Такая разная любовь

— Чего еще ждать от частного детектива, как не личных звонков?

Он вышел из комнаты и скрылся в спальне.

Она оглянулась на кейс, потом перевела взгляд на запертую дверь спальни. Кому он пошел звонить? Может, это все как-то связано с Мэг? До Алиссы доносился звук его голоса, но слов различить было невозможно. Она поднялась с кресла и, не спуская глаз с закрытой двери, наклонилась и открыла кейс. Отыскав в нем папку с надписью «Мэг», раскрыла ее. Внутри было несколько желтых листочков. В глаза бросился записанный телефонный номер. Вырезка из газеты. Это была статья о жене сенатора Стивена Райли. Точнее, об автокатастрофе, в которую та попала. Алиссе уже приходилось об этом слышать.

Пульс невероятно участился. Сенатор Стивен Райли?! Она быстро закрыла папку, сунула ее обратно в кейс и вернулась в свое кресло. Неужели сенатор Стивен Райли и бывший возлюбленный Мэг — это одно и то же лицо? Сенатор Стивен Райли из Нью-Йорка? По слухам, первый кандидат от своей партии на будущих президентских выборах…

Алисса сделала очередной большой глоток из своего бокала. Все сходится. Мэг намекала на то, что это известный человек. А сенатор еще как известен! И потом, Мэг упоминала, что он женат…

«А жена его — пьяница. Это всем известно…»

Она попыталась расслабиться, снять напряжение, которое охватило ее после этой новости. Ей хотелось только одного: поскорее уйти отсюда. Все равно Данни больше ничего интересного не скажет. А Алисса не могла сейчас вот так просто сидеть на месте и ждать неизвестно чего. Ей хотелось думать, действовать. Ибо мысль о том, что бывшим возлюбленным Мэг мог оказаться известнейший сенатор, пьяная жена которого устроила аварию на дороге, взволновала Алиссу нисколько не меньше, чем известие о том, что Данни нашел Джея и что ей удалось снова включиться в работу по подготовке торжественного вечера.

Она сунула адреса, которые ей дал Данни, в сумку и подошла к запертой двери спальни. Постучалась, приоткрыла. Данни сидел на кровати. Подняв на нее глаза, он закрыл трубку ладонью.

— Я пойду, — шепнула Алисса.

— Уже? — спросил он. — А я надеялся, что ты еще задержишься немного.

— Извини, — сказала она. — В следующий раз, о'кей? — Она уже почти закрыла за собой дверь, но в последнюю секунду обернулась и добавила: — Спасибо тебе, Данни.

Он кивнул, и она вышла из спальни и из номера. Интересно, с чего это он взял, черт возьми, что она «задержится»? И потом… неужели он сказал это серьезно?

Глава 14

— Ну что ж, Зу, принимай поздравления. Роль твоя.

Тим Данахи откинулся на спинку стула в своем кабинете, сложил руки на груди и улыбнулся с таким видом, будто с самого начала не сомневался в том, что Зу получит роль Джан Векслер, супермамаши-одиночки девяностых годов.

У Зу же от этого известия на минуту пропал дар речи. Значит, победа. Наша взяла.

— Понимаю теперь, почему ты не захотел сообщить мне об этом по телефону, — проговорила она наконец.

— Как же я мог обокрасть самого себя и не увидеть этой улыбки на твоем лице? А улыбка, между прочим, все та же, Зу… Просто очаровательная.

Зу неловко повернулась на стуле. Она уже давно отвыкла от комплиментов, столько лет прошло… «Но теперь привыкай, девочка, — сказала она себе. — Ты получила роль, ты снова станешь актрисой».

Она была очень взволнована. Хотелось скорее поделиться новостями с Марисоль и Скоттом. «И еще, — вспомнила она, — надо будет позвонить этому неоперившемуся юнцу в банк. Может, мы в конце концов сумеем договориться. Может, мне еще удастся удержать за собой Седар Блаф».

— Разве ты не хочешь узнать, сколько тебе положили?

«Сколько мне положили?.. Ах да, деньги».

— О'кей, Тим. Сколько?

Он снова широко улыбнулся:

— Триста.

Зу едва не свалилась со стула.

— Триста?! Тебе удалось вытянуть из них триста?! Но я думала…

Тим покачал головой.

— Я прекрасно помню, что называл тебе меньшую сумму. Просто не хотел раньше времени обнадеживать.

