Приходите за счастьем вчера (СИ)

Допив виски, он поставил бокал на столик и отправился спать.

Великобритания. Йоркшир.

Холодный утренний туман плотно окутывал дом, из-за чего он становился похожим на одно из зданий психоделических фильмов ужасов или трешовых компьютерных игр. Правда, любовался этим чудом кто угодно, кроме Элайджи, который просто не замечал подобных вещей то ли из-за вечной занятости, то ли из-за отсутствия романтической жилки. Аналогично и сегодня, сбежав по ступенькам в гараж, и сев за руль он и не подумал оглянуться и посмотреть на открывавшийся вид. Но и на дорогу глядел только из автоматизма. Мысли были не о ней, и Майклсон бездумно включил зажигание, мягко надавил на газ… Пост охраны, шоссе... Мощный автомобиль быстро набрал скорость, но вместо того, чтобы выжать из него в привычную силу, Элайджа чуть притормозил и перестроился в наименее скоростной ряд для чайников, хотя чёрный «Maserati» смотрелся здесь столь же уместно, как и ворон в стае канареек. Зато есть время собраться с мыслями.

Не сказать, чтобы они были невесёлыми. Откровенно говоря, настроение было гораздо лучше, чем вчера до того, как она спустилась в столовую. Теперь поставив себе конкретную задачу, мужчина уже продумывал, её осуществление и пока особых проблем не видел, не смотря на щекотливость положения. И всё же… Страх ошибки. Мерзкое, тянущее чувство, которое президент «MsnLogistic.Inc» отказывался находить в себе, но которое всё равно жило и поднимало голову, как не отнекивайся. Её любовники – не велика беда. Если есть один, найдётся и второй, и третий и так далее… Элайджа был достаточно взрослый и циничный мальчик, чтобы это понимать, но если его жена вбила себе в голову, что уже кого-то любит, то… То ничего не выйдет. В этом случае у Катерины уже есть то, что он собирается ей предложить. А уж она от своего сроду не откажется, хоть в бараний рог скручивай. Резко уйдя влево и ускорившись, он со свистом выдохнул. Хватит. Нужно прекращать вести себя как сопливой институтке и всё взвесить. Плюсы. Они по крайней мере наличествовали. Катерина его не боялась. Чего-то боялась, но не его лично, Элайджа это понял после поцелуя. Женщина не будет такой податливой, если чувствует подсознательный страх, а не возбуждение. Другое открытие было не менее приятным. Она по-прежнему умела быть ласковой, трогательной и, если с её агрессивной чувственностью можно было как-то бороться, то с нежностью – нет. Вредный характер остался при Кет, о чём она не преминула напомнить своей выходкой, имевшей не самые радужные последствия в виде того, что вчера он раз за разом ловил себя на идиотском желании видеть Мередит исключительно со спины, но не только. Сохранилось ещё и мягкое тепло, всегда околдовывавшее Майклсона и странным образом сочетавшееся со страстностью натуры Катерины. Когда он, злой как чёрт, вышел покурить, чтобы как-то скинуть напряжение, и увидел Кет, возвращающуюся в дом, продрогшую, опасливо глядящую по сторонам, то просто оцепенел от внезапно вспыхнувшего стремления успокаивать её, защищать и оберегать. Если за сутки до этого Элайджа ещё был вполне способен её запугивать, ловить и выдерживать затравленный взгляд в кабинете, то выйдя на крыльцо, совершенно растерялся от собственной сентиментальности.

На самом деле желание оставить её себе родилось раньше, ещё позапрошлой ночью, когда вернувшись из комнаты Катерины, Майклсон вдруг понял, что она теперь обязательно исчезнет из его дома, а скоро уже окончательно и из жизни и стало неинтересно. Чувство скуки появлялось и раньше, до этой неразберихи с документами, но оно овладевало медленно, незаметно убеждая, что этого он и хотел. Не этого. Хотелось достижений, возбуждения испытываемого от каждой следующей победы и понимания собственной правоты, а не жизни по плану. Но, оказывается, удовольствие притупилось с годами и вдруг стало непонятно, на что именно он променял ту восемнадцатилетнюю девочку. Но окончательно всё оформилось уже после отъезда Катерины, когда вернувшись поздним вечером от Мередит, он почувствовал себя словно человек, которому дали попробовать соль, а потом отобрали. Жить можно и даже жить сытно, но совершенно безвкусно. И впервые за долгие годы ежедневной гонки пришла в голову мысль, что это не он владеет корпорацией, а уже она им…

США. Нью-Йорк.

