Древнерусское общество и церковь

Как уже отмечалось, этот край также к XI в. был колонизованным. В основном, он заселялся вятичами и кривичами, которые входили в соприкосновение с муромой, черемисой, мордвой и мещерой. В XI в. сюда хлынули потоки южного древнерусского населения, теснимого кочевниками. Какую-то прослойку составляло и тюркское население, поскольку велась оживленная торговля по Оке и Волге с Волжской Болгарией, исповедовавшей мусульманство. Конечно, эти «бесерменские» наслоения еще более осложняли христианизацию.

Вот к этим «неверним Муромстим народам» в начале XI в. направился князь Глеб (один из сыновей Владимира). Но муромцы отказались и принять его на княжение и креститься. Поэтому он расположился в 12 «поприщах» от города на реке Ишне. Видимо, он смог организовать какую-то христианскую общину, ибо после него происходили «кровопролития безчисленна, с верными содевающе и обиду творяще велию» им язычники. Следующий этап связывается с неким князем Константином, под которым, вероятно, разумеется княживший там в конце XI в. Ярослав Святославич. Но горожане вновь отказываются принять святую веру, несмотря на обещание дать им более легкие повинности («оброки легкие»). Более того, коварные муромцы убивают сына князя. А вот, увидев его войско, они повиновались и впустили князя в город, «точию не хотяще креститися». Только ценой больших усилий и, вероятно, вооруженным путем (так как ни объяснения христианских обрядов и правил, ни льготы, ни угрозы, «иногда муками и ранами претяще им», не действовали) удалось сломить их сопротивление. Только силой оружия «идолы попраша и сокрушиша и без вести сотвориша».

Итак, процесс распространения христианства на Руси растянулся на многие десятилетия. Это объясняется тем, что христианство было орудием в руках сил старого отживающего родоплеменного общества. Оно, по замыслам киевской верхушки, должно было сыграть роль тормоза, задержать расползание «сверхсоюза» с центром в Киеве. Вот почему новая религия «огнем и мечом» навязывалась из поднепровской столицы. Но остановить ход исторического развития было невозможно. Христианство и нарождающаяся церковная организация должны были или приспособиться к новым условиям или исчезнуть с исторической сцены. Инстинкт самосохранения толкнул христианскую церковь на первый путь.

«КАК КНЯЗЬ ВСХОЧЕТ И ЛЮДЬЕ…»

Что же представляло собой древнерусское общество в XI–XII вв.? В конце X — начале XI вв. на Руси начинается дофеодальный период, т. е. переходный период от доклассовой формации к классовой, феодальной, период, существование которого на материале стран раннесредневековой Западной Европы убедительно показал выдающийся советский исследователь А. И. Неусыхин. Древнерусский городской строй также перестраивается теперь уже на основе не родо-племенных, а территориальных связей. В результате этой перестройки сформировалась городская волость — система, состоявшая из главного города земли с зависимыми от него пригородами. Городские волости возникли из прежних племенных союзов, отчасти разрушая их. На смену полянам, кривичам, словенам и другим пришли «кияне», «смоляне», «новгородцы» и т. д. Прежний «сверхсоюз» с центром в Киеве распался на большое количество самостоятельных городов-государств, ставших главным средоточием общественно-политической жизни древней Руси. Ядро города-государства XI–XII вв. составлял старейший город — прежнее средоточие союза племен или крупного племени. Старейшим городам подчинялись пригороды, зависимое положение которых отражено в самом названии «пригород». Вполне вероятно, что зависимость пригородов от старших городов была следствием колонизации, освоения периферийных земель, исходивших из колонизационного центра — старшего города, который выступал как своего рода метрополия; она могла быть и фактом простого завоевания, покорения слабого сильным.

