Римская история в лицах

Выборы магистратов он оставил за комициями, но половину кандидатов предлагал сам, рассылая списки их по трибам. Эти предложения были равносильны приказу (за спиной Цезаря стояла неодолимая военная сила). Фактически он навязывал комициям и кандидатуры будущих консулов. Преднамеренно нарушая традицию, Цезарь дважды, слагая с себя более высокие полномочия, проводил выборы консулов сроком на три месяца. А в феврале 44-го года, собираясь отбыть на войну с Парфией, заставил Народное собрание утвердить кандидатуры назначенных им наперед консулов на 43-й и 42-й годы. И уже совсем насмешкой над торжественным актом народного волеизъявления выглядел эпизод, когда по приказу Цезаря было проведено избрание консула на... один день! Насколько оскорбительным выглядел этот «пустяковый» эпизод для республиканского правосознания, видно из нижеследующего письма Цицерона. Но сначала — необходимые пояснения. В начале октября 45-го года, возвратившись из Испании, Цезарь, как я уже упоминал, провел выборы консулов на оставшиеся три месяца. А на последний день того же года были назначены выборы квесторов. Эти выборы полагалось производить на трибутских комициях, им предшествовали соответствующие этому случаю птицегадания. На комициях должны были присутствовать оба консула. «Вдруг» обнаружилось, что один из них, Квинт Максим, умер. К сожалению, неизвестно, умер ли он в тот день или роль новоизбранных консулов была столь ничтожна, что смерть одного из них какое-то время оставалась незамеченной. «Ничтоже сумняшеся» Цезарь распорядился считать собравшиеся комиции не трибутскими, а центуриатскими и выбрать на них консула (Каниния) взамен умершего на оставшийся срок, то есть на один день. Формально это соответствовало закону — умерший консул должен быть заменен. Но по существу было чистой воды издевательством. Вот что пишет по этому поводу Цицерон в письме, отправленном в январе 44-го года:

«...Трудно поверить, как позорно я, мне кажется, поступаю, присутствуя при этом. Право, ты, кажется, гораздо раньше предвидел, что угрожает, — тогда, когда ты бежал отсюда. Хотя это и горько, даже когда о нем слышишь, все-таки менее невыносимо, чем видеть. Во всяком случае, тебя не было на поле, когда во втором часу, после открытия квесторских комиций, было поставлено кресло Квинта Максима, которого они называли консулом (Цицерон не признает избрания на три месяца. — Л.О.). После извещения о его смерти кресло было удалено. А тот, кто совершил гадание для трибутских комиций, руководил центуриатскими. В седьмом часу он объявил о выборе консула на срок до январских календ, которые должны были наступить на другой день утром. Таким образом, знай, что при консуле Канинии никто не позавтракал... Это кажется тебе смешным, ведь тебя здесь нет. Если бы ты видел это, ты не сдержал бы слез. Что, если я напишу о прочем? Ведь оно неисчислимо и в том же роде. Я не перенес бы этого, если бы не направился в гавань философии и если бы участником моих занятий не был наш Аттик». (Письма... Т. 3, № 696)

В качестве верховного жреца Цезарь распустил разрешенные ранее Клодием религиозные коллегии (кроме самых древних), запретил квартальные союзы ремесленников и «уличные клубы». Наконец, он поднял руку на святая святых римского плебса — неприкосновенность народных трибунов. Поводом для этого послужили аресты трибунами Марулом и Цезетием людей, приветствовавших Цезаря как царя. Первый такой инцидент он оставил без внимания. Но когда арест по этому же поводу повторился, Цезарь в своем выступлении перед сенатом заявил, что трибуны стараются навлечь на него подозрение в стремлении к тирании. Он сказал, что считает их провокаторами, заслуживающими смерти, но ограничится отрешением от должности и изгнанием из сената. Напомню, что, согласно древнему закону, власть трибунов считалась священной — никто в Риме не смел на нее посягнуть. Цезарь, конечно же, понимал, что нарушение этого закона вызовет недовольство римского народа, но такова была его стратегия. До поры до времени он не ликвидировал республиканские институты: сенат, все магистратуры, выборы в комициях и полномочия трибунов формально оставались без изменения. Но каждый из этих институтов он сознательно «дискредитировал» так, что они утрачивали свое прежнее значение, уступая свою власть и влияние ему — единовластному правителю государства. Это была рискованная игра. Нужно было «не перегнуть палку», не допустить, чтобы все, так или иначе обиженные им слои и сословия римлян, объединились против него в своем недовольстве. К сожалению, он вынужден был торопиться. Ведь для решения грандиозной задачи переустройства римского государства у него оставалось не так много лет (на самом деле — дней!). Преемник Юлия Цезаря, император Август, в течение своего чуть ли не полувекового правления покончит со всеми республиканскими учреждениями, но так постепенно и незаметно, что современники будут искренне восхвалять его как защитника и продолжателя республиканских традиций (традиция — великая вещь! Она уступает без боя лишь осторожному и длительному давлению).

