Уходя, оставляйте записку (СИ)

— Лежу в теплой водичке и мечтаю о тебе. — Улыбнулась я, Матвей, кажется тоже. По крайней мере, дальше наш разговор шел в романтическо-эротическом ключе.

Закончив разговор, я пошла, спать, довольная, и ничего не подозревавшая, о завтрашнем дне.

====== Глава 8 ======

— С добрым утром, как погуляла? Поздно пришла? — спросила бабушка, когда я утром вошла на кухню.

— Доброе. Нормально. Нет, в двенадцать уже дома была. Что ты жаришь?

— Омлет со сладким перцем, помидорами, сыром и зеленью. Садись, сейчас будет готов. Кофе будешь?

— Да. Я сделаю. Хорошо все-таки, что ты приехала.

— Конечно, кто же тебе кроме старой бабушки завтрак сделает.

— Да, я не в этом смысле.

— Я поняла тебя, милая. — Обняла меня бабушка и поцеловала в лоб.

— Ты хоть расскажи, как твои подруги? Как Ксюшенька? А то вчера толком ничего не рассказала.

— Подруги… хм, нормально. Кира, блондинка, помнишь ее? — Бабушка кивнула. — Так, вот она замуж собралась.

— Ничего себе, она же молодая, куда ей так рано?

— Ну, ба, это ее дело. Ей даже предложение еще не сделал ее парень. Это она планирует себе так, а пока там ее брат готовиться к свадьбе. А Ксюша сейчас встречается с парнем — Артемом, он, кстати, друг Матвея. Учится. Что еще рассказать. А ее папа снова водителем к папе устроился. Точнее его папа взял, когда я попала в аварию. Динара — балерина, спектакль был в пятницу. Она великолепна. Мама ее, как всегда работает. А Дину я познакомила с племянником Ульяны. Он классный.

— Ты, прямо сватья. Всех знакомишь. А как Ольга Борисовна, бабушка Леси? — спросила бабушка о своей подруге, с которой дружила, когда жила тут, у нас в гостях. Что было довольно часто. Она приезжала к нам с мамой, когда дед уезжал в свои командировки, которые длились по несколько недель. — Она говорила, что куда-то уезжает, но ничего толком не поняла. Ты же знаешь, как я не люблю говорить по телефону. Кстати нужно ей позвонить. Может она дома, приеду к ней, поговорим.

— Ага, позвони. Она уезжает в Голландию с родителями Белки. А ее тут оставляют. Только я не в курсе когда.

— А, ну, набери мне ее.

Я позвонила Белке домой, попросила Ольгу Борисовну к телефону и дала бабушке трубку.

Та, поговорив, сообщила, что Ольга приглашает ее к себе в гости на три часа. Так как она в среду утором улетает и другого времени встретиться не будет.

После завтрака мы решили пройтись по магазинам. Мне нужно было убить время до приезда Матвея, которого я очень ждала, а бабушка захотела посмотреть, что продается в наших магазинах из одежды. Ей нужно было откуда-то черпать вдохновение. Хотя я ей доказывала, что у нас продается все то же самое, что и по всей территории России и не только, но она настояла.

С моей бабушкой лучше не ходить по магазинам. Это я усвоила еще в детстве. Она не покупает вещи, а лишь рассматривает их, берет в руки, смотрит швы, строчку, ткань, как пришита бирка. А потом с фразой «Могли бы и лучше шить за такие деньги!», вешает вещь обратно. Мне жутко неудобно становиться, особенно, когда на нас смотрит полмагазина продавцов и покупателей. Думала, что сегодня обойдется без этого, но не тут-то было. Проходив с ней часа три, и послушав, что все ни так и все не то, увила бабушку в магазин украшений. Купив там себе и своей подруге Ольге украшения на шею из натурального камня, бабушка захотела перекусить. И мы разместились в кафе. Я то и дело поглядывала на часы. Через час должен приехать Матвей. Нужно их познакомить. Пока не буду говорить, что он мой парень. Пусть вначале бабушка его оценит, она всегда разбиралась в людях лучше мамы, и тем более меня. Интересно он ей понравится?

— Ника, сколько время? — спросила бабушка.

— Половина третьего.

— Поехала, а то мы опоздаем.

Пока мы ехали, я набрала Матвея. Телефон отключен. Странно, разрядился, что ли?

Мы зашли к Ольге Борисовне, у нее сидела Белка и помогала нарезать салат.

— Я же говорила, Ольге, что бы ничего ни готовила. Мы тортик принесли. — Произнесла бабушка, обнимая подругу.