Основным органом самоуправления старейшей городской общины было вече — народное собрание всех свободных жителей города. Решению веча — главной городской общины должны были подчиняться жители пригородов. «Новгородцы бо изначала и Смолняне и Кияне и Полочане и вся власти яко на думу на веча сходятся. На что же старейшие сдумають, на том же пригороди стануть». На вече в главном городе сходился и весь сельский люд из окрестных мест. Прибывали сюда и делегаты из пригородов. Полномочия веча были очень широкими, собравшееся на вече «людье» решало самые разнообразные вопросы. Вообще, и на вече и вне его древнерусские люди, т. е. демократическая масса городского и сельского населения, составляли действенную политическую силу. Народ в Древней Руси принимал активное участие как в приглашении князей на княжение, так и в смещении их со «стола». Следует однако иметь в виду, что князь и община в этот период отнюдь не были антагонистами. Князь был необходимым элементом социально-политической структуры древнерусских городов-государств, волостей. Вот почему летописцы так тщательно и с такой тревогой фиксировали все периоды безкняжия. Князья, стремясь установить как можно лучший контакт с городской общиной, широко практиковали устройство пиров и дарений, что способствовало росту их популярности. Древнерусский князь, являясь одним из важнейших звеньев волостной администрации, жил в главном городе земли. В своих ратных делах он опирался на дружину, верхний слой которой составляли бояре. Бояре, служилые люди при князе занимали в то же время важные посты в администрации городской общины, получали в кормление волости. Однако костяк военной мощи каждой городской волости составляла не дружина, а «вой» — волостное ополчение, в которое входили свободные граждане главного города, пригородов и сельской местности. Свободное население было поголовно вооружено и в совокупности составляло «тысячу», в свою очередь состоявшую из сотен — более мелких территориально-административных образований и вместе с тем военных единиц. Главный город не мыслился без «области», «волости», т. е. без пригородов и сел. Город и волость находились в единстве друг с другом, составляя одно территориальное целое. Отсюда понятны названия «Киевская волость», «Черниговская волость», «Смоленская волость» и т. п. Эти волости, т. е. города-государства, имели свои государственные границы: «сумежья», «межи», «рубежи», часто упоминаемые летописью. Древнерусский город был в XI–XII вв. тесно связан с волостью и экономически. Он являлся не только центром ремесла и торговли, но также соединялся с волостью крепкими нитями к в области земледелия. Коллективное и индивидуальное землевладение, расположенное как близко от городя, так и разбросанное по волости, составляло неотъемлемую черту древнерусских городских общин.

Как уже отмечалось, город был тесно связан с волостью в военно-политическом плане. В войске участвовали сельские жители, город служил местом укрытия и убежища на случай военной угрозы для городского и сельского люда. На главный город земли часто возлагалась задача обороны городской волости.

Необходимо также отметить судебную связь главного города с землей. Суд над людьми, жившими в сельской местности, нередко осуществлялся в городе. Административно город был соединен с сельской округой и пригородами. Древнерусская городская община делилась на меньшие общины — самоуправляющиеся концы и сотни. По многочисленным исследованиям установлена непосредственная связь кончанско-сотенного устройства с сельскими областями, включая и административную.

Древнерусский город был культурным и религиозным центром. Здесь обитали сановники церкви, державшие в подчинении низшее волостное духовенство. В главных городах возвышались почитаемые всей волостью храмы, символизировавшие суверенитет местных общин. Волостные города как отдельные государственные образования в силу присущей им суверенности «правили» посольства друг к другу. Кроме того, главные города-государства направляли послов и в зарубежные страны.

Следует иметь в виду, что взаимоотношения городов и пригородов в рамках системы города-государства не оставались неизменными. Между старшими городами и пригородами нередко возникали конфликты. Более того, заметно стремление пригородов к обособлению. Часто это приводило к разложению прежних волостей-государств на новые более мелкие. К такому обособлению, преследующему цель формирования самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей непосредственной демократией, выражавшейся в прямом участии народа в деятельности народных вечевых собраний — верховного органа власти города-государства.