Третья группа мероприятий Цезаря относится к организации новой государственной власти — в первую очередь его собственной. Кем он себя видел в будущем? Диктатором? Царем? Попытаемся ответить. Начну с диктатуры. Напомню, что в римском законодательстве пост диктатора был чрезвычайной и временной (на полгода) магистратурой. Диктатора назначал один из консулов по решению сената в случае опасных волнений в государстве или непосредственной военной угрозы Риму. Сулла впервые в римской истории вынудил сенат предоставить ему диктаторские полномочия на неопределенный срок. И хотя через три года он добровольно сложил с себя эти полномочия, время правления Суллы осталось в памяти римлян как эпоха кровавых проскрипций и казней. Слово диктатура стало восприниматься как синоним понятия тирания.

Светоний приводит будто бы сказанную Цезарем фразу: «Сулла не знал и азов, если отказался от диктаторской власти».

Тем не менее, у нас достаточно оснований считать, что бессрочная или даже длительная диктатура была для Юлия Цезаря неприемлема. С 49-го по 44-й год между ним и сенатом идет своеобразная «игра в поддавки» вокруг диктатуры. Читатель уже имел возможность проследить за разными этапами этой игры, но мне кажется интересным представить их еще раз — в одном месте и в хронологическом порядке. Из ранее упомянутых «пакетов» прав и привилегий, которые римский сенат раз за разом преподносил Цезарю, я буду выписывать только акты предоставления диктатуры вместе с сопутствовавшими этим актам обстоятельствами.

Август 49 года. После победы над помпеянцами в первой Испанской кампании Цезарь находится под стенами осажденной Массалии. В Риме, по инициативе сената, претор Лепид заочно провозглашает его диктатором. Срок диктатуры не оговаривается — можно думать, что это обычные полгода.

Ноябрь 49 года. Цезарь возвращается в Рим. Урегулировав острую проблему долгов и проведя через комиции свое избрание одним из двух консулов на 48-й год, Цезарь через 11 дней после прибытия слагает с себя полномочия диктатора.

Октябрь 48 года. Цезарь находится в Александрии. Сенаторы, узнав о его победе под Фарсалой и о смерти Помпея, помимо прочих чрезвычайных полномочий и почестей провозглашают Цезаря (опять заочно) диктатором на неопределенный срок.

Октябрь 47 года. После девятимесячной Александрийской эпопеи и разгрома Фарнака в Азии Цезарь возвращается в Рим. Он немедленно отказывается от диктатуры, проводит выборы консулов на оставшиеся три месяца. В конце года перед отплытием на Африканскую войну его вновь избирают консулом на следующий 46-й год.

Август 46 года. Цезарь только что вернулся в Рим после разгрома помпеянцев в Африке. Сенат провозглашает его диктатором на 10-летний срок. Цезарь это звание не отвергает, но, готовясь во второй раз отправиться на войну в Испанию, использует его только для того, чтобы назначить своего помощника (начальника конницы) Марка Лепида распорядителем всех дел в Риме.

Декабрь 46 года. Лепид (разумеется, следуя оставленным ему инструкциям) проводит заочное избрание Цезаря консулом (без коллеги) на 45-й год, что автоматически означает прекращение диктаторских полномочий.