Гавайи Миссионеры

А мне все же пришлось хорошенько ударить его по голо ве дубинкой, словно извиняясь, добавил Кеоки.

Где он сейчас?

Капитан Джандерс увозит его на "Карфагенянина", - объяснила одна из женщин.

Но где же сам преподобный Хейл? - заволновалась Ие руша, и в голосе ее одновременно прозвучали и глубокая лю бовь к мужу, и страх за него.

Он еще не вернулся с китобойного судна, - сказал Кеоки.

Но капитан Хоксуорт может убить его! - взвыла Иеру ша и попыталась подняться, чтобы выйти на палубу.

Вот поэтому с ним и поехал наш капитан Джандерс, - успокоил женщину Кеоки. - И взял с собой пистолеты.

Но в ту ночь даже капитан Джандерс со своим оружием не смог полностью защитить Эбнера. Хотя Рафер Хоксуорт успел значительно успокоиться и прийти в себя во время вынужден ной морской прогулки до "Карфагенянина", и хотя в отноше нии Уиппла он вел себя исключительно вежливо, все же, увидев Эбнера, он снова потерял над собой контроль. Рафер принялся

орать и всячески унижать миссионера, упоминая и его маленький рост, и хрупкое телосложение, которое напоминало капитану червя. Наконец, Хоксуорт не выдержал и, подбежав к священнику, схватил его за плащ и понес через всю палубу прямо к перилам. Затем, то ли поскользнувшись на китовом жиру, то ли умышленно, Рафер неожиданно вскинул Эбнера высоко в ночную тьму и в ярости швырнул в океан.

-Тебе она все равно не достанется! - потеряв рассудок, орал Хоксуорт. - Я специально вернусь в Гонолулу и вырву ее из твоих рук! Клянусь Богом, я убью тебя, жалкий червь!

Пока он изливал свои чувства, капитан Джандерс в отчаянии маневрировал лодкой, успев предупредить своих гребцов:

-После того как они разделали кита, здесь можно ожи дать появления акул!

И в самом деле, гребцы вскоре заметили темные силуэты, окружающие в воде Эбнера. Одна рыбина даже задела его, и священник в страхе выкрикнул:

-Акулы!

А капитан Хоксуорт, стоя на палубе "Карфагенянина", никак не мог успокоиться:

Ну-ка, акулы, покажите ему! Разделайтесь с ним! Вот же он, вот! С этой стороны, плывите скорее сюда! - И он не пе реставал орать, пока наконец Джон Уиппл не прыгнул в воды Тихого океана и не помог своему брату во Христе Хейлу вска рабкаться в шлюпку.

Акулы вас не покусали? - спросил Джон Эбнера.

Да, я, кажется, остался без ноги.

Нет! С ногой все в порядке, Эбнер! Тут только одна сса дина, и она лишь немного кровоточит, вот и все.

Вы хотите сказать, что моя нога в полном порядке.

Конечно, Эбнер.

Но я хорошо почувствовал, как акула...

Да, она, несомненно, пыталась напасть на вас, - поддер жал пострадавшего Джон. - Но только поцарапала кожу. Вот, взгляните сами на свою стопу и пальцы ноги.

Последнее, что помнил Эбнер перед тем, как потерять сознание, было то, как Уиппл ущипнул его за ногу, а где-то наверху, с палубы китобоя, доносились крики капитана Хоксуорта:

-Разделайтесь с ним, акулы! Вон он, там! Сожрите эту во нючку! А если у вас ничего не получится, тогда им придется заниматься лично мне.

Вот по этой причине Эбнер Хейл, двадцати двух лет, одетый во все черное, что придавало ему торжественный и официальный вид, в своей высоченной касторовой шляпе, немного прихрамывал, когда настало время высаживаться в порту Лахаина на острове Мауи Гавайского архипелага. Акула, разумеется, не откусила ему стопу. Она не тронула даже пальцы ноги, но успела повредить сухожилия, и даже упорные старания Джона Уиппла не смогли полностью выправить этот небольшой изъян.

* * *

В целом высадка миссионеров на берег произошла довольно сумбурно. Не обошлось без неожиданностей и неприятностей. Когда "Фетида" подходила к порту Лахаина, на берегу началось волнение. Миссионеры с ужасом увидели, что множество красивых молодых женщин, скинув с себя одежду, стремительно поплыли к бригу, видимо, хорошо известному им по прошлым визитам. Однако внимание священников от этого зрелища отвлек вид роскошного каноэ, которое, хотя и отчалило от берега позже, вскоре легко оставило позади обнаженных пловчих и поравнялось с бригом. В каноэ находился мужчина, сопровождаемый голой женщиной и четырьмя привлекательными девушками, также без одежды.

