Blue Strawberry (СИ)

Правда, Куросаки как-то сама собой разучилась улыбаться. Образ угрюмого крутого парня так крепко вошел в ее жизнь, так сроднился с ней, что даже дома она пребывала в состоянии постоянного хронического угнетения. Ее черты привычно держали серьезную маску, сросшуюся с лицевыми мышцами. Память практически перестала ассоциировать себя с той радостной рыжеволосой девочкой, которая любила посмеяться с маленькими сестричками, поозорничать с отцом, помечтать с мамой…

Схватив ладонями лицо, Ичиго почувствовала, что сейчас заплачет от ностальгических воспоминаний, приносивших теперь только боль и пустоту. Той девочки давно уже не существовало в этом мире. Она растворилась раз и навсегда в том бесконечном дожде, сливавшемся с речной гладью и кровяными пятнами на траве. Только там, в его каплях, эта девочка продолжала идти и идти, нежно сжимая руку своей матери, что-то увлеченно рассказывая ей и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь в ответ на ее ласковый взгляд… Даже спустя годы, Ичиго не могла избавиться от тяжелого чувства – ее радость навсегда оказалась похоронена рядом с самым близким человеком на свете...

Ичиго шмыгнула носом. Пальцы и щеки, как и следовало ожидать, не покрылись желаемой влагой. Слезы застряли где-то на подступах к ресницам, принося неприятное ощущение жжения и сухости в глазах. Они смотрели устало на свое отражение. Нет, маска сердитого мальчишки с колючим ежиком подходила этим глазам куда больше, чем это цветочное юката, нелепо повисшее на худых плечах.

– Сестренка… – жалобно произнес Кон, показавшийся из-за подушки.

Несмотря на свое озабоченное и легкомысленное поведение, Кон заметил, что Куросаки сейчас не до шуток. Модифицированная душа вообще стала лучше разбираться в непонятной душевной структуре вспыльчивого и импульсивного синигами, когда выяснилось, что тот оказался девушкой. После этого факта, их отношения как-то разом улучшились. Ичиго в благодарность за сохранность своей тайны стала меньше придираться к Кону, а он… он, как всегда, с благоговейным отношением к женскому полу, посмотрел на нее другими глазами.

– Завтра ты остаешься за старшего, – произнесла она грустно. Оставлять дом на трусливого Кона не очень хотелось, но у нее не было иного выхода. Ичиго хотела защищать всех и всегда, но даже ей не под силу разорваться, чтобы быть в двух местах одновременно. В конце концов, она просто обычная девушка, хоть и с необычными способностями.

Ее рассеянный вид выглядел, как всегда, непривычно. Ичиго-девушка поражала Кона этой своей… периодической ранимостью и тонкой задушевностью. Она редко позволяла себе быть такой, разве что в минуты особого внутреннего замешательства или упадка сил. Предстоящее новое тяжелое сражение вместе с не перестававшими терзать ее душу сердечными переживаниями ослабили ее основательно, и теперь Куросаки больше Кона походила на игрушку – игрушку с севшей батарейкой. В такие минуты самые различные мысли начинали роиться в ее голове, тело отказывалось выполнять даже элементарные движения, а чувства лились и лились наружу незримым потоком человеческой слабости.

Понять Кону, что испытывала Ичиго в эти моменты, было сложно, но он не мог не проникаться столь странными душевными переменами. Это было что-то поистине неповторимое, какое-то контрастное и неординарное явление, которое всегда заставляло его сомневаться: неужели эта хрупкая одинокая девушка и сильнейший синигами с бешеной реяцу и есть одно и то же лицо?

– Сестренка… – Плюшевый лев забрался на колени к Куросаки. Не отбросила. Значит, гордый воин, действительно, сейчас нуждался в чьей-то поддержке. Пускай он ненастоящий, но он рядом. И он тоже ее друг, которого она также постоянно спасает.

Поборов страх получить по голове, Кон все-таки обнял ее, уткнувшись носом в совершенно неприметную грудь девушки. Ну и что. Пускай она и была далека от его сокровенных желаний и смелых фантазий, но он давно почувствовал, как за ней билось удивительное горячее сердце, приносящее всем такое нужное ощущение теплоты.

====== VII. БЕЛАЯ ПУСТЫНЯ: ОБРАТНОЙ ДОРОГИ НЕТ ======

– Сейчас, я открою гарганту, – скомандовал Урахара Киске, стоя внизу и глядя вверх на сооруженный помост для странников, приготовившихся к отбытию в Уэко Мундо. – Последнее предупреждение: кто сомневается, может отступить, пока еще не поздно.

