Пределы выживания (Полигон - I)

- Откуда он сам то это знает?

- Так это же полигон.

Теперь она уже не смеется.

- Мне иногда очень страшно. Я гляжу на эти смеющиеся сейчас лица и не могу поверить, что они... Не будут нормальными людьми.

- Неужели здесь так все плохо?

Она замолкает и из под ресницы предательски появляется капелька влаги. Танец кончается, музыканты пошли отдыхать и все расходятся, кто вдоль стеночек, а кто на улицу. Я веду Риту к свободному месту.

- Пойдемте лучше на воздух, - предлагает она. - Здесь столько дыма, дышать не возможно.

- Маргарита Андреевна, - раздается возглас.

Рядом возникла Верка.

- А... Верочка. Я слушаю тебя.

- Вас капитан Синицын искал.

- Плохо искал.

Верка мнется и не уходит.

- Доктор, я могу вас пригласить потанцевать.

- Конечно можешь и мы с тобой обязательно станцуем, но пока Маргарита Андреевна тоже пригласила меня на танец и я не посмел ей отказать.

Рита улыбнулась.

- Там очень жарко, мы решили проветрится..., - дополняет она.

- Я тоже сбежала. Эти мальчики...

- Пристают?

- Нет, пусть только попробуют. Доктор, раз вы пока отдыхаете, не хотите посмотреть на мои работы. Может пойдем, взглянем, мой дом недалеко от сюда.

- Прямо сейчас?.

- А что тут такого...

- Ладно пойдем. Только давай, пригласим с собой Маргариту Андреевну тоже?

- Возьмем, - после некоторой паузы, безнадежно говорит она.

- Рита, как вы, согласны?

- Пошли.

Мы идем по освещенным улицам городка и наши шаги гулко гремят по деревянным мостовым. Верка открывает калитку в большом, высоком заборе и ведет нас по двору не в дом, а небольшой сарай. Щелкает выключатель и я ахаю, увидев необычную красоту росписи на деревянных и металлических предметах.

- Мать честная, куда же я попал?

Разглядываю подносы, кружки, фигурки и нарываюсь на картину, нарисованную на холсте. Это побережье Индонезии или Австралии, чудная растительность и звери наброшены где то там, сзади, а по центру крупным планом пляшущая голая девочка в чуть прикрытой набедренной повязке.

- И это сама?

- Сама, - с гордостью говорит она.

- Но это же ты...

Верка краснеет до ушей и быстро переворачивает картину к стене.

- Все равно прекрасно.

Я перехожу от предмета к предмету и не могу оторваться.

- Учиться тебе надо... на художника.

Стало тихо. Я оглядываюсь. Верка с грустью смотрит на меня, Рита с укоризной.

- Доктор, если бы было это возможно...

После просмотра, когда мы собираемся уходить, Верка берет картину, где она пляшет и протягивает мне.

- Доктор, возьмите. Я хочу вам ее подарить.

- Спасибо. Не жалко, это же... изумительная вещь.

- Нет. Для хороших людей, не жалко.

- Неужели так быстро разобралась, хороший я или плохой?

- Я внутренне чувствую.

Я подхожу и целую ее в щеку.

- Спасибо.

Она цепенеет от поцелуя, становится как соляной столб, ее глаза стекленеют и устанавливаются в одну точку.

- Мы пошли, ты идешь с нами? - спрашиваю ее.

Молчание. Мы с Ритой выходим на улицу.

- Боже, ты не почувствовал что то жуткое там... в этой росписи в самой обстановке...

- Нет. Наоборот, это невероятный набор красок и везде, жажда борьбы...

- Может быть. Но я все равно, даже в этой яркости вижу трагедию.

- Вера талантлива и по моему всю свою страсть, все свои желания вложила в краски.

- Она это делает несознательно по своему протестует против этой жизни, не понимая, что это протест.

Мы идем и молчим. Каждый думая о своем. Вдруг Рита останавливается.

- Я не хочу на танцы, давай прогуляемся и ты за одно проводишь меня до дома.

- Хорошо, идем.

Мы проходим мимо клуба, где по прежнему гремит музыка и ее звуки слабо расходятся по улицам поселка. Глухо стучат Ритины каблуки по деревянному настилу.

