По рукам и ногам (СИ)

Здешний парк был лучше, чем в Виктории. Спокойнее. И это быстрее помогало отвлечься от неприятных мыслей, коих оказалось столько, что легче было бы совсем не думать. Вернусь, когда стемнеет. Думаю, раньше Кэри и не схватится.

– Салют, Розмари, – послышалось на ухо не в меру жизнерадостное, и вот тогда я совершенно действительно чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Не виделись целую вечность!

– М-марко? Ты что это тут делаешь?

– Ха! Симпатичную девушку ищу, чтобы прогуляться. А ты… Снова поругались со своим…

Я опустила глаза. Он ведь замялся, чтобы не говорить слово «хозяин»?

– Вроде того…

– Здорово тебе досталось, – парень скользнул взглядом по узкой полоске распоротой шнуром кожи, видневшейся даже из-под воротника. – Очень больно?

– Нет, – я рассеянно покачала головой, – сейчас уже нет. Я обезболивающего наглоталась и только тогда… убежала… Ушла.

– Роуз, – он придержал меня за плечи, забежав вперед, и заглянул в глаза, – ты, знаешь что, постой-ка пока здесь. А я сейчас вернусь, мне нужно звонок один сделать и еще кое-что. Уговорились?

Не дожидаясь ни моего согласия, ни отказа, Бьянки скрылся, ушел по одной из тропинок, ведущих в рощу. Что, вот так, прямо посреди аллеи его ждать? Я приземлилась на лавочку. Вывалить ему что ли в очередной раз все свои проблемы? Авось чуть легче станет…

– Держи, – сияющий Марко снова оказался на узкой, выложенной плитками дорожке. Он протягивал мне красную розу.

– А… это з-зачем? – ошалело спросила я, все-таки принимая цветок из его пальцев. – Ай!

– Укололась? Аккуратнее, шипы же. Ну, знаешь ли, девушкам иногда дарят цветы в знак… А впрочем, неважно. Ты их не любишь?

– Нет, совсем не так, – я тряхнула головой, – они мне безумно нравятся. Я бы даже хотела открыть свой цветочный магазинчик где-нибудь в горах, ну знаешь, где такие домики, на востоке Витто, и там жить…

– Значит, такая у тебя мечта… – пробормотал он и схватил меня под руку, – прогуляемся?

И я снова какого-то черта вывалила ему все, что было у меня на душе. Рассказала, что случилось с того момента, как пришлось вернуться в дом Ланкмиллеров. А Марко просто слушал молча. И от этого действительно становилось легче.

Мы и сами не заметили, как спустились к малому порту. Сюда приходили маленькие суда, в основном частные, и никакой торговли не велось. Может, именно поэтому, и было намного чище и тише. Корабли и яхты все были как с картинки, такие красивые, начищенные до блеска. Некоторые даже с экскурсиями выходили в открытое море. Только в будни здесь было пустынно, как посреди океана. Рабочий день давно начался, а заканчиваться еще не собирался. Те, кому нужно было на другие острова, уже давно покинули порт, а возвращаться было пока что рано.

– И даже странно, как люди из внутреннего и внешнего города понимают друг друга, – я пнула камень. – Ланкмиллер ладно, он на тебя глянет, ты обделаешься и побежишь его приказы выполнять. А Роза, интересно? Неужели она лично спускается в то болото, чтобы свои дела, к примеру, с Чейсом, провернуть?

– Чейс и Роза? – парень прыснул, он шел чуть-чуть позади, закинув руки за голову. – Прости, конечно, но насколько хватает моей осведомленности, Чейс ее на дух не переносит. Так что пример был плохой.

– Вот, значит, как… – тихо пробормотала я, понимая вдруг, как здорово я сейчас влипла. – Марко, ты извини, но мне, кажется, пора возвращаться уже.

– Умничка, – ласково шепнул оно мне на ухо, – ты обо всем догадалась. Вот если бы только секундой раньше…

Он прижал к моему носу какую-то тряпку, я и сообразить ничего не успела, как оказалась под куполом темноты.

***

Обнаружить себя полулежащей и заодно утопающей в мягком кресле – было не худшим исходом из всей этой ситуации, что я сразу же подметила, тихонько приоткрывая левый глаз с целью ознакомления с окружающей обстановкой. Маленькая комната, блещущая бордово-золотыми изысками интерьера. Напротив моего здорового кожаного кресла – еще одно, в котором покоилась Роза собственной персоной, а между нами низкий столик из темного дерева. Марко стоял возле двери, за спиной Розы, как лакей какой-нибудь. А это значит, мои догадки полностью оправдались.