«Еще чего!» – фыркнула звучно Ичиго и покосилась на Урюу и Чада, стоявших по обе стороны от нее. К счастью, взгляды ее друзей соответствовали их общей решительности и стремлению спасти Орихиме.

– Йо! Урахара! Мы готовы! – помахала Ичиго рукой шляпнику для верности их намерений.

Исида простонал, обреченно качая головой:

– Эти твои манеры, Куросаки...

«Чего???» – Девушка уничижительно посмотрела на самодовольного квинси, постоянно выводившего ее из равновесия. Сейчас его постное лицо вызывало бурное желание чем-то таки съездить по нему. «Правым хуком в челюсть, к примеру? Особого вреда не будет, но хоть душу отведу! – проскрипела зубами Ичиго, а Хичиго проскрежетал ей в унисон. – Манеры… Хм, радуйся, что не тебе достанется такое невоспитанное счастье!»

– Эй там, наверху! Приготовьтесь! – оповестил Урахара, призывая к полному вниманию и сосредоточенности.

Куросаки вмиг сделалась серьезной и сжала покрепче рукоять занпакто за спиной. Времени на шутки больше не было. «Я рассчитываю на тебя, старик…» – мысленно обратилась она к Зангетсу и почувствовала в ответ накатившую волну уверенности, растекшуюся теплом по жилам. В сердце кольнула ярость. «Ну, и на тебя, конечно, тоже рассчитываю! – заверила синигами и несдержанного Хичиго. – Куда ж без тебя?» Агрессивность тут же отозвалась мелкими импульсами в каждой клеточке ее тела, свидетельствуя о готовности Пустого поскорее оказаться вовлеченным в бой.

Небо впереди дрогнуло и принялось раздвигаться, точно карман, раскрывавшийся чьей-то невидимой рукой. Непроглядная и неприветливая тьма сразу же встретила непрошеных гостей, но Ичиго не испытывала ни страха перед ней, ни сомнений.

– Удачи! – прокричал в спину Урахара, мысленно сокрушаясь, что был вынужден отправлять этих детей в опасную неизвестность. Однако в сердце гениального синигами никуда не девалась надежда на успех Куросаки Ичиго. Что-то поистине удивительное было в этой девушке, так лихо и бесстрашно запрыгнувшей во врата в Уэко Мундо. По каким-то непостижимым причинам и вопреки всем закономерностям ей всегда удавалось выходить победителем из самых сложных, даже безысходных ситуаций.

– Что ж, – мягко улыбнулся Киске, – я верю в тебя, Куросаки-тян...

– Мы. Мы верим, – прозвучал мурлыкающий голос у его уха, заставив шляпника улыбнуться шире. Йоруичи обняла его за плечо и бросила прощальный взгляд в сторону исчезавших в гарганте Ичиго, Чада и Урюу. Как и ее друг, она несколько жалела этих детей, но в то же время абсолютно не сомневалась, что увидит однажды их снова.

...Ичиго не знала, сколько времени и какое расстояние они уже преодолели, пробираясь по темному туннелю в Мир пустых. Впрочем, плевать. Все трое осознавали прекрасно, на что шли, и готовы были преодолевать любые дистанции и преграды, пока не найдут Иноуэ. Куросаки искренне верила, что та оставалась живой, и предчувствие, что она где-то ждет их, согревало сердце спасителей сильнее и не давало им останавливаться ни на миг.

Неделя без Орихиме далась трудно для всей компании друзей. Без ее внимательных участливых глаз становилось неприемлемо грустно, без ее звонкого смеха – невыносимо пусто, без ее нелепых умозаключений и ужасных кулинарных экспериментов – невероятно пресно. Вопреки многим своим странностям, она всегда умела найти подход к каждому человеку, умела безвозмездно подарить то, чего ему, этому человеку, могло так не хватать: Татсуки – нежность, Чаду – общение, Урюу – восхищение, Рукии – участие, Рангику – дружбу, Тоширо – уважение.

Сама Ичиго получала от дружбы с Иноуэ – понимание, не требующее лишних слов или ответной отдачи. Как бы эгоистично это ни звучало, беря во внимание романтические чувства Орихиме, Куросаки нуждалась, точно вампир, в постоянном присутствии этой оптимистически настроенной, жизнерадостной девушки. Каким-то отдаленным ощущением Орихиме напоминала ей ту, давно забытую себя, еще не столкнувшуюся с печалями и болью утраты. Каким-то образом, Иноуэ залечивала ей эти невидимые раны. Какой-то силой она выстояла за них обоих, не сломавшись, оставаясь прежней, общительной, милой и чуткой девочкой, полной противоположностью Ичиго.