Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

- Кажется, я люблю тебя.

- Вернер? – «Он читает мысли?». Я отстранился и, схватив Грея за ирокез, посмотрел ему в глаза. Если ты так изощренно издеваешься надо мной, Волк, я сверну тебе сейчас шею. Но в его взгляде не было насмешки. Это правда? Лава, огненная лава сожгла все внутри меня. Я счастлив и поражен одновременно. Но сначала мне нужно справиться со своими эмоциями. Потому что в данную минуту я хочу смять это тело в своих руках, разорвать его в кровь, впиться зубами в шею, в то самое место, где пульсирует жизнь. Я хочу убить тебя, Волк, потому что я не понимаю тебя.

- Кажется? – голос охрип до неузнаваемости. – Не играй со мной, Вернер. Я не знаю, что тебе там кажется, однако я не дурак. Даже сейчас ты смотришь на меня с нескрываемой ненавистью!

- Я ненавижу не тебя, Сильво. Я ненавижу свою любовь. Я презираю это чувство, что делает меня таким слабым. Я хочу перерезать тебе глотку, но не могу. Возможно, я люблю тебя. - Доли секунды и моя щека горит. Грей оглушил меня пощечиной такой силы, что голова чуть не слетела с шарниров. В тот же момент я был схвачен за грудки. Волк продолжал восседать на мне, как на коне, но был уже в позе наездника в галопе. – А теперь отвечай, итальяшка, как тебе такой расклад.

Воротник трещал по швам, с жилетки отлетели практически все пуговицы, а оставшиеся болтались на честном слове, шейный платок был сорван и унесен ветром, который хорошо сочетался с яростью зверя, придавившего меня к креслу. А я любовался им, поймав себя на том, что улыбаюсь. Я счастлив. Чувствую, ко мне возвращается мое непоколебимое, то есть непокобелимое чувство юмора.

- Я люблю тебя, бешеный панк, - перехватив ему запястья, резко завел его руки за спину. Вернер потерял точку опоры и, не удержав равновесие, уткнулся в меня, охнув. А я стал перебирать между пальцами разноцветные пряди. Волк замер и лежал на мне подозрительно тихо, совсем не вырываясь. Я отпустил его запястья и залез своими руками под рубашку, поглаживая соблазнительный торс. – И это без «кажется» и «возможно». Хотя нет. Мне «кажется». Мне кажется, что теперь все мои люди знают какие у нас с тобой отношения. – Вернер болезненно застонал, осознавая всю палевность ситуации. – Но не волнуйся, никто не проболтается. На этой вилле только проверенные и приближенные люди – они будут молчать, как могила… Или они станут могилой, если не будут молчать… Пойдем, я не могу больше ждать. - Я коротко поцеловал вновь обретенного любовника в губы и рывком поднялся с измученного ротанга, ставя нас на ноги. – Пойдем, Вернер, я покажу тебе силу своей любви.

Казалось, мы бежали в спальню наперегонки. Как только за нашими спинами закрылась массивная резная дверь, одежда в принудительном порядке научилась летать, находя себе приют в самых неожиданных местах. Мы все делали в спешке, будто за нами гнались, или конец Света должен был грянуть вот-вот.

- Я сейчас, - крикнул нетерпеливо и скрылся в ванной.

Вернер сменив меня, разделался с водными процедурами за тот же отрезок времени, что и я. А когда вышел из царства пара и воды, не сводил с меня пристального взгляда, грациозно сокращая расстояние между нами. Он запрыгнул на кровать именно в тот момент, когда я резко распахнул одеяло, откидывая его в сторону большим крылом. Волк от неожиданности даже вытаращил глаза. Во мне снова проснулся комик. В этом состоянии меня нельзя остановить. Только смерть излечит горбатого.

- О, мой возлюбленный Вер-р-рнер-р! Я весь Ваш! Дарю! – по лицу Волка я понял, что он не осознал всю значимость этого жеста. Ну что ж – поясню. – Можешь взять меня, только нежно. – К своему великому удовольствию я увидел на лице любовника самый широкий спектр эмоций. – Но прежде, я хочу увидеть в твоем исполнении минет! И только в этой последовательности, - последние слова я протянул капризным тоном.

- Армандо! – возмутился мой сладкий друг. – Ты рехнулся? Эта штука даже при всем желании не залезет мне в рот! – обида. В голосе звучала такая обида. Сначала я одариваю его невиданной щедростью, а потом ставлю невыполнимые условия для получения вожделенного приза. Я несправедливая скотина. Да? Недовольство росло и переходило в откровенный бунт. – И потом, я не хочу лезть в эти заросли, – Вернер брезгливо скривился, смотря в сторону паха. – Я или задохнусь, или подавлюсь, - поставил он окончательный вердикт, обводя рукой особо волосатые участки тела, коими оказались ноги, пах и дорожка к животу.

- Милая, моя капризная принцесса, ради тебя я готов там сделать модельную стрижку, и мыться специальным кондиционером, чтобы шерстка всегда была мягкой и пушистой. А пока… - я резко поднялся, подсек Волка по ногам и подмял его под себя. – А пока я возьму тебя в плен…

…

Мы сильно начадили в спальне, выдыхая с Вернером сигарный и сигаретный дым после сексуальных утех.

- Ты – кобель, Сильво, - такой спокойный, уравновешенный тон, проговоренный с полным достоинством.

- Стараюсь соответствовать Вам, мистер Вулф, - в тон ответил я, выдыхая очередное кольцо дыма.

И тишина. С одной стороны мне очень приятна эта тишина, с другой – мучает любопытство желанием выяснить: что же нашло на Грея, что он так опрометчиво накинулся на меня в саду. Первым безмолвие нарушил Вернер:

- Как ты съездил к русским?

- Нормально. Мы договорились о подписании контракта на поставку среднеазиатского сырья. Возможно, мне скоро придется ехать в Туркмению. А как прошла встреча у тебя?

Ответ я дождался не сразу. Лицо Грея закрыла серая маска беспокойства и безнадежности, грусти, и какой-то тоски. Я затушил сигару и перекалился на бок, чтобы быть ближе к растревоженному возлюбленному.

- Что случилось?

- Я банкрот. Экономика Детройта рухнула, и теперь мои активы не будут стоить и ломаного цента. Я задумываюсь о продаже рудника, - от этой ужасной новости у меня сдавило дыхание. Я слышал о кризисе в Штатах, но не думал, что он будет скашивать так точечно и целенаправленно.

- Не смей, - вырвалось у меня, а Волк испытывающе уставился на меня. – Тебе будет нужен доход с рудников, чтобы оплатить расходы процедуры банкротства и рассчитаться по займам.

- И что мне делать? – «Хороший вопрос. Как так сразу на него ответишь? Мир бизнеса – мир стервятников. Когда кто-то попадает в петлю разорения, слетаются все падальщики, чтобы за бесценок разорвать еще теплое тело». Я свалился рядом с Волком, прижав его к себе, и закрыл глаза размышляя.