Сталин. История и личность

Метод социалистического реализма предписывал деятелям культуры изображать реальность в ее революционном развитии, воспевать «наших героев» и «наше завтра». Изгнанный из страны писатель Андрей Синявский рассматривал это как телеологический культурный канон, гласящий, что советская реальность должна представать как движение к Цели, к будущему коммунизму^. Однако его во всех остальных отношениях проницательное эссе обходит тот факт, что, изображая движение к будущей Цели, предписанная культура фокусировалась на историческом настоящем, на вчерашнем и сегодняшнем дне.

Поскольку искусство могло отобразить Сталина в исторических масштабах как Строителя социализма только в том случае, если бы социализм уже был в основном построен, то его центральной темой был не Советский Союз на пути к будущей коммунистической утопии, а СССР как страна реализованного социализма, страна, продолжающая продвигаться к коммунизму под предводительством Сталина. Задача искусства, культуры вообще, сводилась к тому, чтобы идеализировать существующую систему, представить положение в Советском Союзе в идиллическом свете, сфабриковать современную утопию.

Вместо реальной страны, все еще находившейся на стадии индустриализации, где огромная масса рабочих нуждалась, а крестьянство обрело новое крепостничество, где в лагерях люди работали, как настоящие рабы, где привилегированное «служилое дворянство» жило в относительной роскоши, но было лишено чувства безопасности, где существовало терроризированное общество, в котором подслушанное неосторожное слово или анекдот становились пропуском в ад, — сталинская культура создавала видимость демократической советской России, в которой неантагонистические классы рабочих и крестьян, а также «прослойка» интеллигенции жили дружно в России социалистической, продвигавшейся под руководством обожаемого Сталина к полной победе коммунизма.

Да и сам самодержец, живший в полном уединении под защитой полицейских охранников, в обществе своих надежных и покорных подчиненных, испытывал потребность в том, чтобы верить в реальность такого мира. Об этом мы узнали от одного из подчиненных — Хрущева. Основываясь на своих личных воспоминаниях, он на XX партийном съезде рассказал, что в провинцию Сталин никогда не выезжал, с рабочими и колхозниками не беседовал. «Он страну и сельское хозяйство изучал только по кинофильмам. А кинофильмы приукрашивали, лакировали положение дел в сельском хозяйстве. Колхозная жизнь во многих кинофильмах изображалась так, что столы трещали от обилия индеек и гусей. Видимо, Сталин думал, что в действительности так оно и есть»³⁴. Разве мог бы Сталин считать себя героем—строителем социализма, если бы уже не возникла под его руководством социалистическая Россия?

Россия: страна-герой ы-

В январе 1937 г. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика приняла свой, республиканский вариант утвержденной годом раньше всесоюзной сталинской Конституции. Откликнувшись на это событие передовой статьей, «Правда» писала 16 января 1937 г., что «РСФСР является первой среди равных республик в советской семье». Территория России, население которой достигало 105 млн человек, простирается, отмечала газета, от Балтики до Тихого океана и продолжала,- «Русская культура обогащает культуру других народов. Русский язык стал языком мировой революции. На русском языке писал Ленин, на русском языке пишет Сталин. Русская культура стала интернациональной, ибо она самая передовая, самая гуманная. Ленинизм — ее детище. Сталинская Конституция — ее выражение!».

Таково было типичное проявление культа России как страны-героя, вступившей в то время в пору полного расцвета. Многонациональный советский народ был в сталинской культуре народом-героем, а страна-герой Великая Россия была в семье первой среди равных. Сталин дал импульс прославлению России, призвав в 1934 г. создать новый учебник истории для советских школ. В 1937 г. возглавлявшееся Ждановым жюри высказалось в пользу учебника, предложенного Шестаковым. Постановлению жюри предшествовал набросок сталинских комментариев по поводу недостатков представленных на конкурс работ.

Так, указывалось в этих комментариях, изложенных в «Правде» 22 августа 1937 г., некоторые авторы игнорировали положительное воздействие прихода христианства через более развитую византийскую культуру. Другие оценивали аннексию Россией Грузии и Украины как глубоко отрицательный факт, хотя ее следовало считать «меньшим злом», поскольку для Грузии русский протекторат был единственной альтернативой поглощению Персией и Турцией, а для Украины — поглощению Польшей и Турцией.

Постановление жюри воплотило сталинскую шовинистическую версию русского национал-большевизма и желание возвеличить творцов русской государственности, которых Сталин считал своими (и Ленина) предшественниками. В учебнике Шестакова «Краткая история», изданном в 1937 г. и объявленном обязательным пособием для третьих и четвертых классов советских школ, прославлялось русское государство, а детей знакомили с вереницей героических личностей в ее истории — от киевского князя Владимира, принявшего христианство в 998 г., до «вождя народов великого Сталина»⁵⁵.

Это новое благоговение перед прошлым России имело следствием настоящую революцию сверху в фольклороведении. В 20-е годы ученые в этой области в целом придерживались теории, относившей средневековые русские былины к произведениям аристократического происхождения. Утверждалось, что прославляющий царей национальный фольклор отражал идеологию правящего класса, вызывал у детей нездоровые фантазии и подлежал ликвидации. Теперь произошел радикальный поворот⁵⁶. Его предвозвестила оценка фольклора как народной мудрости, прозвучавшая из уст Горького на съезде писателей в 1934 г. Между тем Демьян Бедный, не осознав надвигающихся перемен, написал для московского Камерного театра либретто комической оперы «Богатыри». В пьесе эти герои русских былин предстали пьяницами и трусами. Разбойники, упоминавшиеся в эпических песнях, были выведены революционерами, защищавшими народ, как Робин Гуд. Принятие же князем Владимиром христианства в X в., когда он в середине зимы крестил киевлян в Днепре, Демьян Бедный высмеял как часть пьяного загула.

Когда в ноябре 1936 г. руководимый Керженцевым Комитетпо делам искусств одобрил спектакль «Богатыри», на его премьере побывал Молотов. После первого же акта он, возмущенный, ушел, заявив: «Безобразие! Богатыри, ведь, были замечательные люди!»⁵⁷ Сам Керженцев должен был жестоко раскритиковать и Камерный театр, и Бедного, которого после этого выселили из кремлевской квартиры и исключили из Союза писателей. Герои эпоса, писал Керженцев, были из народа, а не из знати. Будучи вождями сопротивления России азиатским захватчикам, таким, как татары, рассуждал Керженцев, они были дороги сердцу большевиков как воплощение героических качеств русского народа в далеком прошлом⁵⁸.

Фольклор не просто возродили. Он был создан заново. Сталин и Ленин оказались героями написанных под старину «новин» будто бы народного происхождения. Талантливая сказительница с крайнего Севера Марфа Крюкова была послана вместе с редактором-помощником на родину Сталина — в Грузию. В появившейся в результате этой поездки «народной песне» рассказывалось, как Сталин, подобно древнему Владимиру, ходит по Кремлю:

и . ■

И начал он похаживать по горнице И помахивал он белымиргученьюами ¹ -№ ■:.! ■* И потряхивал он черными кудрями

л-'ы ■ И думал он думу тяжкую

Позвал он своих друзей-сотоварищей...

Крюкова и ее помощник сочинили также «былину» о Ленине, в которой описывалось, как предатель Троцкий приближает кончину больного Ленина. Ленин верит, что Сталин уничтожит врагов революции, а в заключение Сталин дает клятву верности усопшему вождю³⁹ Так псевдофольклор прославлял боевую дружбу двух большевистских «богатырей».