— Тетя Наина, вы же знаете мою бабушку, она и так сказала нарезать всего один салат, и сделать бутерброд, а не накрыть стол из 12-ти блюд, как она любит. Да бабушка? — обратилась Белка к моей бабушке. Да уж Ольга Борисовна любила готовить, учитывая ее большую семью, которая собиралась на праздники, приходилось готовить на «роту солдат».

— Не отвлекайся, Леся, быстрее порежешь быстрее пойдешь с Вероникой общаться. Никочка, присаживайся, хочешь бутербродик?

— Спасибо, тетя Оля, я поела в кафе. Давайте я помогу Лесе.

— Давай. Вот тебе хлеб намажь его маслом.

Спустя минут пятнадцать мы, с Белой взяв себе чай и по кусочку торта, пошли к ней в квартиру. Я была на нервах из-за Матвея, поэтому просто слушала рассказ Леси о родителях, их переезд, изредка кивая и поддакивая. В семя вечера я все-таки поехала с бабушкой показать ей ресторан. Рассказав, что хочу здесь сделать, мы сели за столик, и я показала фото готового ремонта в проекте.

— Вероника, я очень рада, что ты занялась любимым делом мамы. В последние годы это было единственное, что отвлекало ее от мыслей о прошлом. — Тяжело вздохнула бабушка.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Выслушай меня. Я рассказу тебе одну историю, ты уже взрослая и должна понять.

Мне стало неуютно, что может мне рассказать бабушка такого, что я могу не понять? Но я кивнула.

— Я слушаю.

— Когда тебя еще не было в проекте, а твоя мама была в твоем возраста, мы жили в маленьком городке Белоруссии, в Бресте. — Я удивленно приподняла бровь. Этого я не знала. Тем временем бабушка продолжала, — Я работала портнихой, в ателье, дед твой работал в НИИ, испытывал новый препарат. Еще он неплохо продвигался по партийной лестнице. Денег это не приносило много, только спустя лет десять, когда спала завеса, и можно было продавать лекарства за границу, Николай стал получать большие деньги (на то время) за разработку препаратов. Тамару я родила в двадцать четыре года. Мне некому было помочь, родителей ни у меня, ни у Коли не было, поэтому Тома в три года уже пошла в ясли. И росла очень спокойным ребенком, проблем особых не было. Но в семнадцать лет, ее словно подменили. Она влюбилась. Этот парень жил на одной улице, был старше ее на целых шесть лет и считался жутким хулиганом и бездельником. Естественно мы были против таких отношений. Но Тамара начала кричать, что выброситься с окна, порежет себе вены, если мы не разрешим ей встречаться с ее любовью. Пришлось разрешить. Мы с дедушкой думали, что повстречаются и разойдутся через месяц, другой. Но не тут-то было. Но в один «прекрасный» день, спустя месяц, Тома пришла со своим парнем к нам домой, и сказала, что беременная и выходит замуж. Мне тогда стало плохо, такого удара судьбы я не ожидала от Томы. А дед выставил ее жениха, побив его, и запер твою маму в комнате. Тамара кричала, разбивала все, что было в комнате. Опять грозилась покончить с собой. Такие истерики продолжались на протяжении недели. Каждый день приходил будущий отец, так сказать, стучался в двери и требовал его пустить к Тамаре. Мы не могли видеть нашу дочь в таком состоянии и спустя две недели сдались. Тома с Сергеем (женихом) поженились. Коля похлопотал, и их расписали в кратчайший срок.

Тамара с Сергеем стали жить у него, в коммуне, с его мамой, бабушкой и еще тремя соседями. Мы пытались уговорить их переехать к нам, в двухкомнатную квартиру, но Тома уперлась: «не хочу с вами жить, вы против Сережи». — Бабушка остановилась. Достала из сумки бутылку минеральной воды. Я слушала ее затаив дыхание.

— Все девять месяцев Тома жила в этом клоповнике. Я приходила к ней, приносила еду, и меня чуть ли не рвало от всего ужаса, грязи, что там был. Но она словно не видела всего этого. Однажды ночью, когда мы уже спали с дедушкой, постучали в дверь. Я, открыв дверь, увидела свою дочь с огромным чемоданом, в слезах, и в одной ночной рубашке. Впустив ее, мы стали расспрашивать, что случилось, но она лишь рыдала и не могла вымолвить ни одного слова. Выпив воды и немного успокоившись, она хотела пойти в свою комнату и лечь спать, что бы ее никто ни трогал. Но у нее отошли воды, пришлось срочно ехать в больницу, хорошо, что у соседа по площадке была машина.