Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Наконец, дошел до коморки.

- Отмотайте на два часа запись VIP-зоны номер три, - опершись на стол охранника, я внимательно следил за сменяющимися друг за дружкой кадрами. А вот и наши голубки… - Вырежи мне с этого места и до конца разговора, и запиши на флешку.

Когда флешка оказалась у меня в руке, я незамедлительно вернулся в зал.

- Франческо! – требовательно позвал к себе провинившегося сотрудника. – Где Грей?

- Кто? Простите.

- Вернер Грей Вулф – мой американский друг, - стал объяснять я нерадивому администратору то, что он и так должен был знать. Почувствовал, как снова медленно закипаю. Все с завтрашнего дня он здесь не работает!

- Он уехал… Сразу после того, как Вы вернулись в зал, - ну что он блеет, что он блеет? «Ты уволен!». Молчу. Иначе взорвусь.

Пулей поднимаюсь в ресторан и, кинув водителю раздраженное: «Марио! Домой!» - быстро отъезжаю от клуба. Надеюсь, Вулф не свинтил и я найду его в особняке. В принципе я везде его найду. Мой сумасшедший оскал отразился в зеркале заднего вида, от чего Марио вздрогнул. Но ничего спрашивать не стал, за что его и ценю.

Вернувшись домой, взбежал по лестнице наверх и ринулся к комнате Волка. Но перед дверью остановился. Дыхание разрывало легкие, а сердце было готово взорваться, как бомба с неисправным часовым механизмом. Надо прийти в себя. Отдышаться. Прислонился лбом к двери и услышал голос Грея:

- Да? (Пауза). Наверное (пауза).

Он здесь, он на месте.

- Есть проблемы. Но со мной всё в порядке (пауза). А ты как? Справляешься с моими поручениями? (Пауза). Я злой и страшный?

Из-за этого вопроса мне захотелось улыбаться. Вернер, ты все такой же – будто вернулся в наше детство. Грей засмеялся. Видимо, ответ собеседника ему понравился. А с кем он собственно разговаривает? Если вспомнить его вопрос: «Справляешься с моими поручениями?»… Значит, со своим помощником.

- Надеюсь, ты не вылезаешь лишний раз? (Пауза). Я боюсь за тебя, - я отворил дверь и тихонечко прошмыгнул в комнату. – Я скоро возвращаюсь, - сказал Вулф невидимому собеседнику в трубку. Он стоял лицом у окна за прозрачным тюлем спиной ко мне. Взгляд упал на планшет любовника, который небрежно валялся на кровати. Не долго думая… Вообще не думая, я взял эту вещицу в руки. - Хорошо! Я скучаю. Очень скучаю.

«Что это за соловьиные трели?». Когда я услышал:

- Я тоже. Люблю тебя, Чарльз, - мою голову пронзила острая боль, и я быстро вышел из комнаты Волка. «Я тоже. Люблю тебя, Чарльз». Кто этот Чарльз? Мне плохо: меня мутит и бросает из стороны в сторону. Только бы добежать, только бы успеть добежать до своей спальни.

Влетев в комнату, я тут же плюхнулся на не расстеленную кровать… Прямо так, как был: в одежде и ботинках. Едва тело почувствовало горизонтальную поверхность, мой рассудок погрузился в кромешный мрак.

Беспамятство длилось не долго. Проснулся на заре в холодном поту с осознанием того, что случилось что-то ужасное – тревожный сон. Но как не силился вспомнить, что заставило во сне сердце подпрыгнуть до горла – вспомнить не смог. Туман сонливости исчез, однако усталость осталась. Все тело продолжала терзать ломка от моей нечаянной наркомании. Провел ладонью по лицу, ощутив кожей колкую щетину. Перевернулся с живота на спину, сел. Хочу принять душ. Одежда прилипла к телу и создавала дикий дискомфорт с желанием сдохнуть. - Надо принять душ. - Опершись рукой о кровать, развернулся и спустил ноги вниз. Рука наткнулась на какую-то гладкую поверхность. Планшет Волка. - Что он здесь делает? - Пришлось через силу вспоминать вчерашний вечер, или вернее уже ночь. - Ах, да, Чарльз – знакомое имя. Крутится в памяти подобно блохастой, дворовой псине информация, мучает, но выходить на свет не торопится. - Встал и подошел к декоративному столику, на котором стоял хрустальный графин с водой. Налил в бокал живительную влагу и жадно выпил ее. Вновь появилось блудливое желание жить. Вернулся к кровати, подхватил с нее чужое электронное устройство и сел в кресло. Запоролен. Лень взламывать. Да и незачем. Мне ничего не нужно от Волка.

