У Понта Эвксинского (Том 2)

Табана оглядела внутренность шатра и остановила взор на дорогих украшениях. Вздрогнула и изменилась в лице. Ей показалось, что здесь уже есть женщина. Вот ее дорогие наряды! Сейчас откинется внутренний полог, и покажется новая хозяйка княжеского очага. Но Фарзой не заметил ее опасений и по-своему истолковал ее пристальный взгляд.

- Это,- сказал он, несколько смущаясь, - тебе послала в подарок царица Боспора. Не старая царица, а новая, жена Савмака. Имя ей - Гликерия.

- Да? - облегченно передохнула польщенная вдова.- Это хороший подарок! Я постараюсь отблагодарить царицу.

Она подняла вещи с пола и стала разглядывать их с видимым удовольствием. Фарзой стоял рядом и смотрел куда-то мимо, не зная, о чем говорить. После короткого молчания Табана сказала негромко:

- Я молила богов о твоем освобождении... Но это лишь усилило смущение князя. Он поблагодарил ее и предложил после дороги отдохнуть.

- Шатер для тебя уже поставлен...

Послышались топот и лошадиное ржанье, Подошла многолюдная рать, ведомая Андираком. Князь воспользовался этим и вышел навстречу прибывшему войску. Табана, подавленная холодностью встречи, удалилась в приготовленное для нее походное жилье.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПОЕДИНОК

1

С притоком добровольцев из степей и крестьянских селений, а особенно после прибытия рати, возглавленной Андираком, вокруг ставки Фарзоя зашумело море народа. Ставили юрты, вели коней на водопой, рыли ямы в разводили в них жаркие костры, резали баранов и варили пищу.

Дружно прибывали ободранные и голодные родичи Фарзоя "ястребы", вконец разоренные мстительными князьями-правителями. Они кипели ярой ненавистью и жаждой кровавых дел. Их предводители, еле прикрыв тело от солнца и непогоды лохмотьями, вооруженные лишь заостренными палками, появлялись около Фарзоева шатра и приветствовали князя родовым кличем, призывали к войне, к мести, к лихим наездам и грабежам.

В отличие от других, "ястребы" немедленно получали оружие, образуя личную дружину Фарзоя. Старшим в дружине князь назначил расторопного Пифодора.

Более скромно, обычно ночью, являлись ватагами и в одиночку скифы-пахари. Эти разыскивали Таная, обнимались с ним и заявляли о своем намерении стать под знамя славного князя-гребца. Танай весь отдался сколачиванию пешей фаланги.

Весть о том, что понтийские и херсонесские войска покинули Неаполь, а князья-правители поспешно бежали под прикрытие неапольских стен, продолжала веселить всех, поднимала дух войска.

- Испугались! Испугались нашего преславного князя! - задорно заявляли у костров "ястребы", с хищной радостью рассматривая полученное оружие и примеряя шлемы и панцири.- Прогоним всех эллинов, разграбим их города, возьмем богатую добычу!

Вслед за добровольцами прибыли князьки многих родов, а за ними представители крестьянских общий. Их принимали с почетом и угощением. Они приносили клятву верности новому сильному князю, уверяли его в своей покорности, рассказывали о своих бедах.

- Молодые воины хотят к тебе в дружину,- кланялись старики,- дай им оружие и коней.

- Не хватает у нас коней,- морщился Фарзой,- вы должны сами снарядить молодых воинов, посадить на коней и дать им запас продовольствия.

Он видел, что хитрые главари степных родов хотят использовать случай, вооружить за его счет своих малолетков, отдать их на кормление щедрому князю, да еще получить сверх всего этого прибыль в виде военной добычи.

Мирак грубо и резко требовал, чтобы все, кто присягнул Фарзою, гнали в лагерь скот для прокормления войска.

- Какой скот? - закрывали глаза кочевые князьки, держась за бороды,- Все отняли у нас чужеземцы, скот угнали. Сами мяса не видим.

Но после угроз пригоняли десяток еле живых коней со сбитыми спинами, брошенных понтийцами, да истощенных баранов, шерсть на которых висела клочьями.

- Хлеб? - вскидывали головы крестьянские представители.- Вы спрашиваете о хлебе?.. Да у нас крысы и те скоро подохнут, так как им нечего грызть. А у крестьян разве что возьмешь? Каждый старается зерно, если оно сохранилось у него, спрятать в землю, как вол ото.

Танай вспыхивал от досады, видя, что его соплеменники тоже кривят душой. Он знал, что в Неаполь идут непрерывно караваны с продовольствием и гурты мясного скота.

После отъезда родовых и общинных вожаков собрались на совет в шатре Фарзоя.

- Брать скот и хлеб силой,- горячился Мирак,- как это делали отцы наши!

- Негоже нам сейчас раздражать народ,- возражал рассудительный Танай.- Вся Скифия ждет от нас заступы от неправых дел, а мы грабить начнем!.. Вот тогда Дуланак и Гориопиф скажут людям, что мы - шайка разбойников, а не спасители. Надо придумать что-то другое.

- Что же другое, если войско растет, а кормить его нечем?!

- Я думаю,- поднялся Фарзой,- что мы проще сделаем это...

Все подняли головы и вопросительно уставились глазами на князя.

- Мы отнимем у врага тот хлеб, который он у народа берет Как?.. А так. Окружим Неаполь конными отрядами, займем все дороги, отрежем город от степи. Все караваны, что в Неаполь идут, будем заворачивать в наш лагерь Вот и пропитание для войск. А в Неаполе голод начнется. Голодные князья-изменники много с нами не навоюют!

Уже первые разъезды "ястребов" пригнали в лагерь гурты скота. Мясо ели без меры. Костры пылали, котлы бурлили, разудалые княжьи сородичи оглашали окрестности песнями, криками и хохотом. Мирак смотрел на буйную вольницу нахмурившись. Он, как и Андирак, крепко не хотел возвышения рода Ястреба. Воинственность и драчливость были отличительными чертами, унаследованными "ястребами" от предков. Они ничего не боялись и любили рукопашные схватки.

Были отмечены драки и скандалы в лагере. "Ястребы" вели себя заносчиво и по всякому поводу, а то и без повода хватались за оружие.

Андирак, оставаясь наедине с Мираком, шептал ему:

- Эти чертовы "ястребы" только немного оперятся, так заклюют нас с тобою вместе с нашими ратями! Голытьба, нищета, но жадны, как волки, и рьяны в драке! Надо что-то предпринимать немедля!

- Подожди, не время сейчас...- мрачно бубнил Мирак, оглядываясь.