Мы уже снова здесь! - радостно воскликнул мужчина, широким жестом предлагая своих спутниц экипажу брига.

Нет! Нет! - в ужасе и смущении закричал Кеоки Кана- коа. - Это прибыли миссионеры!

Мои девочки - хорошие девочки! - не унимался муж чина, подталкивая своих красавиц к борту, как это вошло у него в привычку. - Те девочки, которые плавать - нехоро шие. Болеть можно!

Боже Всемогущий! - шепнул Эбнер брату Уипплу. - Неужели это его собственные дочери?

В этот момент две девушки заметили старого матроса-ки тобоя, того самого, который спас "Фетиду" от неминуемой ги бели у Четырех Евангелистов. Очевидно, они помнили о его доброте и щедрости еще с прошлой стоянки здесь, поскольку тут же подбежали к нему через палубу и, ласково называя мо ряка по имени, нежно обняли его с обеих сторон. Однако ки тобой, увидев ужас и негодование на лице Иеруши, тут же от

пихнул девиц от себя, как поступает человек с назойливыми мухами, мешающими ему спокойно позавтракать.

Назад! Возвращайтесь назад! - взмолился Кеоки на сво ем родном языке. Понемногу четыре красотки и их очарова тельная нагая матушка начали понимать, что на этом кораб ле, в отличие от всех остальных, в их услугах не нуждаются. В смущении они вернулись на каноэ, приобретенное на те средства, которые таким образом семейство наживало на мо ряках проходящих судов. Глава семьи, осознав, что сегодня заработка не предвидится, вздохнул и принялся грести к бере гу, увозя своих "работниц". Когда лодка поравнялась с плы вущими к кораблю девушками, мужчина, все еще не придя в себя от недоумения, крикнул им:

Поворачивайте! Девочки не нужны!

И ватага разочарованных красавиц-островитянок вернулась к берегу, где, не скрывая досады, принялась одеваться.

На борту "Фетиды" никогда прежде не видевший обнаженных женщин Эбнер Хейл, словно в тумане, обратился к своим друзьям:

-Да, на Лахайне придется здорово потрудиться!

В это время с берега на бриг отправились двое совсем других представителей острова. Поначалу появилось каноэ, что вызвало на берегу новую волну оживления, а Хейл заметил, что на корме и у носа лодки стоят слуги с жезлами, украшенными желтыми перьями. Среди возбужденной толпы неторопливо двигались двое самых огромных людей, каких Эбне-ру когда-либо приходилось видеть.

Это мой отец! - прокричал Кеоки Канакоа миссионе рам, а затем, приблизившись к Хейлу, повторил специально для него: - Тот высокий мужчина - мой отец. Он управляю щий королевскими имениями.

А я-то думал, что он - король Мауи, - разочарованно вздохнул Эбнер.

Я этого никогда и не утверждал, - ответил Кеоки. - Люди в Бостоне посчитали, что мне нужно так говорить, что бы произвести большее впечатление на американцев.

А кто эта женщина? - поинтересовалась Иеруша.

Моя мать. Она считается главным вождем всех остро вов. Если моему отцу требуется посоветоваться с ней по вопро сам государственного управления, он должен вползать в ее жилище на четвереньках. Так же, как и я.

Выстроившись у перил брига, миссионеры наблюдали за тем, как огромная женщина наполовину перевесилась через борт каноэ, а толпа почтительных слуг помогала ей переместить гигантское тело в лодку. Мать Кеоки, длинноволосая величественная женщина свыше шести футов роста, благородной осанки, весила более трехсот фунтов. Ее обнаженная рука могла поспорить своей толщиной с телом любого из окружавших ее мужчин, а тело, обмотанное несколькими слоями разноцветной тапы, скорее подошло бы какому-нибудь лесному гиганту. По одному ее туловищу можно было понять, что эта женщина занимает очень высокое положение в обществе. Однако наиболее ошеломляющее впечатление производили ее груди, свисавшие двумя коричневыми громадинами поверх причудливого красно-желтого одеяния. Мужчины-миссионеры пораженно уставились на женщину, а она взирала на них с благоговением.