Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

У самой же девушки поведение супруга не вызывало абсолютно никакого протеста, ни внутреннего, ни внешнего — ни в малейшей степени. Сейчас свою задачу относительно него она видела только в избавлении его от необходимости выслушивать её воркования с Алексом по телефону, хоть и сомневалась, что Чарльз вообще обратит на это внимание. Но всё-таки рисковать не хотела — это были бы, при сложившихся обстоятельствах, лишние переживания для мужа, а этого Жаклин ему не желала — тому и так досталось.

Таким образом, держала свой телефон на беззвучном режиме, а потом перезванивала тем, с кем для себя видела необходимость или целесообразность в общении. Но во время недомогания с разговорами и вопросами знакомые и коллеги беспокоили её мало — в основном все знали, что она болеет, и не хотели тревожить.

Её ненаглядный позвонил в субботу, часов в десять утра. Пропущенный вызов Жак обнаружила, покончив с завтраком, почти сразу же, минут через десять-пятнадцать после самого звонка.

Пролежав два дня в лихорадке, разбитая ломотой в костях, она и не думала заставлять себя покушать. Даже вчера, в пятницу, почувствовав себя получше, тем не менее, всё еще не смогла проглотить хоть что-то из пищи, и когда Чарльз попытался накормить её фасолевым супом насильно, сдвинула брови и напомнила, что перед ним, на минуточку, врач, и врач сам знает, когда и чем насиловать свой организм. Но сегодня, проснувшись и увидев себя в зеркале в ванной комнате, больная поняла, что пора. Дальше тянуть уже нельзя. Правда, вид еды у неё всё еще не вызывал ничего, кроме чувства лени и бессилия, но девушка переборола себя и съела йогурт и десять ложек овсяной каши. А потом, обнаружив у себя в телефоне свежий звонок от Александр, восприняла его как вознаграждение за победу над собой.

Дождавшись, пока муж засядет в кабинете, решила перезвонить из спальни, со второго этажа.

— Алло, Джеки, привет. Я тут звонил тебе. Как ты себя чувствуешь? — выпалил парень на одном дыхании после второго гудка.

Жаклин почувствовала, что… да что там… от звуков его голоса она просто и заболевала, и выздоравливала одновременно. А еще успевала «таять» и завидовать самой себе.

— Привет. Я уже почти нормально. Кризис миновал, осталось только немного поднабраться сил. Завтра вот планирую выйти на улицу погулять с собакой. А как ты? Только честно, Алекс.

Тот засмеялся.

— Ну-у-у… если честно… кашляю только ночью. Но это остаточное явление и скоро пройдёт. Я на финишной прямой к выздоровлению.

— Оу, я рада. Палома просто волшебница, так быстро поставила тебя на ноги, — не удержалась ревнивый врач.

— Если бы я позвал Палому, боюсь, она бы залечила меня вплоть до инвалидности. Такая перспектива меня… — тут он хмыкнул, — не устраивает.

Доктор решила прощупать почву, ну, или, хорошо, нарваться на сравнение и комплимент.

— А какая перспектива устроила бы Александра МакЛарена?

— Эм-м-м… ну вот, если ты уже завтра планируешь прогулки, я бы хотел тебя увидеть, хотел бы с тобой прогуляться. Не хочешь прийти к нам на игру? Мы завтра играем на Баннистере с Вулфсонами.

Жаклин похолодела.

— Что? Что я слышу, Александр МакЛарен? Ты уже бегаешь по полю? — Она не кричала только лишь из боязни привлечь на крик мужа. — Алекс, ты в своём уме? На улице декабрь месяц!

— Ноябрь, Жак.

— Да какая разница!

— Ну, так ты сможешь прийти? Приходи, Джеки, пожалуйста, — гнул свою линию футболист.

«Надо же, — подумала девушка, умиляясь, — такой маленький, а уже такой мужчина».

— Пф-ф-ф… даже не сомневайся, — всё-таки не удержалась и фыркнула она, — я буду там и всё расскажу твоему тренеру. А еще Палому себе в помощь прихвачу. Вот дай я только до тебя доберусь — всего, до пяток, разотру и «Пульмексом», а сверху еще и «Эвкабалом», а потом так же всего обклею согревающими пластырями. А потом…

Но будущий клиент «Пульмекса» и «Эвкабала» быстро вышиб клин её врачебного накала клином своего мужского напора.

