Немцы Армавира (СИ)

Вероятнее всего, последующие гонения на церковь не обошли и Армавирский лютеранский приход. Как мы отмечали выше, уже в 1931 г. здание по улице III Интернационала, 1, не выполняло своей культовой функции, оставаясь, впрочем, школой. Таким образом, лютеранский молитвенный дом в Армавире был закрыт как культовое учреждение в промежутке между 1925 и 1931 гг.

Неизвестно, где Рихард Гебель вплоть до 1933 г. проводил свои службы, однако сам факт того, что они имели место, говорит о наличии духовной потребности в них у армавирских немцев.

Здание бывшего лютеранского молитвенного дома в течение 1930-х годов пережило внутреннюю перепланировку. В материалах акта обследования этого строения есть его план по состоянию на декабрь 1940 г. Ниже мы приводим фото из этого дела.

Фото 23. План школы ╧ 5 г. Армавира (бывшего лютеранского молитвенного дома) в 1940 г. Данный план ориентирован со стороны ул. Ленина и поэтому кажется перевёрнутым в сравнении с планом приведённым нами на рисунке ╧2, который составлен парадным входом на противоположную сторону - с ул. III Интернационала.

Примерно в таком виде здание молитвенного дома армавирских лютеран просуществовало как минимум до 20 марта 1948 г., и вскоре было снесено. Все надворные постройки были разрушены ранее. Ныне на месте бывшего усадебного участка и корпуса лютеранского молитвенного дома (современный адрес: ул. Ленина, 26) находится комплекс строений Армавирской санитарно-эпидемиологической станции.

Итак, мы видим, что обрядовая деятельность в жизни армавирских лютеран в досоветский период играла важную роль. Метрические книги велись старательно, а записи вносились скрупулёзно. Головной приход не оставлял армавирский филиал без внимания, визиты пасторов носили регулярный характер. В их отсутствие обряды исполняли уполномоченные ими лица: кистер или учитель. Это соответствовало традиции лютеранской церкви. В то же время и простые прихожане могли самостоятельно совершать религиозные обряды. Однако это не говорит об ослаблении консолидирующей роли религии или о недостаточном уважении к её служителям. Анализ материалов метрических книг показывает, что это делалось только в исключительных обстоятельствах, когда не было возможности отложить обряд. Это касалось крещения и отпевания. Никогда кистер, учитель или поселянин не проводили венчания. Это делали только пасторы.

Браки между немцами лютеранами и реформатами в Армавире заключались более интенсивно, чем на прежних местах жительства в Поволжье. Этот вывод следует из сопоставления состава венчавшихся уже в Армавире пар и состава семейных пар, сложившихся до выезда из колоний. Острых разногласий или конфликтов между представителями двух этих направлений протестантизма в Армавире не отмечено. При выборе будущего супруга (-ги) этнокультурная принадлежность играла более важную роль, чем конфессиональная.

В советский период число межэтнических браков среди армавирских немцев заметно возрастает. Если считать близкими к истине, примерно, 3% заключённых до революции смешанных браков (1,47% у мужчин и предположительно не меньше у женщин), то в 1920-1930-е гг. их количество возрастает в 10 раз. Несомненно, это обстоятельство следует считать мощным фактором этнокультурного размывания.

Следует сказать, что немецкое население Армавира в подавляющем большинстве придерживалось лютеранства, что само по себе может рассматриваться как консолидирующий фактор.

Большое значение в духовной жизни армавирских протестантов играл молитвенный дом, в котором размещалась и школа. Службы лютеранским пастором проводились в городе, как минимум, до 1933 г. В последующем, этот фактор консолидации среди армавирских немцев ослабевает.

5.3. Социальные связи.

Чем отличается житель небольшой деревни от обитателя мегаполиса? В длинном ряду ответов на этот вполне прозрачный вопрос, есть один, на первый взгляд, парадоксальный: "ничем". Разумеется, речь идёт не о физиологии, а о явлениях социального порядка. Позволим себе утверждать, что интенсивность межличностных социально значимых связей жителей города и села мало отличаются.

