Тавриз туманный

Но и эти мысли не помогли мне успокоиться. Как бы там ни было, но одно то, что я вернусь в Тавриз в сопровождении трех женщин, уже должно было вызвать смех у моих знакомых. Мешади-Кязим-ага и Нина тоже, вероятно, начнут смеяться надо мною и, бог знает, что обо мне подумают!

Откровенно говоря, мне и самому стало казаться, что я всегда пасую перед женщинами, проявляю слабость, и они легко прибирают меня к рукам.

Правда, я питал к женщинам исключительное уважение. Кроме того, многие остаются безразличными к судьбе оскорбленных, обиженных и нуждающихся, но я не мог пройти мимо этих слабых созданий, которые открывали мне свои тайны, обнажая раны сердца. Иначе я бы все время чувствовал угрызения совести. Не думаю, что кто-нибудь осмелится упрекнуть меня, если я окажу помощь Ксении, этой кроткой, обманутой девушке. Позаботиться о ней - долг моей совести.

Ворочаясь с боку на бок, я думал о человеческих обязанностях, о миссии человека вообще, о взаимоотношениях людей, о моральном удовлетворении. Но я не забывал, что семья, которой я собирался помочь, - это семья царского офицера. Только ради морального удовлетворения правильно ли благодетельствовать семье царского офицера? Допустимо ли это? - спрашивал я себя. Не будет ли ошибкой и слабостью помогать семье чиновника правительства, с которым мы ведем борьбу? Если даже за проявление забот об этих людях я не получу взыскания от партии, разве не достаточно будет для меня укоров собственной совести? Мое сострадание вызывают слезы какой-то девушки, ее беспомощное положение, а ведь ее родной отец, не раз, наверно, равнодушно смотрел на чужие слезы. Он, может быть, из тех офицеров, кто разоряет тысячи семей, обрекает их на нищету и бесконечные мучения? Правильно ли я поступаю?

Сколько бы я ни думал, но найти оправдание своим действиям не мог. А отступать было невозможно, я связал себя словом, сказал ей: "Сделаю для вас все, что в моих силах". Это обещание было следствием моей основной ошибки, заключающейся в том, что разговорился с девушкой, выведал ее тайну.

Думая обо всем этом, я пришел к выводу, что мужчинам вообще свойственно, когда они попадают в общество молодых красивых женщин, всячески стараться выглядеть умными. Они начинают философствовать, а женщины не только оправдывают их, но еще и поощряют, не скупясь на комплименты, называя пророками. Ведь и Ксения Павловна назвала меня своим пророком.

Я так и не заснул. От беспокойных мыслей у меня разболелась голова. Вспомнив, что я обещал девушке поехать с ней на вокзал, я поднялся с постели, умылся, оделся и пошел к ней. Оказалось, она уже давно ждала меня.

- Отдохнули? - заботливо обратилась она ко мне.

- Да, немного. А вы?

- Вы обещали мне свое покровительство, это успокоило меня, и я отдохнула неплохо. Вот только, приедут ли наши?

- Сейчас на железной дороге гражданским пассажирам предоставляют мало места. Все поезда заняты перевозкой войск и военного имущества. Кто знает, может, ваши проявят напористость, и им удастся приехать. Такая возможность не исключена.

- Ума не приложу, что буду делать, если не встречу их сегодня.

- Вы же не на улице! Не приедут сегодня, будут здесь завтра.

- Я не могу оставаться больше. Вы же знаете, этот низкий человек поставил меня в безвыходное положение. Я вынуждена продавать вещи для того, чтобы выехать обратно в Тавриз.

- Не думайте об этом. Что-что, а деньги найдутся. Я помогу вам добраться до Тавриза. Не беспокойтесь.

Я послал за фаэтоном. Поехали на станцию. Она никак не могла скрыть своей радости, часто жала мне руку и бесконечно благодарила меня.

До прихода поезда оставалось еще много времени. Мы прошли в зал ожидания. Я заказал чай. Ксения, не торопясь, спокойно говорила о том, как много в жизни случайностей, что все совершается по воле судьбы. Она убеждала меня, что каждого человека ждет удел, уготованный ему роком, и все предопределено еще до его появления на свет. Может быть, к лучшему, говорила она, что возлюбленный бросил ее и женился на другой, ведь иначе она никогда не встретила бы меня, а моя дружба так осчастливила ее.

