Колодец времени - книга исторических поэм (СИ)

Лишь от потери друзей от прицельной стрельбы стало жарко,

Вдруг отступил Арджумак, на погибель других обрекая.

Тут и Беркути бежал, сея панику в диком народе -

Стало известно, что киевский князь больше их не приемлет!

Половцы, всё осознав, чуя сердцем, что смерть на подходе,

В страхе пошли как потоп на болгар и в венгерские земли.

К венграм, болгарам ворвавшись, захватывать стали поместья,

Замки и пленных, сполна проявляя характер дикарский.

Еле уняли своих новых подданных силой и лестью

Бела IV - венгерский король и Иван - царь болгарский.

То, что теперь новый киевский князь Ярослав стал умнее,

И не пошёл по призыву Котяна на новую Калку,

Как князь Мстислав, что при Калке погиб, глупой спесью болея,

Сразу заметили все, кто имел хоть немного смекалки.

Сын Ярослава, юнец Александр, новгородским был князем.

Ладил давно Ярослав с хищной смёткой словенских торговцев,

С ними он в Киеве сел, помогать их торговым там связям,

Раньше он был крестоносцем, крестил им корелу, литовцев.

Брат Ярослава же, Юрий II, во Владимире княжил,

Правил от Ламы до Волги, от Сити-реки до Коломны.

Слухи ходили везде об огромной казне, что он нажил,

И о вражде с Ярославом за край бесконечно огромный.

'Вот кто нам нужен, железной рукой управлять гордой русью! -

Громко сказал Субедей, на ковре развалившись свободно.

'Мне земли русских торговцев иметь нужно точно в улусе.

Будут они отдавать мне богатую дань ежегодно! -

Быстро ответил Батый, отпуская разведчиков хитрых,

Что наводнили теперь города от Днепра вплоть до Волги, -

Если враги его будут записаны между убитых,

Это и будет хорошей добавкой в поход наш недолгий!'

'Нужно ему написать, - тут сказал Субедей, - Ярославу.

Если признает владыкой тебя, пусть стоит без движений,

И как в Булгарии ныне Барадж обретёт честь и славу,

И обеспечит правление многих своих поколений!'

'Где половчанин Котян? - отставляя пиалу с кумысом,

Медленно стал говорить хан Гуюк, - убежал за Карпаты?

Где же вы были вдвоём с Субедеем, степным старым лисом?

Дешт-и-Кипчак не возьмёшь, если живы ещё эти гады!'

'Я написал королю Беле письма с жестоким приказом,

Чтобы признал он меня, а другую оставил надежду.

Пусть передаст мне Котяна, и тот будет смертью наказан!

Если же нет - пусть монголов он ждёт к Будапешту.

Письма мои царь Иван скоро тоже получит с гонцами,

Или судьбу повторит он собратьев на Волге и Каме.

Царством его будет дым и огонь, да поля с мертвецами,

И ни один там на месте своём не останется камень!' -

Очень спокойно ответил Бату на насмешку Гуюка,

Старшего сына Великого хана, но тот не унялся.

'Ты не воюешь а пишешь, такая, брат, скука!' -

Проговорил он и шутке своей рассмеялся.

Только ударил ладонью старик Субедей по колену.

Писари смолкли, их кисти и перья писать перестали.

Юрчи вести прекратили расчёты по салу и сену,

Черби закрыли записки по видам полученной дани.

Между чиновных помощников кто-то неловко запнулся,

Все замолчали на время, пока не вошли два нукёра.

С ними юрчи, что опрашивал тех кто недавно вернулся

Из разных княжеств, где слухи посеяли, страх и раздоры.

И ничего не сказав о нападках Гуюка напрасных,

Стал Субедей у нукёров выспрашивать вести подробно:

Про укрепления, распри князей, безрассудством опасных,

И положение русских дружин самых боеспособных.

'В странах Руси, как вы знаете, много народов различных, -

Начал один говорить обращаясь ко всем ханам вместе, -

Земли мещеры и мокоши, с эрзей лесов пограничье,

Всё под Рязанью живёт... Всех их, с русскими, тысяч под двести!