Руки безвольно лежали на подлокотнике, а голова откинулась на подголовник. Взгляд уставился в одну точку, а сознание пошло колесить по воспоминаниям. - Чарльз – милый паренек с чертами Волка, только нежный как цветок. Младший братик, о котором я клялся забыть. Черт возьми! Я выполнил свое обещание. Ты ненавидишь меня Волк? Из телефонного разговора, случайно подслушанного мной вчера, я уловил одну важную мысль: Вернер хочет уехать. Он скоро уезжает. Ему незачем оставаться… И это понятно. Он – хозяин Детройта и его зовут заботы. Как он выразился? Он что-то говорил про каникулы. Ха! Итальянские каникулы закончились, Чарльз. - Глаза защипало, между бровей появилась складка сожаления и утраты. Пальцы сжали переносицу, чтобы удержать вырывающуюся изнутри боль. - Какие у них отношения? Нежные братские отношения? Платонические? Или же их любовь вмещает в себя и ту греховную суть, о которой я только что подумал? Сердце покрылось панцирной чешуей, а во рту стало горько. Яд подозрений – кара влюбленных. Влюбленных? Я влюблен? Я влюблен. Да, я влюблен. Чему ты так сейчас удивился, Армандо? Ты понял это еще во время первого траха… Нет, мы занимались любовью. Только когда ты полностью окунаешься в патоку любви, тебе хочется полностью обладать человеком. Вязкая патока, лишающая разума и воли. Я не могу обладать Греем. Это не тот случай, когда я могу просто взять, как обычно я поступаю – просто беру то, что мне надо. Нет. Грей должен мне сам себя отдать… Но этого никогда не произойдет… Пустое… Он не мой. Нам надо расстаться и чем раньше, тем лучше. Он прав. Так пусть же выметается к Дьяволу! Убирайся Вернер к своему милому братику! Убирайся! Вон! Вон… из моего сердца. Гребаный наркоман, и какого черта ты расплакался? Девчонка! – Проведя рукой по лицу и воображая то, что это поможет мне стереть тот негатив, что накопился во мне, я все же поднялся с кресла. Надо в душ. Надо смыть с себя напряжение и жить, как жил прежде – без упреков и сожалений.

Холодная вода воскресила меня. Ледяной душ вырвал из груди крик. А удручающие мысли на время испарились. Побрившись, внимательно всмотрелся в свое лицо. - Выгляжу не ахти. Надо будет сходить в спортзал - разогнать кровь. Эти синяки под глазами… Все уйдет, когда я вымотаю себя и снова залезу в ледяную воду. Надо очистить свой разум. Сегодня чертовски важный день. До прихода Джозефа еще два часа – слишком рано я сегодня поднялся.

По пути в спортзал проскользнул в спальню Вернера. Раннее утро, он полностью во власти сна. Кладу планшет на тумбочку рядом и сажусь на корточки. Вернер хмурится и приоткрывает глаза, а я как дурак (как ли?) ныряю на пол и прижимаюсь к торцу кровати. Кажется, пронесло. Вернер сопит и ворочается. Во бля, он свесил руку, хорошенько огрев меня ею! От неожиданности чуть не выдал себя. Надеюсь, не окосел, потому что его рука угодила мне в нос. Прислушиваюсь. Спит. Еле касаюсь губами кончиков пальцев. - Прощай. – Откатываюсь от кровати и молниеносно и максимально бесшумно выхожу из комнаты.