Зу улыбнулась:

— Но триста тысяч долларов!..

Тим довольно рассмеялся:

— Неужели ты думаешь, что агента самой Зу удовлетворили бы двести тысяч?

Она поднялась со стула и подошла к окну. Офис Тима располагался на цокольном этаже и из него не было видно затянутое смогом лос-анджелесское небо. Только тротуар, дорога и нескончаемый поток машин.

— Просто не верится, — проговорила она тихо. — Я получила роль…

Тим крутанулся на своем кресле, и оно тихонько скрипнуло.

— Мы получили роль, дорогая.

— Да, — сказала она. — Мы получили. Спасибо тебе, Тим.

— Но есть одна проблема.

У Зу сразу упало сердце. Проблема. Конечно, как же без этого?..

— Съемки начинаются через десять дней… в Нью-Йорке.

— Через десять дней?

Он кивнул:

— Это ведь телевизионная постановка. Не кинематограф. График покажется тебе очень напряженным. Долгих репетиций не будет, так что советую тебе быть готовой сразу.

Зу хлопнула в ладоши:

— Я буду готова, Тим. Мы им покажем! Вот увидишь!

У нее заныли скулы. Господи, когда она в последний раз так много улыбалась?..

Она не заметила, как Тим подошел к ней.

— Мне кажется, это стоит отпраздновать, — проговорил он, положив руку ей на плечо.

Напряжение охватило Зу.

— Давай поужинаем, — предложил он. — Выбор ресторана за тобой. Пусть будет подороже и поромантичней.

Зу убрала плечо из-под его руки и поправила прическу.

— Тим… — проговорила она не сразу. — Я не могу… сегодня.

Он опять подошел к ней и положил руку на плечо.

— Ты не можешь сегодня или… вообще не можешь?

Она посмотрела ему в глаза. В них не было мольбы, но была надежда. Однажды Тим Данахи уже дал старт ее карьере, помог ей совершить первый большой шаг в профессии. Теперь он сделал это снова. И снова надеется. Но на этот раз Зу не хотелось обижать его. Теперь она уже была гораздо внимательнее к чувствам, переживаниям и нуждам окружающих. Особенно к чувствам Тима. Она была перед ним в большом долгу.

— Еще слишком рано, Тим. Уильям ушел так недавно…

Рука его упала с ее плеча.

— Конечно, дитя мое. Я понимаю. В другой раз, да?

Зу наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

— Договорились, — сказала она и тут же попросила: — А теперь… ты не мог бы выйти на минутку? Мне нужно сделать один личный звонок.

Брови его поползли вверх, но он сказал:

— Конечно. Тебе, понятно, нужно позвонить домой.

Зу молча кивнула.

Тим вышел из кабинета и притворил за собой дверь. Зу проводила его глазами, затем сняла трубку и набрала номер «Ферст Пасифик». Она получила роль. Теперь необходимо добиться от банка удовлетворительного решения по Седар Блаф.

Пока ее соединяли с Джоном Бернсом, она опустилась в скрипучее крутящееся кресло, стоявшее за столом Тима. В глаза бросился последний номер «Вэрайети», лежавший на столе. Она стала машинально листать журнал, понимая, что теперь ей вновь придется читать его: надо быть в курсе того, что происходит в Голливуде. Ей снова нужно будет стать заметной и агрессивной. Раньше у нее это получалось, получится и теперь. И неважно, будет ли на этот раз рядом Эрик или нет.

Эрик… Какого черта она подумала о нем?

— Джон Бернс слушает.

Она быстро собралась с мыслями:

— Мистер Бернс, это Зу Хартман.

Слыша как бы со стороны свой уверенный голос, которым она рассказала ему про то, что добилась роли, Зу улыбалась. И готова была поклясться, что на его губах также играет улыбочка. Самоуверенная. Ей захотелось сжать пальцами его щеки и назвать молокососом. А потом еще отвесить хорошую затрещину.

— Я смогу выплатить вам пока сто тысяч против требуемых пятисот, — сообщила она. — И после этого мы с вами поговорим о том, каким образом можно будет оформить новую закладную на оставшуюся часть долга.

— Которая составит четыреста тысяч долларов, — заметил Джон Бернс. После паузы он сказал: — А знаете, у меня идея. Почему бы вам не оформить новую закладную на всю сумму? То есть на пятьсот тысяч?