Сброд из различных народов - под городом Пронском-на-Проне,

Русские воины города Мурома правят муромой.

Голядь живёт под коломенским князем в лесной обороне,

Платят дань русским железом болотным и шкурой бобровой.

Северней голядь живёт под Москвой и Владимиром тоже.

Дальше к Ростову марийцев земля, их леса и за Камой.

По городам князь владимирский держит не мало сторожи.

Есть крепостицы вдоль рек с обороной не русской и слабой.

Русских не много... Живут в города и в посадах торговых,

При городах есть деревни славян из различных народов.

Между старинных племён проживают в селениях новых.

Больше всего кузнецов там, охотников и хлеборобов.

Раньше платили все в Новгород дань и разбойникам разным.

Вот уж лет триста князьям, на торговле поднявшимся, платят.

Русью прозвали хазары их на языке несуразном,

В смысле, что светловолосые и с солеварнями ладят.

Если собрать из рязанских земель и владимирских тоже

Вместе дружины князей, тысяч десять всего наберётся.

Столько же даст ополчение местных старейшин, быть может,

Мелких нерусских князьков тысяч пять и другого народца'.

'Значит, юрчи говорят что их там тридцать тысяч и только? -

Быстро спросил тут Гуюк, повернувшись к Батыю всем телом, -

Если придут им на помощь из прочих земель, будет сколько?

Как подсчитать, сколько нужно нам войска для этого дела?'

'Может быть хватит моих только воинов в этом походе? -

Вяло спросил сам себя Бату-хан, словно начал расчёты, -

Половцев взять дополнением конным к туркменской пехоте,

С ними мой личный монгольский тумен и к нему камнемёты?'

'Вспомни Бату, как отец твой, прославленный Джучи,

В прошлом в походы ходил на лесные народы ойратов.

Он Енисей покорял, а дорогой служил лёд трескучий, -

Стал отвечать Субедей не скрывая обыденных взглядов, -

Он взял войска все, что были в улусе, а было не мало!

Больше чем нужно и прав оказался - война затянулась...

Но без сражений количество страхом врага доконало,

Даже когда по тайге все тумены весьма растянулись.

Вот и сейчас мы не знаем, где встретим их главное войско,

Будет ли помощь Рязани, а может, не будет в помине.

Коннице нашей на реках там будет и узко, и скользко,

Даже отряд небольшой может всем перекрыть путь в теснине!

Вот и придётся отряды вокруг посылать, окружая,

Руслами рек и ручьёв обходить, далеко и по лесу.

С разных сторон продвигаться везде городам угрожая,

С толку сбивая князьков, создавать из разъездов завесу.

Если иметь много сил, быстро в тыл устремиться к ним можно.

Там не давать собираться войскам и союзы разладить.

У городов же осады оставить нам будет не сложно.

Сил отрядить много можно собирать нам припасы и грабить.

Так что идти лучше соазу и всем, зря Бату тут лукавит!

Правым крылом, как решили, вдоль Волги ударим до Сити.

Левым крылом на границы царьков, что на западе правят,

Центром пойдём на Рязань и Владимир! А дальше - решите'...

Выслушав хмуро легенду монгольских становищ и песен,

Начал Гуюк в тишине есть горстями орехи с инжиром.

Стал вдруг огромный шатёр для десятков людей будто тесен,

Сквозь дымоход дым чадил и взлетал тихо в небе унылом.

Старший брат хана Бату, вечно сонный Орда, оживился,

Выпил вина из кувшина, взял мясо, лепёшку с подноса.

Глядя в огонь, произнёс: 'Что, Гуюк, снова ты покривился?

Или не прав Субедей, почему зло ты смотришь и косо?'

'Это не я предлагал взять одних лишь булгар и туркменов.

Братец твой так говорил, разозлить попытался нас верно.

Прость он как будто, но знаю коварству немало примеров! -

Чавкая громко, ответил Гуюк хану высокомерно, -

Пусть лучше скажут юртчи, как у них укрепления строят,

Стены из камня ли, башни с площадками для стреломётов?