Танец Опиума (СИ)

В конце концов, Учиха запрокинул голову, раздражённо потёр переносицу и отступил на шаг назад. Регистраторша казалась ему невероятно тупой и никчёмной. Он снова и снова задавался вопросом, как таких «безмозглых овец» берут на подобную работу. Освободившееся место у стойки молниеносно занял Нагато — от греха подальше. Узумаки взял девушку за руку и попросил успокоиться, мол, не переживайте и давайте поищем вместе, может, чего и найдём.

Ну, а Итачи, учитывая немереную дозу адреналина в крови, даже стоять на одном месте долго не мог. Это, конечно, хорошо, что Учиха пошёл на поправку, но адреналин и в Африке адреналин. Ему не стоялось на месте, и брюнет часто оглядывался и постоянно дёргался. Играли не только нервы, но и мускулы. Тёмные глаза метались от одной двери к другой, скользили по неприветливым лицам. Итачи топтался на месте, как будто бы ожидая увидеть чудо. И он увидел.

Его тёмные глаза превратились в две бездны, в глубинах которых зашевелился розовый огонёк. Первым делом он заметил именно яркие волосы, а затем большие, наполненные слезами и горечью глаза. Их зелень заманивала его, но Учиха не мог сдвинуться с места. Он с благоговением разглядывал хрупкую девушку. Избитую, покрытую синяками и ссадинами, с переломанным носом и следами рук на шее. Её грудка часто вздымалась, а слёзы ручьями текли по щекам. В одну секунду Итачи даже подумалось, что он вовсе не устоит на ногах из-за гремучей смеси бессилия, радости и ужаса, атаковавшей его сердце!

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, не веря собственным глазам, а потом сорвались с мёртвой точки навстречу друг другу. Они бежали так быстро, словно от этого зависела их жизнь. От их дальнейшего столкновения у Харуно на теле появился новый синяк. Увы, но она уже не разбирала толком, какие увечья ей нанёс сегодняшний день.

Дурнушка прыгнула на Учиху, крепко обняв брюнета за шею. Итачи зарылся носом в её волосы, жадно вдыхая знакомый домашний запах Харуно. Этим днём он был в шаге от того, чтобы потерять свою дурнушку раз и навсегда, и одна мысль об этом причина ему такую невыносимую боль, что проще было бы сразу распрощаться с жизнью. Сакура плакала навзрыд, утыкаясь носом в мужское плечо.

Девушка целовала его в щеки, в лоб, в нос. Парень обнимал её, не в силах сдерживать своих эмоций.

— Господи, как же я тебя люблю, — шептал Итачи, а в ответ слушал её тихие всхлипы и точно такие же признания.

Однако всё что происходило сейчас с ними, скорее, было посттравматическим эффектом. Перспектива потерять друг друга напугала их настолько, что заставила их вести себя капельку безумнее, чем обычно. Позже они оба забудут об этом и посчитали это ерундой, но сейчас — друг для друга они были целой вселенной.

— Где Саске? — шёпотом спросила Сакура, когда Итачи поставил её на ноги.

— Это-то я и пытаюсь выяснить. Карин оформила вас под другими именами, а сама уехала с Джуго и Суйгетцу помогать раненым.

— Сейчас мы найдём… — утирая слёзы, промолвила дурнушка. — Сейчас найдём его…

Сакура взяла Итачи за руку и направилась к регистратуре.

***

Шисуи лениво вертел в руках кубик Рубика, изредка роняя его себе на колени. Он никого кругом не замечал, и пустые, ничего не видящие глаза обводили худющие, длинные и белые, как полотно, пальцы. В кудрявой голове царила апатичность и застой. Мысли вторили ему одно, а вот дрожащие руки — другое.

Молодой Учиха повернул одну из граней, тем самым покончив со сборкой этой незамысловатой игрушки-головоломки. «Если бы всё было так же просто, как собрать чёртов кубик», — подумалось парню, и следом он аккуратно поставил его на железный подлокотник.

Краем глаза он заметил свой багаж под ногами и сумку с личными документами и билетами на самолёт под боком. Вокруг шумели, кричали, смеялись и даже плакали. Аэропорт был достаточно оживлённым местечком, в то время как Шисуи требовался покой. Он поёжился от липкого чувства неприязни и презрения ко всему окружающему пространству.

