Горбун

Мистер Чарльз не расстался со мной и после скачек, решив, по-видимому, посвятить мне весь день. Под вечер у меня устал язык от непрестанного произнесения английских звуков, а мой собеседник, должно быть, ещё больше уставший замедлять свою речь, выглядел по-прежнему бодрым и внимательным ко мне. Домой он повёз меня поздно, часов в десять, и по дороге предложил оставить у меня до утра свою собаку, чтобы она отпугивала незваных гостей, о последнем визите которых ему, должно быть, успел доложить горбун при прощании. Мне было так тошно думать об очередной страшной ночи в пустом доме, что я с радостью согласилась, представляя почему-то весёлого фоксика. Пусть он не послужит мне защитой, но одиночество скрасит, а лаять будет очень звонко.

По-моему, мистеру Чарльзу пришлось по вкусу моё согласие, и он поспешил за него ухватиться. Почти бесшумно затормозив у какого-то дома, окружённого садом, он попросил меня подождать и скрылся, а когда вернулся, то вместо ожидаемого милейшего фокса или хотя бы спаниеля, рядом с ним гордо вышагивал громадный дог почти чёрной масти. И что бы мне раньше не вспомнить, что, судя по книгам, англичане предпочитают иметь в своих особняках именно догов. Я не думала, что дядя горбуна имеет особняк, но в деле выбора породы собак он был ортодоксом.

Каждый способен понять моё состояние, когда в машину влезло могучее чудовище и жарко задышало мне в самое ухо, а мистер Чарльз, словно не замечая, что я боюсь пошевелиться, радостно объяснил, что опасаться мне теперь нечего, что пёс очень спокойный и послушный, что кормить его не надо, потому что он только что поел и что зовут его Денди. Мне оставалось надеяться, что поужинал Денди основательно, так как это было в моих интересах.

У Ириного дома мистер Чарльз затормозил опять-таки плавно и бесшумно, в противоположность своему племяннику, и я вышла из машины со слабой надеждой, что англичанин сообразит, насколько опасно оставлять гигантскую собаку в чужом доме с чужим человеком. Мне всегда было суждено обманываться в лучших своих ожиданиях, и, вместо того, чтобы увезти свою собаку Баскервилей, мистер Чарльз предложил мне "to caress" её. Я не помнила, что означает этот глагол, но жесты владельца великолепного (на расстоянии) животного достаточно убедительно предлагали мне погладить дога. Человека посмелее они бы убедили сразу, но я пересилила себя только после повторного приглашения, готовая отпрянуть при малейшем признаке недоброжелательства со стороны собаки. Мысленно пережив ближайшую перспективу сложной операции раздробленной руки, я дотронулась до головы собаки и, не встречая недовольства, погладила гладкую блестящую шерсть. Что же, пёс был очень мил и выказал своё благодушие настолько, что обнюхал и лизнул мне руку, размахивая тонким хвостом.

Мистер Чарльз одобрил наше знакомство, сделал краткое, но энергичное наставление своему догу, учтиво попрощался со мной и уехал. Денди спокойно проводил глазами машину, но не сделал ни малейшей попытки броситься вдогонку. Напротив, когда шум мотора стих вдали, он обратил на меня взгляд, полный такого достоинства, что мне стало неудобно заставлять его ждать на улице.

— Пойдём, — пригласила я его по-русски и подошла к двери.

Сохраняя полнейшую невозмутимость, Денди последовал за мной. Он отличался таким безупречным поведением, что не рыкнул, не отпрянул и не вздрогнул даже тогда, когда выпавший у меня из руки ключ едва не угодил ему по носу.

— Извини, Денди, — сказала я, подняла ключ и погладила дога по голове.

Пёс безропотно принял ласку и со сдержанным любопытством присмотрелся ко мне.

— Заходите, пан Денди, — пригласил я, открывая дверь. — Cоme in.

Дог прошёл внутрь вместе со мной, огляделся и уселся в сторонке, не спуская с меня поразительно умных глаз.

Я почти не спала ночью, гуляла целый день и, конечно, устала и хотела спать.

— Я постелю тебе в прихожей, — сказала я. — Но, если хочешь, можешь лечь в гостиной на диване.

Денди проследил, как я налила для него в миску воду и поставила у двери, расстелила одеяло на полу в прихожей, зашёл в гостиную и с задумчивым интересом взглянул на диван, по которому я похлопала рукой, а потом след в след двинулся за мной в мою комнату. Меня начинало беспокоить столь повышенное внимание к своей особе.

— Место! — строго сказала я и хотела было произнести наудачу: «Place», но зазвонил телефон.

Я знала, что непонятная спешка может не понравиться собаке, поэтому шла неторопливо и очень спокойно, будто и не слышала за своей спиной мягкую поступь мощного зверя. Только взяв трубку, я позволила себе оглянуться: чёрный пёс стоял рядом и внимательно следил за каждым моим движением.

— Вас долго не было, Жанна, — сказал Ларс. — Я уж начал беспокоиться.

— Я вернулась минут десять назад, — уточнила я.

— Вы весь день были с дядей Леонида? Какое он произвёл на вас впечатление?

— Очень приятный и милый человек.

Мне, и правда, мистер Чарльз очень понравился, но, вместе с тем, мне было его безмерно жаль. Каково ему будет узнать, на что способен любимый племянник!

— Так что день прошёл хорошо?

— О да, очень! Но я не ожидала, что вы будете дома. Нонна тоже приехала?

— Нет, — ответил Ларс. — Моя жена не захотела оставлять Ирину одну. Нонна — очень заботливая женщина. А я вернулся, чтобы отдохнуть. Всё-таки отравление не прошло для меня незаметно.

Мне хотелось расспросить, как прошли похороны, но я постеснялась и решила отложить это до возвращения Иры.

— Леонид остался там или вернулся?

— Вернулся. Я потому и позволил себе приехать… Извините, Жанна, может, вы и не знаете, Ирина могла вам не сказать… — замялся Ларс. — Нам кажется, что надо остерегаться Леонида… Вам-то ничего не грозит в прямом смысле… — Бедняге-писателю было очень неловко, и у него даже вырвался нервный смешок. — Опять мы с вами возвращаемся к прежней теме.

Такой поворот разговора меня устраивал. Прошлые, а особенно последнее, предупреждения Ларса оставили очень неприятный осадок, но мне всё-таки хотелось выяснить, что же конкретно произошло между Дружининым и моей подругой.

— Ларс, а не могли бы вы прямо рассказать мне, в чём всё-таки дело?

Датчанин вздохнул.

— Могу, но при условии, что Ирина никогда не узнает о том, что я вам сейчас скажу, иначе она мне не простит. Даже Нонна ни о чём не подозревает.

— Обещаю.

— Если в двух словах, то, когда Мартин женился, Леониду очень понравилась Ирина, и он… как бы это сказать… стал приставать к ней с определёнными предложениями. Ирина долго не решалась говорить об этом с мужем, Мартин ведь очень любил Леонида, а когда поняла, что семейная жизнь не задалась, стала жаловаться на ухаживания Леонида. Мартин в это время очень много пил, был полностью под его влиянием и обвинил во всём саму Ирину. Вы уже знаете, что они расстались. Перед самым вашим приездом Леонид усилил атаку, а Ирина была так измучена всеми неприятностями, что поговорила с ним слишком резко и, к сожалению, высказала такие вещи, что он её возненавидел. Потом были убиты девушка и Мартин, чуть не отправился на тот свет я… да и вы, Жанна, не погибли по счастливой случайности. Вас, можно сказать, спасла моя неловкость, ведь, не урони я пирожное на землю, вы были бы отравлены. Я не могу открыто обвинять Леонида, потому что никакими доказательствами мы не располагаем. Только очень уж подозрительно, что всё это случилось сразу же после его знаменательного разговора с Ириной. Дай Бог, чтобы я ошибся!

Да, куда было первоначальному сюжету моей повести до реальности! Хорошо, что я изменила характер своего героя. Теперь выдуманный образ благородного горбуна будет моим спасением от размышлений о Дружинине.

— Только прошу вас, Жанна, не подавайте виду, что вы посвящены в эту тайну. Ирине будет невыносимо об этом думать, потому что кое-какие подробности я вам не рассказал и не расскажу. Когда Ирина говорила о них, она плакала.

— А нельзя поставить в известность полицию? — спросила я.