С удобством устроившись на диване и завернувшись в мягкий банный халат, девушка задремала, пытаясь справиться с одолевавшей мигренью,. Но не прошло и совсем чуть-чуть времени, как к ней грудь шлёпнулось что-то большое и тёплое, и тут же исчезло.

- Ммм… – Приоткрыв один глаз, Катерина не удержала улыбки, увидев, что Мартин положил ей на живот креветку и теперь устроился в ногах, умываясь. – Спасибо.

Она села на диване, не обращая внимания на боль, от резкого движения раскалённой иглой, пронзившую висок. Кот перебрался ей на колени и лизнул руку. Вообще-то, он не слишком любил когда его гладили за редким исключением, но сегодня Катерине нужен был рядом кто-то, способный её выслушать, не задавая вопросов. И пожалеть. Как ни странно, но Мартин это, видимо, понимал, и не выказал недовольства, когда его сгребли в охапку.

- Сегодня мой первый день свободы, а я… – Она обиженно вздохнула, – Мартин, мне так… пусто. И я боюсь. Столько всего случилось…

Покрепче обхватив кота руками, гладя его мягкую, блестящую шерсть, девушка начала подробно рассказывать о своей поездке в Великобританию…

Великобритания. Йоркшир.

- Потрясающе! – Всплеснув руками, Мередит прошлась по комнате, продолжая выяснять отношения с женихом. Точнее уже бывшим женихом. Уперев руки в бока, она вновь воскликнула. – Просто потрясающе! Рехнуться можно! Какая же ты мразь!

- Прямо-таки популярное выражение относительно моей персоны, – мрачно ответил Элайджа, не глядя на неё. Причитавшуюся оплеуху, он получил ещё в начале. – Добавь ещё мерзавец и подлец, и достаточно.

- Не оскорбляй эти понятия, – она прищурилась, внезапно перестав кричать, и скривив губки, подвела итог: – Иными словами, я не гожусь для утирки носа твоей блядовитой жене.

Удар достиг цели. Взгляд Элайджи стал настолько пронизывающе-колючим, что Мередит невольно отступила на шаг, увеличивая дистанцию.

«Всё-таки хорошо, что я женщина».

- Нет, не годишься. – Он усмехнулся: – Вся беда в том, что я никогда не смогу получить свою блядовитую жену, так, как тебя.

Теперь уже с лица Мередит схлынули краски. Они стояли, буравя друг друга взглядами.

- Извини, Мередит, – поняв, что брякнул, он и сам разозлился на допущенную бестактность. – Очевидно, мы уже всё выяснили, и дальнейшее смысла не имеет, превращаясь в обычную склоку…

- Наверно, я заслужила. – Женщина обессиленно вздохнула, напряжение внезапно покинуло её.

- Нет, не заслужила, извини, – он подал ей руку, предлагая перемирие. – Но, поверь, для меня подобное положение вещей предполагаемым не было.

– Верю. – Обменявшись с ним рукопожатием, она присела на диван – ноги не держали. – Обидно, что променяли на другую, вот и ляпнула... Но, впрочем, я всегда это знала.

- Вряд ли ты знала, о том, что у меня есть жена, которая приедет и через две недели перевернёт всё с ног на голову. И я как заяц помчусь за ней. – Невесело улыбнулся Элайджа. – Я и сам об этом подзабыл.

- Не представляю тебя зайцем, Майклсон, – едва ли не фыркнула, несмотря на нерадостную ситуацию, Мередит. Понятия у Элайджи о том, как люди мчатся к любимой женщине, весьма своеобразны – наверняка, сейчас думает, как бы съездить в Штаты с наименьшими потерями для корпорации. – Я о другом… Обидно, конечно, и жаль двух лет потерянного времени, – она внимательно поглядела на стоящего перед ней мужчину, и вполне искренне произнесла: – но не придумывай себе моё разбитое сердце. Я знала, что ты не любишь и не полюбишь, и знала об этом с самого начала.

- Впервые в жизни так благодарен за нелюбовь, – попытался пошутить Элайджа. Он вообще с трудом представлял как себя вести. Легче было, когда Мередит скандалила.

- Тогда до свидания. – Избавила его от мучений Фелл.