Такая разная любовь

— Зу, это не самая удачная мысль.

— Ты мне не указывай, удачная это мысль или нет! Речь идет о моем сыне! А этот мерзавец… он не может иметь со Скоттом ничего общего!

— Этот «мерзавец» — родной отец твоего сына.

— Ой, только не надо вот этого, Марисоль, я тебя прошу!

— Успокойся. Прежде чем ты что-либо предпримешь, я хочу, чтобы ты села и несколько раз глубоко вздохнула. После этого я прочту тебе его записку.

— Марисоль…

— Делай, что тебе говорят. Сейчас же.

Зу без сил опустилась на краешек постели.

— Ну, хорошо, я села. Читай.

— Сделай несколько глубоких вдохов и выдохов.

Зу закрыла глаза и попыталась глубоко вздохнуть. Ей было очень больно. Она сделала еще одну попытку, уже не торопясь. Дрожь в теле заметно уменьшилась. Она открыла глаза.

— Читай.

На том конце провода наступила пауза. Затем Марисоль произнесла:

— О'кей. Он пишет: «Я хочу узнать поближе моего настоящего отца и полагаю, что имею на это право».

Зу почувствовала, как нервный озноб начинает возвращаться.

— «…Обо мне не беспокойся. Со мной ничего не случится. Он говорит, что мы будем вместе так долго, как я этого захочу…»

Слушая Марисоль, Зу пыталась справиться со слезами.

— «…Не пытайся найти меня, мама».

Нет, больше терпеть у нее не было сил!

— Не пытаться найти его?! Он что, сумасшедший? Я, естественно, разыщу его! И свяжусь для этого с полицией. Это похищение, Марисоль! Этот негодяй похитил моего сына, и я позабочусь о том, чтобы он за это дорого заплатил! — Слова эти срывались с языка словно дробины, вбиваемые в деревянный пол. — Он не мог уйти из дома по своей воле, я в этом абсолютно уверена. А эта записка… Наверно, Эрик заставил Скотта написать ее. Сам Скотт никогда не позволил бы себе ничего подобного…

— Но это его почерк, Зу. А Эрика даже не было здесь, когда Скотти писал свою записку. В мусорной корзине я нашла один конверт. Письмо было адресовано Скотти. И отправлено из Миннесоты. Должно быть, Эрик выслал ему почтой билет.

У Зу онемели губы.

— Куда?

— Понятия не имею, — ответила Марисоль и после некоторой паузы прибавила: — И еще…

Зу захотелось расхохотаться, чтобы жуткий смех избавил ее от ощущения своей вины и страха.

— Скотти пишет также, что, если ты все-таки попытаешься разыскать его, он позвонит в газеты и расскажет, кто он такой и кто его настоящий отец.

Теперь Зу было уже не до смеха. Теперь Зу хотелось умереть. Протянув руку, она выключила лампу.

— Мне плевать на его угрозы. Я найду его, — проговорила она не своим голосом.

Она сидела на постели, поджав к груди колени и раскачиваясь взад-вперед.

— Ты об одном забываешь, Зу, — спокойно отозвалась Марисоль. — Эрик не злодей какой-нибудь. Да, он безумец, но Скотти ему такой же родной сын, как и тебе. И ты можешь возненавидеть меня за то, что я сейчас скажу, но… в свете того, что все открылось, мальчишка, по-моему, прав. Он имеет право поближе узнать собственного родителя.

Зу обхватила себя руками.

— К такой-то матери этого родителя! — только и сказала она.

— Стоп!

Зу бросила взгляд на Кэла Бейкера и убежала со съемочной площадки, которая сегодня перекочевала на Вестсайдскую пристань. Зу знала, что сама виновата. Вот уже в десятый раз за сегодняшнее утро она забывала текст. Она пересекла пирс и скрылась в трейлере, который служил ей гримерной. Упала на диван. Как же ей играть супермамашу девяностых годов, если она не знает, где находится ее собственный сын?.. И не знает, увидит ли его еще когда-нибудь…

«Шоу должно продолжаться… Но что-то оно затянулось».

Она решила, что, наверно, уже слишком стара, чтобы собрать себя в кулак и сосредоточиться на деле, невзирая на все личные невзгоды.

Тяжелая дверь трейлера распахнулась, и на пороге показался Кэл Бейкер.

— Что с тобой случилось. Зу?

Она отвернулась, чтобы он не мог видеть ее слез.

— Ничего, Кэл. Просто паршивое утро.

Она услышала, как он прошелся своими тяжелыми башмаками по розовому ковру и сел на диван. Сел лицом к ней. На нем были джинсы и синяя футболка, на которой было написано: «ЗДЕСЬ Я БОСС, ВОТ ПОЧЕМУ». На его загорелом лбу, когда он нахмурил брови, обозначились светлые морщинки.

— Ты сбежала со съемочной площадки, — проговорил он. — Я предупреждаю тебя: никому не позволено сбегать с моей съемочной площадки.

Она поднялась с дивана и подошла к зеркалу. Всю прошлую ночь она проплакала, почти не спала. Теперь это было видно по ее налившимся кровью глазам, припухшим векам и темным кругам. Зу провела по ним кончиками пальцев, затем осторожно потрогала левый край рта. Он был ниже правого. Такое всегда случалось с ней, когда она чувствовала усталость. Точнее, не всегда, а после удара, который случился с ней по вине Эрика.

Она обернулась к режиссеру:

— У меня личные неприятности. Дай мне несколько минут, чтобы прийти в себя.

— У нас сроки поджимают, Зу. Каждая минута стоит денег.

Она кивнула:

— Я знаю. Прошу тебя, Кэл. Я делаю все, что могу.

Он поднялся и направился к двери.

— Нанимая тебя, я рисковал. И если ты всерьез надумала вернуться в профессию, советую тебе не забывать об этом. — Он повернул ручку и открыл дверь. — Не разочаровывай меня, Зу.

С этими словами он вышел из трейлера.

Зу проводила его взглядом. Дверь, закрывшаяся за Кэлом, показалась ей дверью в будущее. Дверь эта закрылась, и будущее было отрезано…

«Может, все это большая ошибка?»

Она была далеко не уверена в том, что не утратила способности хорошо играть. Она даже не знала, нравится ли ей самой вновь заниматься этим. Последние несколько дней она не жила, а существовала.

Зу обернулась к окну и сквозь прорези в жалюзи глянула на съемочную площадку. Сегодня снимали сцену в порту, где Джан Векслер одна противостоит всей банде, в которую пытаются затянуть ее сына…

Ее сына.

Скотти!

Актеры, статисты и технические работники бесцельно слонялись по пирсу, ожидая ее появления, готовясь к следующему дублю.

В ту минуту ей в голову пришла одна мысль, от которой на душе стало еще больней: а стоит ли любая профессия, любая карьера того, чтобы терять из-за нее ребенка?

Отвернувшись от окна, она подошла к телефону. Меньше чем через минуту на том конце провода отозвалась Мэг Купер.

— Мне нужна твоя помощь, — взмолилась Зу. — Я хочу уйти из этого фильма, расторгнуть контракт.

Они договорились о том, что Зу поручит своему агенту отправить по факсу копию контракта Мэг, Мэг ознакомится с документом и приедет на место съемок.

— Но пока, — предупредила она, — делай то, что от тебя требуется.

Зу повесила трубку и стала нервно кусать ногти. Затем она сделала глубокий вдох-выдох, проверила макияж и вернулась к юпитерам и камерам. В тот мир, который много лет назад казался ей единственно правильным и привлекательным.

* * *

Наверное, это утро никогда не кончится. Солнце опаляло своими лучами бухту и жгло асфальтовый пирс. Несколько раз уже Зу казалось, что она сейчас упадет в обморок. Нервы были на пределе. Лица у всех участников съемок были напряжены. Мальчишку, исполнявшего роль младшего сына Джан Векслер, вырвало. Другой «сын» капризничал. Зу еще четыре раза забыла свои строчки.

Когда объявили перерыв на обед, Зу ушла в дальний конец пирса, прикрывая шею сзади прохладной материей. Ей вспомнился Седар Блаф. Интересно, что скажет Скотт, если она будет вынуждена продать дом? Где он сейчас, в данную минуту?.. В каком городе, в каком штате?.. Вернется ли он домой?

— Зу? — раздался у нее за спиной знакомый голос.

Она обернулась:

— Мэг! Слава Богу! Жду не дождусь.

Мэг смахнула капельки пота со лба. Она выглядела еще более осунувшейся и угнетенной, чем в их прошлое свидание.

— Как ты можешь работать в такую жару? — спросила она.

Зу пожала плечами: