Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Спрошенный по настоящему вопросу свидетель Лобанов показал, что он был некоторое время членом правления банка, но потом вышел, так как правление все делало без его согласия и совета. И он был «по-видимому, совсем лишним человеком». Он был против участия банка в постройке Боровичской дороги, так как, по общему мнению, это предприятие не имело шансов на хороший успех.

Ольхин, бывший секретарь правления Боровичской дороги, удостоверил, что средства на постройку дороги выдавались из Государственного банка, всего около 800 тысяч рублей. Свидетель был акционером Кронштадтского банка, но не владел акциями; бывал по приглашению Шеньяна и Лангвагена на общих собраниях и ездил для того, чтобы подавать голос за утверждение отчета, за выбор депутатов, которых не знал лично, но выбирал, потому что ему говорили, кого выбирать; точно так же он был и акционером общества Боровичской железной дороги, получив ее акций на 5 тысяч рублей; средств на приобретение этих акций он не имел, но они записывались на его имя самим правлением.

Бывший строитель Боровичской дороги полковник Духновский заявил, что Кронштадтский банк имел сделки с правлением общества дороги, давал вкладные билеты на 321 тысячу рублей для представления их в Государственный банк вместо денег. Контракт и дополнительное условие на постройку дороги выработаны только им и Суздальцевым. Шеньян и Синебрюхов состояли директорами правления дороги, но «об акционерном участии их в деле» свидетель не знает; ему известно лишь то, что «акционерный капитал не собирался и общества не существовало вовсе». «На первое общее собрание,— показывал далее Духновский,— была приглашена целая компания, где был и я, как будущий строитель, и где было избрано правление; всех этих лиц приглашал Суздальцев, который был душою всего дела... В декабре 1874 года был устроен обед по какому-то торжественному случаю, кажется, по поводу добычи вкладных билетов Кронштадтского банка; на обеде Шеньян пил за здоровье Суздальцева, а Суздальцев — за здоровье Шеньяна». Духновский по приказу Шеньяна однажды получил из отделения Кронштадтского банка 15 тысяч рублей за счет Боровичской железной дороги. Впоследствии он предъявил к дороге иск об убытках, понесенных им в качестве строителя; иск этот был удовлетворен Судебной палатой, но решение ее кассировал Сенат.

Бывший поверенный общества Харламов подтвердил, что Суздальцев был главою предприятия и принимал деятельное участие в нем, но вел дела неправильно; до половины 1879 года в правлении общества не было правильно составленных, основанных на документах книг; долг дороги простирается в действительности до 2 миллионов 200 тысяч рублей, но так как многие претензии предъявлялись вдвойне и втройне, то поэтому и получилась сумма в 3 миллиона 886 тысяч рублей. Свидетель того мнения, что постройка дороги была бы выгодным и серьезным предприятием при условии осуществления некоторых дополнительных сооружений, как, например, моста через Мсту. Но ходатайства о том были отклонены, и это пагубно отозвалось на эксплуатации дороги.

Гласный Боровичского уездного земского собрания Кривцов и гласный Боровичской городской думы Соколов высказали, что польза от постройки Боровичской железной дороги была очевидна для всех, грузов на ней должно было быть достаточное количество, и поэтому земство и дума в свое время усиленно хлопотали о постройке этой дороги и о поддержке ее, когда дела общества пошатнулись.

Подсудимый Суздальцев показал, что он, зная о близких отношениях Шеньяна с Волжско-Камским банком по постройке Муромской железной дороги, обратился к нему с просьбой помочь реализировать капитал для Боровичской дороги; министр финансов согласился на внесение вкладных билетов Кронштадтского банка вместо денег; заключено было условие с Кронштадтским банком, который имел полную возможность следить за делами общества Боровичской железной дороги, потому что в директора правления дороги, которых по Уставу полагалось три, попали Шеньян и Синебрюхов, а так как для решения дел требуется большинство голосов, то они и ворочали им, а не он ими; зная его состоятельность и хороший личный кредит, Шеньян и Синебрюхов постоянно требовали его личных векселей; он же, стремясь довести постройку до конца, соглашался на все, и если в настоящем случае кто-либо является потерпевшим, то это он, Суздальцев, а отнюдь не Кронштадтский банк, который имел большие выгоды от операции с вкладными билетами и обеспечивал себя личными векселями Суздальцева.

Из прочитанных в дополнение к изложенному документов выяснилось, что уже в 1876 году дела банка были плохи, не уплачивалось по чекам и векселям, и Суздальцев нередко тщетно обращался с просьбой об уплате или высылке денег; между прочим, в одной из телеграмм Суздальцев просит Лангвагена привезти два срочных бланка для вкладных билетов. Утверждение Суздальцева, что он во всем действовал согласно желанию директоров Кронштадтского банка, опровергается протоколами и постановлениями правления Боровичской дороги, подписанными не Шеньяном и Синебрюховым, а Стабровским и Мейером, которые были назначены по желанию Суздальцева.

Определением С.-Петербургской судебной палаты, состоявшимся 15 февраля 1883 года, Боровичская железная дорога признана должником несостоятельным в сумме 3 миллионов 886 тысяч 140 рублей 20 с половиной коп.; на это определение дорогой подана кассационная жалоба в Сенат.

Мнения экспертов во вопросу об отношениях Суздальцева к обществу Боровичской железной дороги и Кронштадтскому банку разделились. Эксперт Суходольский признает выдачу вкладных билетов под векселя Суздальцева неправильною, причем неправильность эта впервые была допущена со стороны бывшего управляющего Государственным банком Е. И. Ламанского. Вольбрюк, поддерживая в этом Суходольского, добавил, что, по его мнению, Суздальцев состоял комиссионером Кронштадтского банка, что общества Боровичской дороги не существовало, а дорога принадлежала Суздальцеву, и он действовал за свой счет. Кожевников, признавший на предварительном следствии операцию с вкладными билетами фиктивной, на суде изменил свое заключение, заявив, что считает эту операцию «скорее неправильной, чем фиктивной»; Суздальцева по отношению к банку следует считать комиссионером для сбыта вкладных билетов, заведомо безденежных. Следующий эксперт высказал, что выражение «фиктивные вклады» он считает неверным, раз только банк принял вексель и учел его; Суздальцев был не более как посредником между обществом Боровичской дороги и Кронштадтским банком, он даже не значится в числе кредиторов банка. Последний эксперт дал заключение, что вексель, признанный правлением какого-нибудь банка благонадежным, все равно, что деньги, его можно принять на вклад и выдать под его обеспечение вкладной билет; выдача же вкладных билетов без всякого обеспечения должна считаться, безусловно, неправильной.

Относительно участия Кронштадтского банка в товариществе Военного комиссионерства подсудимый Шеньян показал, что он принял участие в товариществе по предложению Герарда и Мейеровича; цель комиссионерства заключалась в доставлении продовольствия войскам, как в России, так и за границей; дело представлялось очень выгодным и обещало дать громадные барыши; в предприятие вступили также Синебрюхов и Сутугин, и решено было взять ссуду из банка посредством учета векселей на сумму 129 тысяч. Впоследствии к ним присоединился князь Оболенский, занято было в банке 500 тысяч вкладными билетами, из которых половина пошла для военного комиссионерства, а другую половину взял лично князь Оболенский; часть этих денег была возвращена банку, так что общая сумма долга по этой операции определяется в 270 тысяч рублей. Синебрюхов, Лангваген и Сутугин в общем подтвердили показание Шеньяна.

Герард и Шорин были акционерами Военного комиссионерства. Герард потерял на этой операции 3 тысячи рублей. Сумма 8 тысяч рублей была внесена им не наличными деньгами, а вкладным билетом Кронштадтского банка, взятым под вексель. Когда конкурсное управление после объявления банка несостоятельным должником предъявило иск об уплате по этому векселю, свидетель предъявил взятый под вексель вкладной билет, и конкурс принял его, возвратив вексель. Необходимые для Комиссионерства средства поступали от Шеньяна.