Сбитые на взлете

Не с первой попытки, но всё же сумел я попасть в логово упыря, проще говоря, в квартиру одного из тех, кто осквернял могилу Павлика Морозова. Визиту предшествовало моё письмо с просьбой оказать помощь в сборе материала по истории Герасимова.

И вот за бронированной дверью слышу голос, требующий объяснить, кто я такой и цель визита. Кричу через дверь, напоминая о письме. Дверь открывается. Броня на двери - как у танка.

Упырь оказался на вид даже не стариком, а слегка пожилым мужиком с усами и бородой, загорелым, в одних трусах. Про таких говорят: об дорогу не убьёшь.

Пытаясь покуражиться надо мною, он с ухмылкой предлагает сесть в прихожей на грязную полку для обуви. Спокойно жду, когда ему самому надоест стоять так. Наконец следует приглашение в комнату и предложение сесть на стул.

Сразу, не ожидая вопросов с моей стороны, начинает хвастаться, что всю жизнь угрозами, оскорблениями пытался заставить замолчать тех, кто рассказывал людям правду о Павлике Морозове. Сокрушался по поводу того, что на некоторых наших общих знакомых это не действует. С гордостью говорил, что его всю жизнь называют убийцей Павлика Морозова.

Достал фотографии. На некоторых он изображён с братом Павлика Алексеем Трофимовичем. Упырь - их двоюродный брат. Не раз гостил у Татьяны Семёновны и Алексея в Крыму, ел виноград из их сада. И гадил в самую душу. Нет, Алексею Трофимовичу он прямо не угрожал. Здесь он надевал на себя личину этакого «человека в футляре»: ах, как бы чего не вышло. Вдруг то, вдруг это... А цель - та же: сковать страхом будущей расправы, если будешь рассказывать правду о Павлике. Естественно, Алексей Трофимович не знал, что упырь - участник осквернения могилы братьев.

На что рассчитывал упырь? Было на что. Ведь те, кто руководил вредительством Ивана Морозова, работой на бандитов Трофима Морозова никуда не девались. Они продолжали все годы действовать, оставаясь в тени. В самом деле, упырю, когда ещё он учился в одном классе с Павликом, пользуясь его помощью в учёбе, через отдел народного образования оказали материальную помощь: выделили юфтевые ботинки. Не Павлику, которому чужие ботинки на ноги надели во время похорон. Притом порядком изношенные. А денежки упырь имел, в день убийства Павлика покупал себе в Тавде пальто. Дальше. Когда дядю упыря раскулачили и выслали в Конду, дядя вскоре оказался в Омске. Это всё упырь сам рассказывал. Ему что стесняться: Советской власти нет, 1993 год на дворе.

Когда раскулачили отца упыря, пошли к Ивану Ворохобову, жившему на выселках Курманка за Тонкой Гривкой. Иван написал жалобное письмо М.И.Калинину - пришло помилование. Незаслуженное, но пришло. Кто-то порадел за дорогого человечка.

И тех, кому пришлось-таки посидеть в тюрьме, милостью не обошли. Тот же Трофим Морозов в 1970 году, по словам упыря, благополучно жил в Тюменской области. Не в глухой деревне, в городе. То есть сеть связанных между собой врагов народа, организовывавшая кулацкие мятежи, убийства пионеров и взрослых активистов сохранилась и действовала. А теперь стала основой государственного аппарата.

Мне упырь не угрожал. Он действовал тоньше: старался убедить, что Павлик пионером не был вовсе и вообще никаких пионеров в то время в Герасимовке не было, что гибель Павлика - семейная драма. То есть не было героя. Была жертва семейной распри.

Враги не дураки. Они поняли, что громко называть Павлика символом измены в наше время - значит и дальше привлекать к нему внимание. А так о нём авось и забудут потихоньку. Уже когда газетный вариант настоящей повести публиковался, мне принесли ксерокопию статьи из журнала «Чудеса и приключения». Возможно, для того, чтобы я прекратил работу над темой. Статья написана явно теми, кто не бывал в Герасимовке. Утверждается, что Павлик шёл из местной церкви, куда он ходил, чтобы сообщить священнику о требовании участкового Ивана Потупчика дать показания против деда и бабки. Притом Иван Потупчик назван Попутчиком. И фамилию переврали. Не знают, что Иван - внук тех же деда и бабы и вовсе не он был участковым. Не знают, что тем деревня и отличается от села, что в селе есть церковь, а в деревне нет. Величина населённого пункта никакого значения при этом не имеет. Все переселенцы жили только в деревнях. Следовательно, церквей или костёлов в зоне расселения переселенцев не было. И ходить Павлику было некуда, даже если бы действительно был верующим. Не идти же в Городище чуть не за полсотни вёрст. Да и там церковь в это время уже не действовала. Притом Городище - совсем не в той стороне, где Круглый Мошок, возле которого Павлика убили. Уж я-то знаю, все эти тропочки и дороги с друзьями Павлика пешком исходил.