Без слёз на Учиху было невозможно взглянуть. Казалось, он потерял всё, что имел в этой жизни, и единственное, что ему теперь оставалось, — уезжать туда, откуда он прибыл. Чувство опустошённости и никчёмности преследовало его по пятам. Но более всего жгло чувство вины. Совесть была пламенем, который коптил его со всех сторон.

Никто не пришёл провожать его. Никто не огорчился его уезду. Никто не вспомнил приятных моментов с ним. А ведь Шисуи сделал всё, что было в его силах. По крайней мере он так думал. Ему казалось, что выбранный им путь был единственно правильным. Может быть, он где-то оступился?

Не прошло и недели после той ночи в Мортэме. Несмотря на приключившуюся беду, в небольшом захудалом городке с нетерпением ждали приближающийся праздник. Как оказалось, людские потери были минимальными. В основном это были бродяги и бездомные. Учихи выделили просто немереное количество денег на восстановление города и выплату морального ущерба всем жителям городка. Потому этот Новый год Мортэм встретит не зная нужды в деньгах.

Чёрные Наёмники в короткие сроки были полностью истреблены. Всё их начальство пало замертво, а документы об их существовании горели ярким пламенем. Всей этой возней занимался кровожадный Хидан и не менее кровожадный Кисаме, которым последнее время не сиделось спокойно на месте.

За неделю Итачи успел привести в порядок все дела и уладить кое-какие проблемы. Акацуки аплодисментами приветствовали своего начальника на ближайшем заседании. Казалось, весь Второй Мир Нелегалов успокоился, стоило королю снова взойти на трон. Фугаку Учиха вздохнул с облегчением и снова притаился в своей норе, позволив своему старшему сыну вести все дела за него.

Сакура уже через два дня выписалась из больницы. Ни сотрясения, ни переломов не обнаружилось, а вывихнутая рука вправлена лучшими травматологами. Девушке приходилось носить повязку первое время, пока рука окончательно не заживёт. К тому же у неё была выбита пара костяшек. Синяки, ушибы и гематомы были разбросаны в хаотичном порядке не только по всему телу. На долю прекрасного личика выпало больше всего шишек. Как бы то ни было, но на предложение стилистов «замаскировать весь этот ужас» Харуно дала твёрдый отказ. Пусть все видят, в том числе и она сама, через что ей пришлось пройти.

Что касалось Саске, то пулю достали, в чувство привели и на ноги поставили. Конечно, брюнет всё ещё хромал, но раны на нём заживали как на собаке. Хотя первые пару дней ему вообще было тяжело передвигаться, а от костылей он напрочь отказывался. Приходилось Итачи всюду таскаться рядом с братом, чтобы тот опирался на его плечо. Иногда старшему Учихе надоедало терпеть Саске, и он взывал на помощь Дейдару. Блондин был всегда счастлив поддержать (в прямом и переносном смысле этого слова) своего лучшего друга.

Сам же Итачи быстро прокапался в больнице и за несколько дней полностью избавился от нежелательного присутствия психотропных веществ в своём организме. Он так и не заикнулся о том, кто же был подставным лицом в его нелегальной системе и кто травил его на протяжении двух месяцев. Это так и осталось загадкой, и сколько бы Итачи не докучали с этим вопросом, он только пожимал плечами и говорил, что он уже во всём разобрался.

Кроме того, между братьями встал вопрос о том, что же всё-таки делать с Шисуи. Оба сошлись на том, что будет лучше, если их двоюродный братец уедет обратно в Австралию. Саске думал, что Итачи будет против и каким-то образом смягчит приговор для своего любимца, однако старший Учиха был даже жёстче.

Таким образом, на следующий же день братья Учиха сообщили Шисуи о его скором уезде. Последний сердечно просил оставить его хотя бы ещё на недельку и получил согласие. Родственник искренне надеялся заслужить прощение, однако неделю спустя он всё-таки упаковал свои вещи, взял билеты и отправился в аэропорт. Ему больше ничего не оставалось. Пребывать целыми днями в доме, где только и делали, что убирались после грандиозного кровавого месива, — глупо. Итачи предложил всему прежнему персоналу (который на время всей этой кутерьмы отправились в долгожданный отпуск) вернуться домработниками, садовниками и охранниками и запретил каждому из них разговаривать с его двоюродным братом. А ведь Шисуи не любил одиночество.