Тайна семи (СИ)

  Об этом месте ходило множество слухов, среди тех, кто догадывался. Множество противоречивых слухов, которые вовсе не имели ничего схожего с тем, что было на самом деле.

     Это был маленький живописный посёлок, застывший в эпохе Просвещения, со всеми его роскошными особняками, родовыми усадьбами, дворянством и крестьянами. И любой новый владелец дома или же просто обычный турист, заезжая в это милое уютное местечко среди современной и технологичной России, тотчас попадал в прошлое, в этот маленький островок времён Екатерины II и династии Романовых. В золотой век русского дворянства.

     Когда Елена Данилова приехала в это живописное местечко, она даже и не представляла, с чем столкнётся.

     Лена была известной и трудолюбивой журналисткой из большого мегаполиса. Она работала день и ночь, практически не спала, заменяя работой личную жизнь, и уставала всё сильнее.

     «Карьера на первом месте, а уже потом личная жизнь», — говорила Елена своим коллегам, которые предлагали ей познакомиться с молодым человеком и завести семью. Но она не слушала ни коллег, ни соседку по квартире, в связи с чем её начали подозревать в потере традиционных ценностей. Конечно, как нормальный журналист из большого города, она с терпимостью относилась к меньшинствам, но позволить не могла себе и этого. Работа, работа и ещё раз работа!

     Дело медленно шло к переутомлению, но Лена продолжала брать интервью, продолжала писать статьи, продолжала защищать издательство от предателей, сливающих материал в другие журналы.

     Мигрени стали обыденным делом, мешки уже не сходили с её глаз, а руки тряслись, когда она держала очередной эспрессо. И однажды она не выдержала и серьёзно поругалась с главным редактором — психоаналитик поставил диагноз: нервный срыв. Увольнять такой ценный кадр начальство не решило, и Константин Павлович, её чуткий босс и тот самый главный редактор, дал ей отпуск на пару месяцев и посоветовал немного передохнуть на свежем воздухе, вдали от суеты большого города. Конечно, она могла полететь на какой-нибудь красивый островок, вроде Бора-Бора, понежиться на лазурном побережье, или же устроить восхождение на Эверест и испытать недостаток кислорода, находясь за гранью облаков, как она давно и мечтала, но после долгих раздумий, девушка решила съездить к своей двоюродной тётушке в маленький городок, предварительно отправив ей письмо о скором приезде. Она могла испытать всё это и в другой раз, а вот с далёкими родственниками она должна была увидеться поскорее. Время так скоротечно.

     Конечно, она ни разу не видела свою тётушку вживую, но матушка часто рассказывала ей, что она самый добрый человек на свете, хотя и самый странный.

     Когда Лена приехала, она очаровалась этим городком, словно одним из тех мужчин с обложки глянцевого журнала, у которого пару недель назад брала интервью, краснея от его восхитительного голоса…

     Высоченные берёзы, раскидистые дубы, поля, засеянные кукурузой и картофелем; поместья, старинные, но прекрасные. Казалось, посёлок сошёл со страниц сказки, окутанный тайнами и секретами. А уж что, что, но тайны Лена любила разгадывать — журналист, как-никак.

     Когда девушка добралась до нужного поместья, — оно было просто изумительным: с колоннами у входа и башней-пристройкой позади — пожилая женщина, в выцветшем зелёном платье и в белом напудренном парике, встретила её у ворот.

     — Тётушка Агриппина, — девушка обняла её, чуть поморщившись от запаха старости. — Вот мы, наконец, и увиделись.

     — О, Вы, должно бы, Елена, — женщина улыбнулась, и в уголках её глаз расползлись тонкой паутинкой морщинки. — Я Вас ждала.

      Пыльный парик покачнулся на голове незнакомки, и она засеменила в особняк, гордо вытянув шею.

     — Госпожи Агриппины Авдотьевны до времени нет дома, но Вы проходите, Её светлейшество скоро предстанет пред Вашими очами, — девушка сильно удивилась необычному наряду незнакомки. Подобные платья она видела только в музее, но в жизни — никогда, а фразы, наподобие «Её Светлейшество» слышала только в театральных постановках и исторических кинофильмах. Это было какое-то безумие. Так не говорили уже лет двести, но тем не менее, она поправила свою сумку, окинула дом взглядом и двинулась за незнакомкой.

      — А Вас как зовут? — поинтересовалась Лена, медленно ступая по дорожке из гравия и щебёнки. — Вы, так полагаю, не моя двоюродная тётушка?

      — О, нет-нет, — женщина приоткрыла узорчатую дверь и поправила свой тяжёлый парик, соскальзывающий с её головы, — мне далеко до Госпожи. А имя моё…

      — Это Гертруда, — мягкий голос прошелестел у девушки за спиной, и она вздрогнула от неожиданности, прижав руку к груди. — Она моя помощница по дому.

      — Тётушка?! — с удивлением воскликнула девушка и обняла старушку после кивка. — Рада Вас видеть!

     — Дитя моё, — пожилая женщина поправила свои седые засаленные волосы и накинула на плечи плед, — как же я давно не видела тебя. На тех фотографиях ты была такая маленькая, а сейчас уже женщина, — она ласково улыбнулась, обнимая Лену. — Извини, что напугала.

     — Госпожа любит это делать, — Гертруда почтительно поклонилась, придерживая подол платья, а на её губах дрогнула лёгкая улыбка.

     — Я ведь всё ещё молода! — женщина пригладила свои волосы и подмигнула племяннице.

     — Конечно, тётушка, — согласилась Елена и последовала в дом, поражаясь говору своей тёти и её помощницы.

     Снаружи особняк был красив, не то слово, но изнутри был просто божественен: отделка потрясала воображение изобилием золотого и белого. Казалось, других цветов в этом доме просто не существует; тюль сверкал, отбрасывал блики на мебель, заливал комнату янтарным теплом, а в воздухе танцевали пылинки, кружась в замысловатых вальсах. Часы размеренно тикали, и маятник покачивался за перламутровым стеклом. Всё было так спокойно и умиротворяюще, что Лена забылась, поддавшись уюту и часам, в которых, наверняка, была кукушка!

Когда Лена наконец расположилась в своей отдельной комнате и поужинала, тётушка Агриппина решила устроить своей племяннице небольшую экскурсию по дому.

     — Это так красиво, — прошептала Лена, осматривая комнату за комнатой.

     — Всеконечно, дитя моё, — Агриппина шествовала по дому, показывая, где, что находится, и обязательно употребляла устаревшие слова.

     Кухня, с большой русской печью, спальни, блестящие золотом; уборная с красивой ванной, полной изгибов. На втором этаже располагался зимний сад, с большими зарослями папоротников и лианами зелёного винограда. А в самом центре сада стоял фонтан, взметая в воздух витиеватые струи, что долетали до стеклянного потолка. Всё-таки, неоспоримо — это было самое, что ни на есть красивое место, где Лена когда-либо останавливалась. Даже отель «Дотянуться до звезды», который был одним из лучших в стране, не восторгал её так, как этот старый, но прекрасный дом.