Однако вернёмся к упырю. В разговоре с ним спокойно привожу свидетельства других стариков о работе пионеров во главе с Павликом. Упырь опускает глаза, тихо говорит: «Ну, не знаю...»

Но почему он вообще разговаривал со мною? Почему не выставил за дверь, узнав, что я большевик и возглавлял тогда Ульяновский обком ВКПБ? Кое-где в неосторожно брошенных фразах упыря сквозила тоска: они-то думали, что для себя старались, а их обошли эти альперовичи и иже с ними... Обидно же, чёрт возьми.

ЭПИЛОГ

Убиты активисты в Тонкой Гривке в 1921 году.

Убит в 1932 году крестьянский лидер Павлик Морозов.

Не дали проявиться гуманнейшему таланту Татьяны Семёновны Морозовой... Эти люди видятся мне прекрасными лебедями, сбитыми на взлёте браконьерскими выстрелами.

Вспоминаю начало девяностых: иду по улицам Герасимовки. В некоторых дворах вижу дорогую, практически новую технику: комбайн, гусеничный трактор... Провожатые, одноклассники Павлика, комментируют: вот этот трактор он купил у колхоза по «остаточной» стоимости за 220 рублей. Этот комбайн...

Звучат знакомые фамилии: отцы и деды этих «фермеров» сдирали последние шкуры с односельчан. История повторяется.

2 декабря 2008 года исполняется 90 лет со дня рождения Павлика Морозова. Он снова нужен нам, чтобы поднимать мужиков. Тяжелы на подъём наши мужики.

В.Н.Миронюк, член ВКПБ, г.Ульяновск

Адрес для откликов и пожеланий:

Миронюку Владимиру Николаевичу 432010, г.Ульяновск, а/я 2825, Россия

ОТ РЕДАКЦИИ

        В N 6 (июнь 2004 г.) газеты "Рабоче-крестьянский Серп и молот" было опубликовано сообщение Информационного отдела ЦК ВКПБ, в котором говорится: "ПОСТАНОВЛЕНИЕМ (здесь и далее сохранена орфография оригинала - ред.) Молодежного Бюро при ЦК ВКПБ специально обращено внимание ВСЕХ, что основным молодежным изданием ВКПБ по-прежнему остается газета "Революция"...

        Всем структурным подразделениям ВКПБ рекомендовано обеспечить информационную поддержку выпуска газеты "Революция"...

        Постановление Молодежного БЮРО при ЦК ВКПБ утверждено Секретариатом ЦК ВКПБ... за подписью Генерального секретаря ЦК ВКПБ Н.А.Андреевой".

        Своей подписью под данным "Постановлением" Н.А. Андреева в первую очередь подчеркнула свое положительное отношение к руководящему составу "молодежного бюро" и редколлегии "Революции", к той политике, которая проводится группой Печенова - Атомова. Между тем, такое отношение генсека разделяют далеко не все большевики. Многие из них в письмах, посылаемых в редакцию нашей газеты, возмущались вульгарностью, примитивизмом, обилием блатного сленга и другими подобными названным чертами, характерными для стиля "Революции". Многие большевики, опровергая "дежурные" фразы руководства ВКПБ о том, что это, мол, молодежь, с ней надо работать иначе, говорить на понятном ей языке, приводят в пример молодых большевиков начала ХХ века - дореволюционных лет и первых лет Советской власти. Которые как-то обходились без ругани, без пошлости и без мата, но действовали в десятки раз эффективнее, нежели нынешние "революционеры" из "Революции" и "Молодежного Бюро". Но дело даже не в мате, не в пошлости, не в любви к карнавальным шествиям в масках, - дело в том, что путь, выбранный руководством партии и Молодежного Бюро при этом руководстве, ведет в тупик. Как это произошло во Франции 1968 года, столь любовно воспетой "революционерами" из "Революции" и их старшими товарищами из еще одного "Бюро ЦК".