— Оу… а вот что будет, когда я до Вас доберусь, доктор Рочестер… — промурлыкал он в телефон.

У доктора тут же повылетали из головы все её медицинские термины, а так же общечеловеческие колкости и сарказмы, но зато как-то так мелькнуло подозрение, что её пациент не совсем трезв.

— Когда у вас игра? — продолжила она, планируя получше прислушаться к его интонациям и выговору.

— Завтра вечером в пять! — обрадовался парень, поняв, что победил. Да он, в принципе, и не сомневался, что всегда будет её побеждать. Он с первой встречи чувствовал, что он — её слабость.

— На стадионе Баннистера?

— Да. У нас.

И тут она услышала, как, видимо, где-то там, рядом с парнем, что-то хлопнуло наподобие двери, и совсем близко от него прозвучал женский смех.

Жаклин только лишь раскрыла рот спросить своего собеседника о его местонахождении, но не смогла — не в её правилах было опуститься до расспросов о передвижениях и ореолах обитания и требований отчетов в действиях и поступках, хоть этот женский смех довольно ощутимо поубавил красок в её мире. Поэтому она замолчала.

Но Александр и тут её удивил.

— Жаклин… ты не хочешь спросить, где я? — услышав её громкое молчание, юноша пошел ва-банк.

— Хочу, — тут же отозвалась она, — да только что мне это даст?

«Да! Я же говорил, что она идеальна!» — возликовал он про себя.

— Я в Лондоне.

— Ладно, Алекс, ничего не говори. Ты свободный молодой человек и волен находиться там, где посчитаешь нужным.

— Кирк позвал меня с собой на переговоры. Мы сейчас дома в гостях у одного из его подрядчиков.

— Оу, вот даже как. — Такого Жаклин явно не ожидала.

— А ты думала, я умею только целоваться и валяться с температурой?

А вот эта фраза уже окончательно убедила девушку, что её шотландец сегодня, вне всякого сомнения, не разминулся с алкоголем. Она заулыбалась.

— А кто тебе сказал, что ты умеешь целоваться?

— Жаклин… не играй с огнём, — он перешел на низкий гортанный баритон, — тебе их всех перечислить?

— Ладно, будем считать, что ты меня напугал, — притворно вздохнула она. — Ну, так если завтра игра, разве сегодня у тебя не должна быть тренировка? Ты прогуливаешь?

— Пф-ф… и эта женщина минуту назад чуть не угробила мне барабанные перепонки, возмущаясь, что я бегаю по полю. — Футболист с удовольствием засмеялся. — Нет, сегодня тренировки нет. За день перед матчем мы расслабляемся и отдыхаем. Тренировка завтра с утра. — У него слышался очень довольный тон.

— Ясно. На матче я буду с Сулой. Давно с ней не гуляла.

— Договорились. Познакомишь меня со своей фараоновой собакой.

— Если она согласится. — Жаклин хихикнула. — Шучу. До завтра?

— Угу. Да, до завтра. Пока. — Юноша явно улыбался. — Только не болей.

— Ты тоже. И не пей много. Пока. — И она быстренько отключилась, из желания оставить последнюю колкость за собой, после чего сразу же ринулась вниз за очередной лошадиной дозой витаминов и травяным чаем.

Вообще-то Жаклин знала, что за болезнью у неё очень часто следует какойто подъём сил и, скорее всего, этиология этого самого подъёма лежала в области не физиологии, а психологии. А тем более, сейчас, когда её психологический анамнез отягощался еще и разлукой с Алексом, она действительно воспряла духом при перспективе скорой встречи с этим, так необходимым ей человеком.

Вечером в субботу девушка уже смогла помыть голову, поговорить с дядюшкой по телефону, рассказав ему о смерти миссис Рочестер, и передать от него и всех глазговцев соболезнования Чарльзу.

Потом она, при непосредственном участии Сулы, завела стиральную машинку с постельным бельём и полотенцами. Когда хозяйка, поснимав кое-что с вешалок, а кое-что достав из корзины, свалила всё в большую груду на полу в ванной, с её барахольщицей чуть не случился коллапс эстетического восторга — сразу столько добра! Щенок прыгал на кучу как большая рыжая лягушка и никак не хотел расставаться со своим богатством, вцепляясь в него зубами при малейшей попытке разлучить его с его «гнездом».