Уходя, оставляйте записку (СИ)

Я заехала домой, приняла душ, переоделась в легкое платье бирюзового цвета и, поев бутерброд с кофе, поехала в строительный гипермаркет. Когда уже была в магазине — позвонил Матвей.

— Привет, милая. Как ты?

— Привет, если не считать того, что все еще злюсь на тебя, то прекрасно. А у тебя, как дела?

— Прости еще раз! Я приеду в воскресенье днем, поговорим нормально, ладно? Только не сердись. Я люблю тебя. — Сказала он. Черт. Его голос такой теплый и мягкий… я так соскучилась по нему.

— Ладно, считай, простила. — Милостиво проговорила я и улыбнулась. И почувствовала, что он тоже улыбнулся. — Ты кстати ноут свой забыл, в курсе?

— Да, я понял это уже когда сел в поезд. Ничего он мне здесь не особо нужен. Лучше скажи, чем занимаешься без меня? — спросил Матвей.

— Вот стою в магазине, выбираю ткани на скатерти. Вчера была у отца, на даче. Ксюша привет передает. А еще бабушка с дедушкой в субботу приезжают. Сегодня иду с Ксюшей в театр на спектакль к Динари.

— Передавай всем привет. Прости мне нужно бежать, кажется, моя очередь в посольстве подошла, созвонимся еще. — Спешно проговорил Матвей

— Ага, пока.

— Вероника?! — окликнула меня девушка, неожиданно подошедшая ко мне сзади.

Я обернулась. Передо мной стояла Энжи. Я немного прибалдела от неожиданности. А она изменилась за три месяца. Стиль одежды стал спокойней, вместо кричащих расцветок, наряды, открывавшие всевозможные места на теле, она была одета в светлые брюки и светло-голубую рубашку с рукавом три четверти. Волосы были выкрашены в естественный светлый цвет, а не в тот ужасный перегидрольный, какой был раньше. Прежним остались только губы, грудь и попа. Хотя были довольно успешно спрятаны под одеждой и неброским макияжем.

— Анжела, привет. Не ожидала тебя здесь увидеть. — Довольно мило проговорила я. — Как Марат? Родители?

— Марат… он в больнице. Лечиться от… сама знаешь чего. — Довольно сухо отозвалась о своем любимом Анжела.

— Называй вещи своими словами — от наркомании. Наконец его отец им занялся.

Энжи пожала плечами.

— А родители в порядке. Папа работает, скорее всего, в этом году мы уедем в Польшу.

«Аллилуйя, наконец, это свершилось, они уезжают» — подумала я, но тут же посмотрела на Анжелу. У нее в глазах было столько боли, хотя она и старалась улыбаться. Мне стало, ее безумно жаль.

— А ты как? Такое лето в этом году длинное, обычно пролетает незаметно. Кстати завтра на день рождения к Алисе пойдешь?

— Нормально, живу теперь одна, отец квартиру купил. В Париже была недавно. Если честно хочется в институт. Соскучилась я за той суматохой, что там бывает. Да, пойду, мне Алиса звонила в понедельник, кажется, приглашала. — Алиса наша знакомая с потока, у нее завтра собирается весь институт. Я не хотела идти, но подумала, что если не появлюсь — все подумают, что так называемая «королева» сдала свои полномочия. Не дождутся! Хотя очень хочется после того, что я пережила за эти полгода все забросить, стать невидимой для общества. Я и так перестала отвечать некоторым людям на звонки, сообщения. Сижу дома, не хожу на многочисленные вечеринки. Я пересмотрела свое отношение к жизни, людям. Я все еще стервозная для некоторых, но уже не такая для самой себя. Кажется, я отвлеклась, Энжи спрашивала меня о чем-то еще.

— Ау, Вероника. Ты тут?

— Прости, отвлеклась. Эм, да встречаюсь. А ты?

— Нет, сейчас нет. — Грустно сказала девушка.

— Ты его так любишь, что готова простить многое? — спросила я напрямую, имея в виду Марата.

— Люблю, Ника. Несмотря ни на что. И не знаю, что буду делать, если уеду. — Почти шепотом произнесла она.

— Слушай, Анжела, пошли в кафе посидим. А то у меня в глазах уже рябит от этих тканей. — Сжалилась я над двоюродной сестрой.

— Пошли! — согласилась она. Судя по всему, не только у меня поменялось видение этого мира, но и у Энжи-детки.

