Земля несбывшихся надежд

Во время приема мама не могла ничего ни есть, ни пить. Ей становилось плохо от одного только вида еды. Мы тут же отправились в Куантан. В дороге все молчали. Мама выглядела печальной и несчастной. Почему невеста заплакала? Почему этот маленький мальчик взялся из ниоткуда и опрокинул именно то, что было символом счастливого брака?

На следующий день молодожены приехали к нам домой. Они собирались пожить у нас до тех пор, пока смогут позволить себе свое собственное жилье. Мама предложила дать им немного денег для покупки нового дома. Из окна я увидела, как молодая жена Джейана грациозно выходит из машины. Она выглядела спокойной и сдержанной, и слез на лице уже не было. Мама вышла из дому поприветствовать молодую жену сына с подносом желтой пастилы из сандала, кумкумом, священной золой и маленькой кучкой подожженной камфары. Рата упала к маминым ногам, как требовала того традиция. Когда она встала, я впервые увидела глаза моей невестки. Они были слепы от горя, пусть даже губы ее вежливо улыбались, принимая мамины благословения. Как только ей показали ее комнату, она сразу же снова вышла.

Она отыскала моющее средство и принялась убирать.

Каждый день Рата мыла кухню, чистила ванную, сметала мусор с кухонных полок, вытирала пыль и протирала шваброй пол в гостиной, переустроила все в шкафу, где хранились специи, подметала внутренний дворик и вырвала все сорняки вокруг дома. А когда она заканчивала, начинала все заново. В те моменты, когда она освобождалась, она по собственному желанию стирала вещи, прочищала стоки или готовила.

Красивое печальное лицо лишь улыбалось на предложение помочь. «О нет, нет». Она могла справиться сама. Не стоит волноваться, ей нравилось убирать. Она привыкла к тяжелому труду. Она говорила только тогда, когда к ней обращались. Убирая вокруг дома, она нашла старую грязную корзину. Когда-то в этой старой корзине я носила свою куклу. Рата тихо почистила ее и уже победоносно стояла в гостиной с этой корзиной, висящей у нее на руке.

— Я могу пойти на рынок за покупками, — предложила она с надеждой и вопросительно.

— Деньги лежат в фарфоровом слоне на полке. Возьми с собой пятьдесят рингитов! — крикнула мама из своей спальни.

Знаете, мама любила ее. Она была довольна своей новой невесткой. В отличие от Рани, Рату мама полюбила с того момента, как увидела ее.

Рата взяла деньги, сходила на рынок и вернулась с точной сдачей.

— Видишь? Я была права, ей можно доверять, — радовалась мама.

На кухне Рата принялась превращать продукты с рынка в необычные блюда. Она была словно алхимик. Она брала немного мяса, немного специй и немного овощей и превращала это в шикарный ужин, который поражал все ваши чувства и заставлял с надеждой спрашивать: «А еще есть?» Ее кулинарный талант был неоспорим. Она готовила кувшины имбирного джема и томатной приправы чатни, вкус которой будет преследовать вас не только на следующий день, но и на следующей неделе. Она решительно рубила головы очаровательным лесным голубям и другой пернатой дичи, мариновала их темное мясо в кожуре папайи, чтобы оно стало нежнее. В результате оно таяло во рту, как масло.

Когда мы садились за стол, Рата подавала маленькие приготовленные на пару китайские пельмени со сладкой свининой или речную рыбу, фаршированную лаймом, кардамоном и зернами тмина. Она придумала добавлять в рис ароматическую эссенцию кевра перед тем, как варить его в выбеленной полости бамбукового ствола, и готовить стелющуюся тыкву с тамариндом и анисом так, что она становилась похожа на карамелизированный сахар. Она знала, как запекать цыпленка в зеленых кокосовых орехах, и знала все о вкусовых особенностях ароматных цветков банана, приготовленных с кожурой грейпфрута. Она часами терпеливо готовила ростки бамбука до тех пор, пока не отпадали все тонкие волокна, и у нее не получалось вкуснейшее дополнение к ее непревзойденному пюре из баклажанов. Она коптила грибы, тушила орхидеи и подавала к соленой рыбе пасту из дуриана со сливками и специями.

Чудо, а не женщина! Она была слишком хорошей, чтобы быть настоящей. Как она все это делала?