- Я испортил тебе настроение?

- Нет. В школе есть талантливые мальчики и девочки и каждый раз когда они светятся необычными красками, мне становиться тоскливо. Для чего они здесь нужны? Вот и Вера, ты сказал, учиться надо. Все. Дороги за полигон ей нет. Окончила школу, устроилась почтальоном и теперь все. Может повезет, то выйдет за муж, не повезет - попадет под действие полигона.

- Но надо же что то делать?

- Ты можешь сказать, как от этого избавиться?

- Нет. Я еще здесь второй день.

Мы идем молча минут десять, каждый переживая внутренне свою боль.

- Вот мой дом. Я пришла. До свидания, Боря.

Рита слабо сжимает мою руку и исчезает в темном проеме калитки. Я иду к своей мед части, бережно придерживая картину.

Два часа ночи, кто то стучит и почти ломится в дверь.

- Доктор. Откройте доктор.

В трусах и майке выскакиваю к наружу. Лампа над моим крыльцом высвечивает монахиню и недалеко от нее старую развалюху машину, типа "победа".

- Доктор, игуменья Аграфена просит вас срочно приехать в монастырь. Нужна ваша помощь.

- Я сейчас оденусь.

Быстро возвращаюсь на верх, одеваюсь и беру с собой чемоданчик с принадлежностями. Монахиня ждет в машине и только я сел в нее, как она дернулась и заскрипела всеми железными боками. Женщина ведет это старинное чудо весьма уверенно и через час, сноп света фар осветил старую кирпичную кладку высокого забора. Ворота со скрипом открылись и мы въехали в огромный двор. Нас ждали, одна из черных фигур любезно открыла дверцу машину.

- Доктор, сюда.

Только вышел, как другая монахиня торопливо потянула меня в дверь.

В темной келье страдала молодая женщина со вздувшемся животом.

- Доктор, вот. Должна родить и не может.

- Свет, пожалуйста, можно больше света. У вас вода кипяченая есть?

- Есть, всякая есть и простая, и кипяченая.

- Несите все сюда.

Появилось несколько монахинь, они принесли свечи и вскоре вся комната более менее осветилась. Загремела крышка принесенного бачка, я прямо из крана вымыл руки и приступил к осмотру. Женщина не могла родить, структура тела, узкие бедра не позволяли плоду выйти наружу. До госпиталя ее не довести, воды вышли и ребенок помрет, нужно здесь делать операцию, проводить Кесарево сечение.

- Кто мне может помочь? Нужен ассистент.

- Что вы затеваете? - раздается за спиной вопрос.

- Нужна операция, причем срочно.

- А вы можете?

- Черт возьми, если я берусь, почему нужны еще дурацкие расспросы.

Сзади тишина.

- В этой святой обители не полагается ругаться. Сестра Ксения, помогите доктору, - приказал тот же голос.

Рядом со мной возникло темное приведение.

- Оголите руки, вымойте их и потом оденьте хоть передник или чего-нибудь, - отреагировал на ее балдахин я.

Приведение кивнуло. Я выдергиваю из под головы стонущей женщины подушки и заталкиваю их под ее бедра. Из распакованного чемоданчик достаю шприц и делаю ей обезболивающий укол.

- Ксения, вы готовы?

Теперь передо мной уже прибранная женщина с оголенными руками и нормальной головой.

- Готова, доктор.

- Начали. Побрейте ее...

Игуменья Аграфена сидит за столом напротив меня.

- Я надеюсь, доктор, что вы никому не скажете о том, что здесь произошло этой ночью?

- Матушка, я исполнил свой долг и моя профессия не позволяет раскрывать тайны моих пациентов.

- С ней все будет нормально?

- Я наложил три шва. Если сестра Ксения проследит за ней и все будет в порядке, то через неделю, я их сниму. С ребенком тоже все нормально.

- Хорошо, я за вами пришлю машину, только так же, ночью.

- Время уже пятый час. Мне можно отправляться к себе?

Игуменья колеблется.

- Доктор, задержитесь на немного. В моем хозяйстве небольшая лечебница и мне хотелось бы, чтобы вы поглядели на моих пациентов.

- Они сейчас спят, может их не стоит тревожить?

- Ничего. Пойдемте, доктор.