Щеки ее разгорелись. Кажется, в этот момент она была действительно счастлива.

Я внимательно слушал Ксению и мысленно сравнивал ее с Ниной и мисс Ганной. Она не была похожа на них. У нее совершенно иной склад ума и характера. Эта девушка не задумывалась о завтрашнем дне. Она жила минутой, не заботясь о будущем. С мужчиной она вела себя просто, без стеснения, свойственного молодым красивым девушкам. Она не кокетничала, стараясь привлечь мое внимание.

Поэтому, беседуя с ней, я обходил те вопросы, о которых частенько говорил с Ниной или с Ганной. Теперь я убедился, что женщины сами вызывают нас на объяснение в любви.

Когда я впервые назвал Нину красивой, она, желая убедиться в искренности этих слов, затрагивала различные темы, стараясь заставить меня повторить их еще раз. Это, конечно, не недостаток, а просто женская слабость к комплементам.

Моя новая знакомая не придавала значения своей красоте, по-моему, она даже считала себя дурнушкой. Ей казалось, что бывший ее жених предпочел ей другую только потому, что она, Ксения, хуже, что та женщина лучше во всех отношениях. Она даже не подозревала, как может быть извращен вкус мужчины, как очень часто они бросают красивых непорочных девушек ради распущенных и развращенных женщин.

- Не грустите. Ваш жених вернется к вам. Мужчины, даже самые волевые, самые гордые, часто увлекаются доступными женщинами. В этом их слабость. Но многие скоро осознают свою ошибку и могут свернуть с ложного пути. Не поймите меня превратно, я не оправдываю его. Но я хочу дать вам совет: не торопитесь поступать на работу, которую вам предлагает консул. Используйте все возможности, чтобы вернуть себе любимого человека. Милый друг! Так уж устроена наша жизнь: мужчины не обращают внимания на свои недостатки. Как говорят, в чужом глазу видят соломинку, а в своем и бревна не замечают, потому что заняты поисками пороков у женщины.

Кажется, мне удалось заставить ее поверить, что ее жених оставит женщину, которая намного старше его и вернется к ней. Ксения подняла голову, внимательно посмотрела на меня и спросила:

- Но ведь его поведение оскорбило меня.

Я засмеялся в ответ.

- В семье, по-моему, быстро забываются обиды. Женщины гораздо легче мужчин прощают. Если бы не это, многие семьи вообще разрушились бы.

Звонок известил о том, что поезд вышел с последней станции. Заплатив за чай, мы вышли на перрон. Минут через десять послышался гудок паровоза, а спустя еще две минуты, глубоко вздыхая, он остановился у платформы. Глаза Ксении Павловны перебегали с вагона на вагон. Вдруг она встрепенулась, заулыбалась и бросилась навстречу женщине в летах и молоденькой девушке, выходившими из вагона третьего класса. Они крепко обнялись и расцеловались. Осмотревшись, женщина спросила:

- А где же Ефим?

- Его нет. Я сама приехала встречать вас. Познакомьтесь, - она указала на меня. - Мой друг. Мы познакомились в дороге. Я ему очень обязана.

Сначала женщина, а потом и девочка пожали мне руку. Мы сели в фаэтон и отправились в гостиницу. Приезжие поместились в номере Ксении, а я вернулся к себе, умылся, переоделся. Пора было ужинать.

Григор-ага не советовал мне идти в ресторан, так как там пьянствовали офицеры из эшелона, прибывшего несколько часов назад. Моя комната была достаточно велика, чтобы можно было поставить в ней стол. Так мы и сделали. Я послал горничную к Ксении, и через несколько минут послышался стук в дверь: обе девушки с матерью вошли ко мне. Мать Ксении заговорила первая.

- Разрешите поблагодарить вас за приглашение и заодно принести вам свои извинения. По правде говоря, не увидев на вокзале рядом с дочерью ее жениха, я так растерялась, что не назвала себя. Еще раз прошу, простите. Мое имя Елена Константиновна, - с этими словами она протянула мне руку.

Я крепко пожал ее руку, назвал свое имя и фамилию. Сестра Ксении также представилась: