Моя вторая мама. Том 1

– Ну уж нет! Этого ты от меня не дождешься. Что я с ума сошел, что ли? Для чего тогда вы, женщины? Я не против равенства полов, но существуют же чисто женская и чисто мужская работы.

– О, дорогой, со мной тебе придется поменять свой образ мыслей.

– Нет, я хотел сказать, что я не отказываюсь, но одно из двух: либо я меняю пеленки, либо я работаю.

– А я, значит, должна делать и то, и другое?

– Знаешь, когда у нас будут дети, тебе придется оставить работу.

– И не подумаю, – Джина взяла со столика сумку. – Ну, пойдем, а то мы опоздаем к Даниэле и Хуану Антонио.

Даниэла и Хуан Антонио принимали гостей. Друзья обменивались новостями, шутили, и только Рамон чувствовал себя не в своей тарелке в этом доме. Хуан Антонио встретил его весьма прохладно. Воспользовавшись тем, что гости постоянно переходили из одной комнаты в другую, Рамон уединился в библиотеке. В гостиной в центре внимания была Джина. Благодаря своему веселому нраву, она умела расположить к себе людей.

– Как бы мне хотелось оказаться сейчас где-нибудь в Акапулько, на пляже и в бикини.

– Ты уже довольно загорела на теплоходе, – заметил Фелипе.

– Рамон очень любить загорать, – сказала Сония. – Мы иногда загораем в саду.

– Как здорово, что у тебя дом с садом, где можно загорать. Я серьезно подумываю купить дом в Куернаваке. С огромным садом, – заявила Долорес.

– Не разбрасывайтесь так деньгами, Долорес. Если вы купите все, о чем «подумываете», деньги быстро испарятся, – усмехнулся Хуан Антонио.

Долорес закусила губу. Хуан Антонио правильно подметил. Став обладательницей огромного состояния, Долорес начала строить планы, куда бы эти деньги потратить, и очень часто начинала свои заявления с фразы: «Я серьезно подумываю» или «Мы с Ракель серьезно подумываем», а дальше она давала волю своей фантазии. За последние двадцать четыре часа она «серьезно подумывала» купить массу вещей, начиная от самолета, чтобы в конце недели можно было слетать на нем на пляж в Акапулько, и кончая яхтой.

Кроме того, она «серьезно подумывала» нанять шофера для своего мотоцикла, и не какого-нибудь, а обязательно в униформе. Единственное, что ее смущало, что тогда ей придется сидеть на мотоцикле за ним, крепко обхватив его за талию.

– Было бы забавно составить список всего того, что Долорес собирается купить на деньги, которые ей оставил Хустино, – сказал Хуан Антонио, подходя к Мануэлю. – Скажи, а как себя чувствует человек, проснувшийся однажды утром миллионером?

– Оставь свои шуточки, – насупился Мануэль. – Я не хочу об этом говорить. Я вообще против того, чтобы мама приняла это наследство.

Даниэла подошла к Каролине и протянула ей бокал с аперитивом.

– Знаешь, я хотела тебя попросить, чтобы ты пришла с мамой. Но, честно говоря, у меня просто вылетело из головы.

– Мы с ней сейчас в ссоре.

– Почему, Каролина?

– Она хочет жить с нами, а это невозможно, не так ли, дорогая? – вмешался Херардо.

– Я обязательно с ней поговорю. Вы должны помириться, – сказала Даниэла.

В детской обстановка была куда менее непринужденной. Лало и Фико впервые были в доме Моники и очень смущались. Девочки тоже не спешили с ними знакомиться. Моника разговаривала с Маргаритой.

– Я так рада, что мы помирились.

– Я не злопамятна, – сказала Маргарита. – Я твоя подруга и люблю тебя.

– А я удивилась, почему меня пригласили, – заметила Летисия.

– Даниэла хочет быть тебе другом, – объяснила Моника.

– Вряд ли ей это удастся, – усмехнулась Летисия и первая заговорила с мальчиками. – А вы что все время молчите? Языки проглотили?

– А о чем говорить? – удивился Лало и, вспомнив о правилах хорошего тона, сказал: – Я очень рад тебя видеть, Моника. И познакомиться с твоими подругами тоже.

– Твои родители дружат с Даниэлой? – допытывалась Летисия.

– Да. И я ее тоже очень люблю, – простодушно ответил Лало.

– А твои? Тоже, наверно, ее друзья? – спросила Летисия у Фико.

