Такая разная любовь

Выйдя из зала, она пошла в женскую уборную, надеясь, что консьерж не забыл поставить там трех своих помощников и убрал с мраморных туалетных столиков вульгарные и дурацкие чашки в виде морских раковин, в которые собирались чаевые.

— Идиотский, обезьяний костюм! — проговорил Джей, пытаясь внутренне смириться со смокингом. Волосы вылезали из-под воротничка, сорочка была перекрахмалена, и действительно, сразу бросалось в глаза, что человек чувствует себя в этом одеянии не в своей тарелке.

Зу рассмеялась:

— Ты прекрасно выглядишь. Не вешай носа. И не забывай, что ты делаешь это ради Алиссы.

— Да я всю жизнь надевал эту дрянь только ради Алиссы, — ответил он. — Но я считал, что эти времена давно прошли. И потом… все это кажется мне просто смешным! Алисса Пэйдж устраивает благотворительный вечер в пользу бездомных! Неужели она на старости лет заделалась либералом?

Зу улыбнулась и обернулась к зеркалу.

— Людям свойственно меняться, Джей.

Она надела большие бриллиантовые серьги-клипсы с ониксом и такой же кулон. Джей зашел сзади и застегнул цепочку у нее на шее. Потом положил руки ей на плечи.

Зу вглядывалась в свое отражение в зеркале. Джей стоял рядом, и выглядело это удивительно естественно. Идеальная пара. Два человека, которые во всем подходят друг другу. Она коснулась уголка губ и впервые обнаружила, что рот не кривится. Затем с улыбкой подумала о том, что вот уже несколько недель даже не вспоминала про «Твинки».

— Боже мой… — пробормотал Джей, — ты вся просто сияешь! Ты такая красивая! Теперь я соглашусь, что, пожалуй, стоило влезать в этот обезьяний костюм.

Его руки соскользнули с ее плеч на грудь, которая была наполовину обнажена и выступала над жестким корсетом черного платья с большим вырезом. Зу прерывисто вздохнула.

— Убери свои руки сейчас же, — тихо проговорила она. — Иначе мы никогда не спустимся вниз.

— Если это, не дай Бог, произойдет, — сказал он, поворачивая ее к себе лицом и целуя в шею, — принцесса Алисса, мягко говоря, придет в ярость.

— Пора одеваться, иначе Алисса объявит мне бойкот, — проговорила Мэг, нежно проводя кончиками пальцев по волосам, которые ручейком сбегали вниз по животу Стивена.

— Сенаторам и их женам позволительно немного опоздать, — шепнул он, положив руку между ног Мэг.

— Я не жена тебе, — ответила Мэг.

— Значит, станешь ею. Как только закончится мой развод. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Я хочу, чтобы у нас были дети.

Мэг закрыла глаза и вся отдалась его ласке, теплой, нежной, любящей… Рядом с ней лежал человек, с которым она хотела прожить всю оставшуюся жизнь. И все же…

Когда она улетела из Атланты три недели назад, она направилась прямо к нему. Сказала, что по-прежнему любит его и всегда любила. Он переехал в ее гостиничный номер на целую неделю. Днем он уезжал на работу, а Мэг занималась поисками подходящего офиса. Ей хотелось завести в Вашингтоне собственную практику в области семейного права. А когда она вернулась в Нью-Йорк, чтобы проведать Лохматого, Стивен поехал с ней.

И все же до сих пор она не сказала ему…

— Стивен, — негромко проговорила она, — между нами есть кое-что, о чем тебе ничего не известно. — Комната была погружена в тишину. Слышалось только их тихое дыхание. — Когда мы были в Гарварде, я сделала аборт, — сказала она. — Я убила нашего ребенка, Стивен.

Наконец эти слова сорвались с ее языка. Странно, но они дались ей сейчас относительно легко. «Наверно, это оттого, что я наконец-то поверила в него, — подумала Мэг. — Ив себя тоже».

Она закрыла глаза. Непонятно только, почему ей пришлось ждать столько лет, чтобы сказать это?

Стивен молча смотрел на нее с минуту, которая показалась ей целой вечностью. Потом взял ее за руку.

— Представляю, как тяжело тебе было.

Ей не хотелось открывать глаза, не хотелось увидеть в его глазах обиду и боль. Не хотелось вновь чувствовать себя виноватой. Но она все же посмотрела на него, заставила себя взглянуть ему в лицо, в его кобальтовые глаза. И увидела в них только любовь.

— Я люблю тебя, Мэг, — проговорил он. — И мы еще все наверстаем. Сегодня — первый день новой жизни. Все, что было, осталось в прошлом.

Их губы соединились, и в ту минуту Мэг поняла, что из прошлого родилось ее будущее.

В зале было очень тесно, и, может быть, еще и поэтому Алисса так крепко прижималась к Данни. Она знала, что сегодня ночью придет в его номер и они будут заниматься любовью. В первый раз.

«И это будет волшебно».

Склонив голову ему на плечо, она стала оглядываться по сторонам. Грант Вентуорс танцевал с какой-то незнакомой Алиссе женщиной. Возможно, со своей новой любовницей, с которой встречается по вторникам на той квартире. В противоположном конце зала Бетти в безвкусном бежево-оранжевом наряде обслуживала гостей за барной стойкой. Сью Эллен сидела за столом рядом со своим мужем, вид у которого был довольно скучающий. Интересно, сколько они уже женаты и что удерживает их от развода? Деньги скорее всего. Его. Ее. Их.

Знакомая песня.

Но Алисса увидела и немало смеющихся, веселых лиц, счастливых пар, к каковым причисляла и себя с Данни. Женщины в блестках, шифоне и шелках, украсившие себя драгоценностями, извлеченными по такому случаю из банковских сейфов, скользили по залу с удивительной легкостью и грацией. Мужчины в величественных позах, принимать которые человека учат только власть и деньги, с ухоженными ногтями, выражали свой восторг по поводу вечера нисколько не меньше женщин, с которыми они кружились в танце.

Мэг со Стивеном танцевали, глядя друг на друга с любовью. Недалеко от них танцевали Зу и… Джей. «Боже мой, — подумала Алисса, — они смеются. Он гримасничает, но видно, что в принципе доволен вечером». Она вновь обратила внимание на его хромоту. «Отчего он корчит рожи? Нога болит? Или просто Джей Стоквелл до сих пор терпеть не может танцевать?»

— Прекрасный вечер, — шепнул ей на ухо Данни. — И никто, по-моему, не скучает без прессы.

Алисса кивнула:

— Особенно мои друзья.

Он крепче прижал ее к себе.

— Ты изменилась, Алисса. Или, может быть, ты просто наконец стала самой собой.

— За последние несколько месяцев я кое-что узнала новое, это точно.

— А именно? — Данни остановился и проследил за взглядом Алиссы, обращенным на Зу и Джея.

— Я поняла, что первая любовь, — с улыбкой проговорила Алисса, — не всегда бывает самой главной в жизни.

Данни кивнул в сторону Мэг и Стивена:

— Но иногда все же бывает.

— Иногда, — ответила Алисса.

Данни коснулся рукой ее подбородка и заглянул ей в глаза.

— Я тоже кое-что понял, — сказал он.

— А именно?

— Я понял, что в Атланте прекрасные климатические условия для разведения орхидей.

Алисса улыбнулась и вновь закружилась в танце, стараясь не наступать Данни на его сексуальные ботинки.