Мы говорили с Анжелой долгие два часа, она рассказывала, как уговаривала Марата лечь в больницу, пока он не слишком завяз во все это. Как ругалась с ним, кричала, плакала, настаивала на лечении, что бы жить нормальной жизнью. Но, в конце концов, он сдался под давлением Анжелы и конечно своего отца. Марат любит Анжелу, это было понятно всем вокруг, кроме него самого. А теперь, когда от него отвернулись все его друзья, и осталась лишь Анжела рядом с ним, он понял, что кроме нее и родных, он никому не нужен.

Она даже пыталась попросить прощение у меня, за все, что сделала, наговорила за время нашей вражды, но у нее не хватило смелости произнести до конца речь. Все уместилось в предложении: «Прости за все…». Я махнула рукой, мы поняли друг друга, и я не держала на нее зла. В чем-то были виноваты наши родители, в чем-то мы сами. Это уже не столь важно. В конце нашей встречи я неожиданно для самой себя пригласила ее сегодня на концерт. А почему бы и нет, ведь Динара хотела, что бы было много знакомых лиц в зале. А я ей потом объясню, почему я взяла с собой Энжи.

В пять вечера я приехала домой, уставшая, но довольная. Сегодняшняя встреча с Анжелой мне принесла облегчение. Полежав полчаса в ванной с пеной, поговорила еще раз с Матвеем, рассказав ему о Энжи, и получив от него одобрение о моем поступке, я прикрыла глаза. Устала, жуть!

Подъехала я к театру раньше всех. Стояла еще минут десять ждала Киру с Лесей, которые приехали вместе. Решила надеть светло-коричневые зауженные брюки и кремовую кофту свободного кроя, и коричневые туфли. Волосы выровняла, легкий макияж и маленькая сумочка. Кира надела джинсы, тунику, с черным широким поясом, скромно, но стильно. Светло-бежевые туфли. Леся — кораллового цвета легкое платье, в тон к нему сумка и босоножки. Вскоре подошла Ксюша, одна, видимо Тема так и не смог сегодня приехать. В синем платье до колен, сверху легкая шифоновая белая кофточка. Босоножки на платформе. Мы стояли вчетвером и ждали, когда можно будет зайти вовнутрь. Переговаривались о чем-то незначительном, когда же приехала Анжела и подошла ко мне, все резко замолчали.

— Привет, девушки. — Поздоровалась Энжи. Сегодня она была более чем скромно одета. Белые брюки и серая кофта на одно плечо.

— А она, что здесь делает? — Спросила Кира довольно громко. Энжи сделала вид, что не услышала.

— Кира, это я пригласила Анжелу. Я потом тебе объясню причину. Давай сделаем вид, что все рады ее видеть. Ну, или хотя бы просто промолчите, что это не так. — Тихо проговорила я, девочкам. Пожав плечами, Кира помахала Анжеле, правда с таким выражением лица, что мне стало неуютно.

Наконец мы зашли в театр, прошли в зал и расселись по своим местам. Пока зрители ждали начала спектакля, я быстро объяснила, как так получилось, что Анжела тут. Как не странно, но Леся и Ксюша меня поняли и даже похвалили за такой поступок. Кира осталась при своем мнении. Она считала, что Анжела не может поменяться за какой-то месяц из законченной стервы и клинической идиотке в милую и хорошую девушку. Я не стала спорить, тем более, что спектакль начался. Следующие три часа прошли, как пять минут. Спектакль был очень интересный, Динара была прекрасна! После окончания именно к ней потянулась целая очередь зрителей — вручать цветы. Мама и бабушка Динары, приехавшие на спектакль, украдкой вытирали слезы. Дедушка стоял рядом с Димой, у которого был огромный букет алых роз и тихо переговаривались. Когда, наконец, мы пробились к Алиевой и обняли ее, она обняла нас и сказала, что это один из лучших дней в ее жизни. Пригласила нас на корпоратив, который устраивал их руководитель и режиссёр спектакля. Побыв час на этом светском рауте, на котором через полчаса все жутко напились и были не в состоянии держаться на ногах, я предложила поехать ко мне. Заехав в двенадцать ночи в магазин, мы всей компанией: я, Белка, Воронцова, Динара, Дима, моя сестра и даже Анжела — завалились в квартиру.

Фестивалили мы до шести утра. Пели в караоке (бедные соседи), танцевали, пили. Около часа ночи к нам приехал Никита, потому, что Дима, оказавшись в женском коллективе, кричал, что мы пьяные его изнасилуем, он нам не доверяет и требует мужской поддержки. Бедняжка! Никита был не против приезда, приехал с бутылкой виски. Кричал, что сможет Киру контролировать. Три ха-ха. После выпитой бутылки с Димой уже никто и никого не мог контролировать.