– Нет. Это мы с Лало друзья, учимся в одном классе. Лало – мой лучший друг.

– Ну и страшненькие же у тебя друзья, Лало, – окинув презрительным взглядом Фико, сказала Летисия.

– Не обращай внимания на Летисию! Она пошутила. Я рада, что ты пришел, – вспомнила Моника о своих обязанностях радушной хозяйки.

– Оказывается, мы все – ровесники, – улыбнулась Маргарита.

– Но я – самая высокая из вас. Девочки растут быстрее, чем мальчики. И мы умнее вас, – с независимым видом произнесла Летисия.

– У меня папа небольшого роста, – как бы оправдываясь, сказал Фико. Ему очень хотелось понравиться этой высокой, умной и красивой Летисии.

– Вот ты и будешь карликом. Фи, карлик! Какой ужас! – засмеялась Летисия прямо ему в лицо.

– Мой муж никогда меня не понимал. И моя мать тоже. Я боюсь, что и брат не понимает меня, – пожаловалась Сония Долорес.

Хуан Антонио услышал ее и вмешался:

– Не говори так! Я сказал, что думаю.

– Рамон со мной не из-за денег, – Сония поставила рюмку на стол. – Он всегда был беден и привык сам обеспечивать себя.

– Да. Но, видно, теперь он открыл новый способ зарабатывать себе на жизнь, а? – криво усмехнулся Хуан Антонио.

– Не надо, прошу вас! Мы здесь собрались, чтобы приятно провести время, – взмолилась Даниэла.

– Да, ты права. Сония, прости меня. Давай все забудем? – предложил Хуан Антонио, но было уже поздно.

– Лучше я пойду. Мне вообще не надо бывать у вас. Я уже устала это выслушивать, – вздохнула Сония. И пошла разыскивать Рамона, чтобы уехать домой.

– Мне тоже не по душе связь Сонии и Рамона, но мне кажется, что ты слишком суров к сестре, – упрекнул Хуана Антонио Мануэль.

– Эта связь возмутительна! – жестко ответил Хуан Антонио.

– Это же твоя сестра! – всплеснула руками Даниэла.

– Она переживает, что ты так отзываешься о ней. Закончится тем, что ты окончательно оттолкнешь ее от себя. Но ты ведь этого не хочешь? – втолковывал приятелю Мануэль. – Успокойся, она тебя любит, но все имеет свой предел.

– Хорошо. Ты меня убедил. Я больше не открою рта, – Хуан Антонио попытался улыбнуться.

– А я уж прослежу, чтобы так и было, – заключила Даниэла.

В эту же субботу были гости и в доме Леопольдо и Иренэ. Иренэ лежала на кровати в спальне и меньше всего на свете хотела принимать гостей. Леопольдо вошел, открыв дверь тростью:

– Уже пришли, как ты их называешь, выжившие из ума старики.

– Вот и хорошо! Надеюсь, вам будет весело, – сказала Иренэ, глядя в потолок.

– Тебя ждут.

– Мне не хочется их видеть.

Леопольдо ударил тростью по кровати:

– Приведи себя в порядок. У тебя уйма дорогих тряпок. Зря я их, что ли, покупал?

– Я плохо себя чувствую. Мне хочется полежать.

Леопольдо ударил ее по ногам тростью:

– Даю тебе десять минут. Мы ждем тебя в гостиной. И если ты не придешь, я приду за тобой сам и, боюсь, тебе это не очень понравится.

В гостиной Матиас встретил ее слащавой улыбкой:

– Ты сегодня чем-то недовольна, красотка?

– У меня нет повода для радости, – процедила Иренэ.

– Ты не очень-то гостеприимная хозяйка, – холодно заметил Леопольдо.

– Я делаю, что могу, – пробормотала Иренэ.

– Ты нам сегодня станцуешь? – обратился к ней один из гостей, уже изрядно подвыпивший.

– Нет!

– А мы только из-за этого и пришли. Станцуй, – попросил другой.

– Конечно, она потанцует, – улыбаясь, сказал Леопольдо.

– Я ведь не танцовщица, дорогой, – сопротивлялась Иренэ. – И… я плохо себя чувствую.

– Не притворяйся! Танцуй! У тебя хорошо получается, – глаза Леопольдо стали ледяными.

– Не унижай меня так, – попросила Иренэ.

– Расслабься, детка! И получи удовольствие, – засмеялся Леопольдо, – если нет другого выхода. Танцуй!