Каким же счастливчиком был Джейан!

Мама была преисполнена гордости, что в ее доме живет такая невестка.

— Смотри на нее и учись, — шептала она мне часто, осуждающе глядя на мои нечесаные волосы. — Вот если бы у Лакшмнана была такая жена, из него могло бы что-то получиться, — тоскуя, говорила она.

Каждый день в пять часов Рата появлялась с подносом, полным пирожками Раджастхани, приготовленными из миндаля, меда и масла, или сочными молочными шариками в розовом сиропе, а иногда и с вкуснейшим печеньем темно-фиолетового цвета из каких-то особых ингредиентов или, что я любила больше всего, сладкими и пряными пирожками из орехов в форме веточки.

— Где ты научилась всему этому? — спросила мама, по-настоящему впечатленная.

— У прекрасной соседки, — ответ ила она. Будучи ребенком, она помогала пожилой женщине, которая была праправнучкой одного из шестнадцати знаменитых поваров придворной кухни императора Дара Шукоха, старшего сына шаха Джехана. Император Дар Шукох очень гордился своим роскошным образом жизни, и только самое лучшее и утонченное с кухни могло заслужить его одобрение. Вырванные страницы и потерянные бумажки, оставшиеся от когда-то великой империи Моголов, помогли Рате научиться секретам кухни Мугхал.

Однажды Рата приготовила для мамы гранат, полностью сделанный из сахара, миндаля и фруктового сока, в глазури из сиропа. Мама разломала его, а внутри было все: и зернышки, и косточки, и мякоть между ними. Он выглядел так натурально, что я видела, как в маминых глазах рождается истинное восхищение и уважение к мастерству девушки. Для меня она испекла буханку сладкого хлеба с жареным миндалем сверху. Он был слишком красивым, чтобы его есть, поэтому я поставила его за стекло. Для Анны она искусно сделала красивую птичку майна. Конечно же, и птичка была слишком красивой, чтобы быть съеденной.

— Отдохни, иди посиди рядом со мной, — снова предложила мама.

— Только вот это, последнее, — ответила Рата, собираясь помыть под коробкой, где хранился уголь. Никто не убирал там ни разу за последние двадцать лет.

Когда, наконец, действительно не оставалось никакой работы, хотя, я думаю, она была бы не против снова почистить печь, мама сказала:

— Оставь все. Отдохни, посиди немного рядом со мной.

Рата подошла и неохотно села, натягивая вниз свой простой халат так, что он почти закрывал локти. Ее глаза были снова опущены. Мама ободряюще улыбалась своей любимой невестке. В маминой голове крутился вопрос: «Почему ты плакала?», но из ее уст зазвучали вопросы о прошлом Раты. Девушка послушно и полно отвечала. Ее нельзя было назвать глупой или хитрой, потому что она отвечала на все вопросы честно и без колебаний, но все же у мамы создалось впечатление, что она вмешивается не в свое дело. В слегка вопросительном выражении глаз Раты читался вопрос: «А какое вам до этого дело?»

Было нетрудно заметить неудовлетворение и неловкость мамы. Она смотрела на Рату и видела красивую, аккуратную, чистую, улыбающуюся девушку, однако между нею и этой красивой картинкой был в высшей степени тонкий, но невидимый барьер. Что-то было совсем не так, и мама хотела выяснить, в чем тут дело. Но это так и не удалось.

У Раты были странные привычки приводить себя в порядок. Она исчезала в ванной со щеткой с деревянной ручкой и жесткой щетиной и выходила оттуда розовой и сияющей. Да, она сказала, что удивлена тем, что мы, в свою очередь, удивляемся тому, как она снимает свою отмершую кожу.

Джейан подкрадывался, чтобы тайно посмотреть на нее, будто она принадлежала кому-то другому. Он незаметно выходил из их общей комнаты, словно воришка. Его глаза ласкали ее, рассматривали, останавливались и атаковали. Все его тайные желания от нетерпения наступали друг другу на пятки. Иногда мы видели, как он пытается поймать ее взгляд, и нужно было быстро сделать вид, что мы не замечаем в его глазах мольбу. Мой брат был опьянен своей молодой женой. Затем на пятнадцатый день после свадьбы, пришло приглашение о Рани. Молодоженов приглашали на ужин.