Начнём с нескольких вопросов, обращённых к горожанам. С каким количеством человек в течение года вы вступаете во взаимно важный социальный контакт? Можно сформулировать вопрос иначе: какому числу людей в течение года вы уделяете более 15 минут своей жизни? То есть, сколько людей для вас действительно важны, а не существуют лишь как слабо вероятная потенция контакта и немые статисты в сценарии вашей повседневности? И ещё один вопрос: сколько зданий вы посещаете в течение года хотя бы на одну минуту?

После того, когда горожанин ответит на эти вопросы, он согласится с авторами этих строк, что всё его социокультурное пространство сводится к кругу в несколько десятков человек и несколько десятков зданий, преимущественно одноэтажных, поскольку даже для обитателя небоскрёба многие этажи существуют лишь как досадная трата времени, необходимого для их преодоления в кабине лифта. Таким образом, различие между горожанином и хуторянином лишь одно: широта возможностей социального контакта. Возможностей, которыми не всегда удаётся воспользоваться и в которых не всегда возникает необходимость.

Это утверждение может показаться преувеличением, и мы не настаиваем на его универсальности, однако трудно спорить с тем, что в таком сравнительно небольшом городе как Армавир, система социальных связей отдельного человека вполне могла быть сведена к границам относительно небольшой корпоративной группы. Была ли такой группой локальная общность армавирских немцев? Попытаемся ответить на этот вопрос в плоскости анализа их социальных связей.

Большое значение для членов этнокультурной группы имеет компактность их проживания. Для того чтобы выяснить конкретные адреса мест проживания немцев в Армавире, мы использовали ряд источников. Наиболее ранним сводом сведений об адресах немцев в городе стала подворная перепись жителей г. Армавира, имевших право участвовать в выборах гласных в городскую думу в 1915 г. В эти списки вносились только домохозяева, и не учитывались те лица, которые проживали в Армавире на правах квартирантов. Всего немцев, владеющих домами в Армавире в 1915 г., мы обнаружили 82. Впрочем, более уместно будет говорить о 82 семьях.

На основании этих данных нами была составлена карта 1 (Приложения 8 и 9). Проживание немцев в Армавире в 1915 г. можно признать относительно компактным. Нами были установлены два района более или менее "кучного" проживания немцев, которые мы условно обозначили как северный и южный. Северный "немецкий" район располагался к западу от улицы Сенной (совр. Ефремова) между улицами Набережной (совр. Жукова) и Бульварной (совр. Р. Люксембург). Здесь на шести кварталах находилось 16 домовладений, принадлежавших немцам.

К югу от железной дороги между улицами Железнодорожной и Михайловской расположились несколько десятков домовладений, которыми владели немцы. Назвать их расположение компактным можно с известной долей условности: были кварталы, где большая часть домов принадлежала немцам, но много было и таких, где их не было вовсе. В масштабах всего города площадь южного "немецкого" района не выглядит слишком большой. При этом она вмещала подавляющее большинство домов немцев в Армавире. Самыми "немецкими" были кварталы, прилегающие к улице Новой (совр. Ворошилова) в промежутке между улицами Шереметьевской (совр. Энгельса) и Михайловской (совр. Калинина). Особенно густо немецкие дома сосредотачивались на улицах Глухой (совр. Первомайская) и Маламинской (совр. Луначарского).

За пределами этих районов нам удалось выявить только 10 адресов, где проживали немцы. При этом в большинстве они не принадлежали к поволжской этнокультурной группе, и, судя по метрическим записям, мало контактировали с выходцами из Самарской и Саратовской губерний, что, нередко, было связано с их социальным положением. К этому числу относится курляндский немец Виктор Карлович Вильде известный в Армавире общественный деятель, провизор, владелец аптеки и совладелец стекольного завода. Он проживал на Николаевском проспекте в доме ╧32. Также не принадлежал к поволжским немцам Герман Розенберг (Бульварная, 79). Из числа тех, кто проживал за пределами "немецких" районов, с точностью установить принадлежность к бывшим поволжским колонистам удалось только в одном случае. Речь идёт о Егоре (Георге) Ротау, который прибыл в Армавир из с. Степного Самарской губернии и поселился в доме по ул. Кармалинской, 34. В других случаях, как например, с Натальей Вагнер или Петром Рудольф у нас не получилось выяснить их происхождения и прежнего места жительства. С уверенностью можно сказать только то, что в записях лютеранского молитвенного дома их нет.