца. Граф осилил только Евангелие от Матфея, к Ветхому Завету даже не прикасался.

"Что это было?" - задал он вопрос Книге, вспомнив о случившемся.

Библия быстро дала ответ:

"И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал ему: "Отпусти меня, ибо взошла заря". Иаков сказал: "Не отпущу тебя, пока не благословишь меня". И сказал: "Как имя твоё?" Он сказал: "Иаков". И сказал ему: "Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и людей одолевать будешь".

Он закрыл Писание и положил его назад на полку. Вслух проговорил:

- Так и сходят с ума. От Библии. "Ибо ты боролся с Богом, и людей одолевать будешь"... Но она не Бог. И не ангел.

Во сне граф слышал голос - не мужской и не женский. Говорил этот голос вещи жуткие и несообразные:

- Он носит имя Ветхое, ты - имя Новое. Ты победишь.

С утра, за завтраком, прежде чем уехать на службу, он тихо поделился со старшим братом своими впечатлениями о сновидении. Карл проговорил:

- Твоего врага зовут Адамом. Как Первочеловека. Тебя же - Кристофом. Христофором по-гречески. Значит "Несущий Христа". Ваше столкновение было неизбежно.

"Господи. Я живу среди безумцев. Служил безумцу и окружен безумцами", - так думал граф по дороге в Петербург. - "И у самого меня крыша едет постепенно..." Чтобы слишком не задумываться о том, что произошло с ним за эти сутки, Кристоф начал что-то считать в уме, выстраивать силлогизмы и заниматься прочими умственными экзерцизами, призванными доказать самому себе, что он ещё в своем уме. Получалось. Граф успокоился.

Санкт-Петербург, Мраморный дворец, начало сентября 1806 г.

Цесаревич Константин полулежал на кушетке, окружённый восточной роскошью, курил свои любимые сигары - тело его испытывало потребность в табаке как в воздухе, собирал темные виноградины с тарелки, расписанной египтескими фигурками и знаками, хрустя мелкими косточками, и лениво озирал осунувшееся лицо старшего брата, пришедшего к нему с визитом.

- Да, Сашка, не красит тебя трон. Дела и заботы, - заметил он, выпуская кольцами дым из ноздрей.

Император Александр брезгливо поморщился - от запаха табака, пропитавшего "арабский" кабинет брата, у него в желудке всё переворачивалось. Константин курил необычайно противный, почти солдатский табак, не брезгуя и махоркой. Сам государь не курил вообще, поэтому его нос был особенно чуток к запахам. От младшего брата пахло этими сигарами вперемешку с модными сладкими духами и несвежим бельем.

- Надо открыть окно, - произнес Александр, и сам, не зовя слуг, распахнул раму, впуская воздух первой прохладной ночи в этом году.

- Как это мы начали с Бонапарта и повернули на престолонаследие? - проговорил его брат, вытягиваясь на своём ложе. - И зачем? Уж не хочешь ли ты опять самолично повести войска?

- Не знаю, - пожал плечами государь. - Вполне возможно, что мне это придётся сделать в самом ближайшем будущем. Я дал клятву... На могиле. Клятвы на могиле значат многое.

- Лучше тебе взять её обратно. А то опять обосрёшься посреди битвы, - усмехнулся цесаревич. - Хотя хуже Франца вести себя в бою было непросто.

Александр сжал губы так, что его рот превратился в тонкую полоску на лице. "Один... Два... Три", - прошептал он, пытаясь прогнать гнев, который был здесь ни к чему.

- Я понятия не имею, кого ставить в главнокомандующие, - признался он, успокоившись. - Бонапарт слишком талантлив. Назови мне кого-нибудь. Кроме Кутузова. Беннигсен? Буксгевден? Кто же?

- Слушай, тебя не тошнит от всех этих немцев, заполонивших твой Штаб? - посмотрел на него усмешливо Константин.

- Что поделать, если только они умеют думать не о своих шкурных интересах?

- Бабушка наша так не считала. У неё везде были природные русаки. В том числе и в постели, - цесаревич снова затянулся сигарой и подмигнул брату.

- Она была немкой. Неудивительно, - проронил государь, поморщившись от слов брата, как от дурного запаха.

- Почему-то немецких принцесс так и тянет к толстому русскому х-ру, - заметил Константин.

- Ты это к чему? - император хотел побыстрее отсюда уйти и помыться, смыть с себя атмосферу логовища его младшего беспутного брата.

- К тому, что пузо твоей супруги растёт как на дрожжах, и там опять постарался не ты, - Константин осмотрел брата прищуренными глазами. - Из-за этого пуза ты и пришел со мной говорить о том, кому достанется трон, если ты внезапно...

Он провел ребром широкой, мясистой ладони по шее.

Александр пододвинул стул ближе к окну и вдохнул полной грудью свежий воздух.

- С Чарторыйским у неё ничего нет уже давно, - медленно проговорил государь. - И это была моя не самая удачная идея - свести их.

- А не ты ли вновь допустил её до себя? - хитро спросил его брат.

- Я к ней пальцем не прикасался уже лет десять как, - нахмурился Александр. - И я сам гадаю - от кого она может быть беременна? Срок в ноябре. Если родится живой ребенок - придётся признавать как своего. Молю Бога, чтобы это опять оказалась девочка. Если сын...

- Тогда будущим Государем Всероссийским будет бастард императрицы-немки от некоего ротмистра Охотникова, - заключил цесаревич, налив себе из графина домашнего вина.

- Откуда ты знаешь его имя? - ошеломлённо посмотрел на него император.

- Мне многое известно как командиру Гвардейского корпуса, - тонко улыбнулся его младший брат. - Знаю, что кавалергарды дрочат на твою жену все как один. Одному надоело это занятие, и он решил осуществить свои желания в жизнь. И встретил благосклонность.

- Штабс-ротмистр Охотников? - нахмурился Александр, силясь припомнить, кому именно принадлежала эта необычная фамилия.

- Дворянин Воронежской губернии. Звать Алексеем. По батюшке - Яковлевичем. Двадцати шести лет от роду. В прошлую кампанию отсиживался в столице, - бесстрастно говорил Константин. - За это мне он особенно не нравится. Зато красавчик. Даже посмазливее Адама. Брюнет, и скорее всего, ребенок тоже родится чёрненьким.