Что ж, хорошее в этой ситуации определенно есть: мои похитители – не десять похотливых мужиков, а вроде как, родная мать и ее скромный прихвостень. Минус, правда, тоже большой: узнает об этом Лакмиллер, вставит мне по самое «не балуйся» за такие похищения.

Я вздохнула, и чуть ли окончательно не утонула в кресле, потягиваясь.

– Проснулась наконец-то, – мягко улыбнулась Роза, опуская на столик бокал вина. – Как ты? Ничего не болит?

– Вроде бы, – буркнула я, от смущения опуская глаза долу. – Марко, а по-нормальному неужели нельзя было? Я испугалась, знаешь ли…

– Если бы я тебе вежливо предложил навестить свою матушку, то получил бы лобовой отказ. Я ведь знаю, ты Ланкмиллера боялась, – он виновато улыбнулся.

– И сейчас боюсь, – я заерзала в кресле, искоса поглядывая на дверь.

И как тут не бояться, когда он мне всю спину так здорово оприходовал. Обезболивающее, к слову, постепенно начинало терять эффект, и хозяйское наказание напоминало о себе все настойчивей. Хотя прежняя оглушающая боль уже исчезла, даже облокачиваться на спинку кресла все еще было неприятно.

– Ты очень удачно вырвалась, – одобрительно заметила маменька. – Когда нам еще удалось бы поговорить без лишних ушей? Не огорчайся, я знаю, как вывести тебя из-под покровительства Ланкмиллера без его согласия. Тебе уже сейчас нет никакой необходимости к нему возвращаться.

У нее был певучий спокойный голос, совсем ни тени стали, в отличие от Ланкмиллерского, иной раз и вовсе пробивавшего до костей. Именно из-за того, что я вслушивалась в интонации, смысл дошел парой секунд позже.

– Это как? – встрепенулась я. – То есть, я могу остаться?

Роза утвердительно кивнула, а я все пялилась на нее, не веря своим ушам. В голову ударил прилив почти эйфории, почти счастья. Это значит, не видеть его гнусной рожи и не слышать больше жуткого «я-не-настроен-спорить». Значит, больше не замахнется и тарелку на пол не поставит. И мне даже не было ничуть не совестно, максимум урона, что мучитель получит от этой потери, так это удар по самолюбию. Нечего тут жалеть. В конце концов список дорогих и близких ему людей совершенно не пострадает, а я вот-вот получу то, о чем мечтала, и то, о чем даже мечтать не могла.

– Спасибо, – наконец смущенно пробормотала я.

– Марко говорил, ты потеряла память. Если хочешь, могу оплатить курс лечения, – Роза плавным жестом убрала за ухо тяжелую черную прядь. У меня были такого же цвета волосы, только, наверное, куда более облезлые.

– Чувство ужасное, правда. Я хочу вспомнить, но сама, без посторонней помощи.

– Что-то ты сникла, я же не собираюсь давить, все это в прошлом. Я уважаю твои желания и понимаю, как это тяжело принимать собственные решения после нескольких лет неволи. Не переживай ни о чем, а мы будем тебя поддерживать, если понадобится. Ты просто вспоминай потихоньку, а может, лучше и не зацикливайся на этом, само придет.

Роза была такой теплой, что к ней хотелось прижаться. Я смущенная и смятенная своими порывами комкала ткань черных коротких брюк на коленках и не решалась взгляда поднять.

– Переживаешь из-за Кэри? – ласково спросила маменька, ошибочно предположив причину моего состояния. – Не стоит, поверь, у нас и правда не было другого способа это уладить. Ланкмиллер – упрямый баран, бизнес всех делает такими. И даже смерть этой Элен его не проняла, эмоциональный инвалид.

– А вы… – я схватилась за голову, качнувшись вперед, и тихо прошептала. – Только не говори мне, что это ты устроила, пожалуйста.

Такое чувство, будто я на краю пропасти и вот-вот сорвусь.

– Ты видишь в этом что-то предосудительное? – в голосе Розы звучало искреннее удивление. – Она падший человек, шлюха, продающая себя за деньги, да еще и добровольно. Да, дорогая, элитная, но сути это не меняет.