Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Не знаю, что меня подтолкнуло, почему я так поступил. Может ревность, может боль, что сейчас терзала сердце, но я сел на руки к Армандо и поцеловал его. Страстно, неудержимо, как в последний раз. Кто знает, что случится завтра, что случится через мгновение.

Его язык скользил по-моему, прикусывал кончик, прикасался к клыкам. Его руки легли мне на бедра, мои зарылись в его волосы. Вопрос «что происходит» витал над нами, но прерывать близость не хотелось, ни ему, ни мне.

А что происходит? Я люблю его.

Я отстранился. Слова рвались наружу. Мне нужно было ему это сказать. Сейчас! Прямо сейчас. В эту минуту.

- Кажется, я люблю тебя.

- Вернер?

41. ПОВ Рио

Терпеть не могу эту вселенную и, в частности, эти чертовы лопстеры, которые взирают на меня со своего блюда, так и крича: «Съешь меня, Рио»...

Ах, да... Меня же теперь целый месяц зовут иначе, и иногда в голове проскакивает галопом рыси мысль, что прошлое, измучено-дерзкое и по-своему забавное, где я был некой игрушкой на боях, мне приснилось в каком-то нелепом сне. Разве что в такие вот скучные моменты, искрящие азартом глаза Вернера и смелая ухмылка Армандо, всплывают ярким пятном в подсознании, мешая до конца окунуться в изнеженную серость будней. Действий, конечно же, хватает, а вот интересных событий...

- Принцесса, хватит гипнотизировать еду, - искрящийся всеми цветами смеха голос Марии вывел меня из транса за считанное мгновение. Я на всякий случай внимательно оглядел ее руки и, заметив отсутствие оружия, спокойно выдохнул.

- Этот красный краб сам в рот тебе не полезет, насколько бы тот не был соблазнительным.

Я фыркнул на ее замечание, невольно приметив ее скудные данные о морских жителях, иначе ошибку девушки в определении вида готового чуда в раковине объяснить невозможно. Так как все же, частично, самую малость, самый-самый мизер она была права, я все же тяжело выдохнул и принялся прожевывать ненавистного жителя вод. Честно, иной раз у меня возникает мысль прибить ночью этого гурмана-повара, который с остервенением каждый раз придумывает все новые и новые извращенные блюда, от которых меня просто воротит. Даже те отвратительные на вид напитки, наполненные витаминами и белками, что пили бойцы Вулфа, казались мне менее... менее.

Тяжелый вздох...

- Выровни плечи, расслабься, - скомандовала Мария, смотря на то, как я сжимаю приклад автомата. - Теперь можешь целиться, только следи за своим дыханием. Оно просто отвратительно.

Закатив глаза, девушка прошла мимо меня и оперлась о спинку стула, что стоял неподалеку. Ее внимательный взор мешал мне сосредоточиться, а мишень находилась достаточно далеко от меня, чтобы...

Нажал на курок, и сдавленное «бах» из-за плотнонадетых наушников лишь частично показало, насколько громким эхом звук отразился от стен помещения.

Бах. Бах. Бах... не единожды, пока патроны не кончились.

Стоило мне только снять защитные очки и наушники, как я услышал цоканье языком позади.

- Что? — зло шикнул я на девушку, чувствуя себя глупо, ведь по мере того, как огромный силуэт парня приближался, я все больше осознавал, что промазал. Большинство пуль попало в «плечи» или и вовсе вылетели мимо цели, не коснувшись и молока. Что уж мечтать о десятке мне не стоило и вовсе.

- Оружие собирать и разбирать ты умеешь отменно, а вот стрелять... - девушка разочарованно замотала головой.

Мария резко подошла ко мне сзади, обдав шею своим горячим дыханием, и взяла автомат из рук. Зарядив его, находясь при этом в столь неудобном со мной положении, она приложила конец оружия к моему плечу и сказала:

- Держи, а теперь... чувствуй его.

Легче сказать, чем сделать, но я попытался. Осторожно надев съехавшие набок наушники и закрывшись от мира очками, выстрелил ровно три раза, прежде чем Мария дернула автомат, взяв управление спусковым крючком в свои руки.

Когда в этот раз следующая мишень придвинулась к нам в область досконального изучения, я сразу увидел идеальную область выстрелов, совершенных девушкой - прямо в голову, с минимальным разбросом.

Как только она положила оружие на стол, сняв сменный блок с пулями, я тут же отпрянул от Марии, как от прокаженной. Она закатила глаза, не сдержав улыбки, как бы говоря этим своим жестом доброй воли, что перед ней сущее дитя.

- Мари, - раздался холодный голос Альберта позади, когда мы закончили, - вообще-то целью этих занятий является научить его пользоваться оружием, а не показать твое мастерство.

- Он бездарно расходует материал, - отозвалась тут же она, поправляя свои светлые волосы. В конце концов, из конца в конец, она не выдержала и сняла красную резинку с волос, связав прямые пряди в новый тугой пучок.

- Зато ты, заметь, так и не попала в центр, - ее брат указал на черную метку, посередине изрезанного пулями листка, изображавшего недвижимого обидчика.

И он был прав — Мария целилась в голову, но не в туловище.

- Зачем? Так вернее. Вдруг зомби-апокалипсис, а я сразу пулю в лоб и меньше проблем с выяснением «жив или не жив».

- Вот в чем вопрос, - зачем-то добавил я, погрузившись в собственные мысли. Если я прежде и считал, что эти занятия с Марией очень меня утруждают и нервируют, то сейчас они становились чуть ли не отдушиной каждого долбанного дня...

- Принцесса, теперь тобой займется мой брат, а я, наконец, отдохну, - бросила в меня последний топор Мария, прежде чем уйти, покачивая обтянутыми в черную кожу бедрами.

- Нам пора, - кивнул Альберт, в прошлом Коля, Костя.. . и еще хрен знает кто.

Я нервно дернул плечом, задумываясь о самоубийстве, но отбросил эту несносную мысль.

Через два часа я к ней вернулся. Потому что думать о чем-то менее радостном, чем собственное окончание всех мук, я попросту не мог: находясь в одном и том же сидячем положении за полным сервированным столом, я чувствовал себя загнанным в клетку зверем, и отчасти так оно и есть.