От любви не убежишь

Одетая, как всегда, в стиле богатой домохозяйки, в бледно-голубой спортивный костюм, Инга остановилась по дороге в очередной фитнесс-класс и задумалась, что делать. Она видела, как Стивен уехал с чемоданом, и это подвигло ее поговорить с Тесс.

Инга, среди многих добродетелей которой никогда не была замечена тактичность, решила порадовать Тесс рассказом о той ночи прошлым летом, когда она пыталась соблазнить Стивена и была отвергнута. Разве это не доказывает, что он – хороший человек?

К счастью, телефон зазвонил прежде, чем она успела пересказать тот злосчастный эпизод.

– Тесс, – позвала она, – Тесс, это ваша мать.

Тесс колебалась. Ей меньше всего хотелось говорить сейчас с матерью. Лучше бы остаться одной, чтобы зализать раны без чьих-либо советов, даже если они продиктованы участием и любовью. Но Инга довольно ясно дала понять Димфне, что Тесс дома. Она неохотно подняла трубку.

– Привет, дорогая моя, как ты, все в порядке?

– Да, – автоматически ответила Тесс, – все в порядке.

– Ты уверена? – Теплота участия Димфны проходила по телефонному проводу так явно, как будто она сидела рядом в комнате. – У тебя какой-то странный голос.

– О мама, все так ужасно! – вырвалось у Тесс. – Крышу сорвало, Люка могут судить за кражу в магазине, ну, а Стивен только что ушел к Джозефине.

И впервые у Димфны хватило ума ничего не предлагать и не советовать.

– Тесс, дорогая, хочешь, я приеду?

И Тесс, обычно державшая свою мать на расстоянии годами, произнесла:

– Это было бы здорово. Ты действительно можешь приехать?

Люк не оторвался от компьютера, когда Тесс заглянула к нему. Он напряженно следил за вспыхивающими цифровыми разрядами на мониторе, изо всех сил пытался напустить на себя равнодушие. Но его постель была смята, и на ней вдруг каким-то чудесным образом снова появился Тед, старый мишка, не наблюдавшийся уже долгие годы.

– Он ушел, да? – Голос Люка был лишен всяких интонаций, – Это из-за кроссовок?

Тесс перелетела через комнату и обняла его:

– Нет, нет, не из-за них.

Но худенькое тело Люка осталось напряженным и никак не отзывалось на попытки Тесс утешить его. Как будто его каркас стал проседать от усилий казаться непробиваемым.

– Как ты думаешь, он вернется на этот раз, мам? – Глаза Люка умоляли сказать ему утешительную ложь. – Или он ушел навсегда?

Все, что могла для него сделать Тесс, это прижать к себе, пытаясь сдержать слезы.

– Не знаю, дорогой мой. Но, что бы ни было, он любит тебя, ты же знаешь.

– Но как он мог?– Люк посмотрел ей в глаза – она увидела покрасневшие от слез веки. – Меня не за что любить.

Элли просидела весь день с закрытой дверью, не дав Тесс даже шанса объясниться. Когда она наконец вышла, то не проронила ни слова и вообще отказалась говорить об уходе отца. Она просто надела шокирующий наряд, накрасилась и исчезла до поздней ночи.

Всю субботу Стивен напряженно писал. Работа изнуряла и тело, и ум, но этого он и добивался. Сосредоточиваясь на картине, он почти не чувствовал боли. Но когда поздней ночью он отправился спать, весь страх, сомнения в том, что поступил правильно, обрушились на него чудовищным прессом.

В понедельник после работы Тесс поехала в «Арндейл Центр», размышляя о том, какая вообще-то это угнетающая вещь – большие торговые комплексы. Обувной отдел размещался в центре зала. Он был буквально заставлен коробками с соблазнительными кроссовками. Тесс посмотрела на цены. Самые дорогие – сотни фунтов, не было ничего дешевле сорока. Неудивительно, что их воруют.

Напомнив себе, что это – не совсем правильный подход к сложившейся ситуации, она вошла и спросила менеджера. Он оказался вдвое моложе ее, и его явно не привлекала мысль встречаться с ней: вероятно, она напоминала ему его мать. Поскольку его крошечный офис использовался под склад, им пришлось беседовать в магазине, что лишь добавило неловкости.

Тесс принялась объяснять, что Люк никогда раньше ничем подобным не занимался. Менеджер кивал, будто этот факт уже был ему известен.

– Насколько я понял со слов полицейских, у вас были какие-то проблемы с мужем.

– Да, – подтвердила она с удивлением. Она не ожидала такого внимания от полицейских, видимо, они пытались уладить дело. – Но сейчас он окончательно ушел...

К своему стыду, в первый раз после ухода Стивена Тесс разрыдалась и, начав, уже не могла остановиться. Молодой менеджер в ужасе уставился на нее, покупатели прятали глаза, а Тесс рыдала безудержно. Накопившаяся обида, ощущение собственной несостоятельности, напряжение от необходимости справляться одной – все словно вскрылось и хлынуло из глаз, тушь потекла, и на щеках образовалось по черному ручейку.

Менеджер сделал отчаянный знак рукой одной из пожилых продавщиц, которая приклеивала цены, стоя на стремянке.

– Скажи ей, что я сделаю все что, смогу, Сьюзан, дай ей бумажные носовые платки, хорошо?

Сьюзан вручила Тесс пачку платков и помогла подняться. У двери магазина она обернулась на мистера Ватса – так звали менеджера.

– Я только провожу ее до машины. И в следующий раз, когда вы соберетесь приударить за женщиной, вам лучше поискать кого-нибудь вашего возраста. – Тесс, не удержалась от улыбки при виде негодующего мистера Ватса.

– Так-то лучше, – сказала неукротимая Сьюзан и еще раз обняла Тесс на прощанье. – Не волнуйтесь, я буду давить на него до тех пор, пока он не закроет дело с вашим сыном.

Приехав на работу, Хьюго заметил, что машина Стивена припаркована не на его обычном месте. Вместо того чтобы, как всегда, стоять у передней двери, он попытался спрятать ее и подогнал к мастерской. Любопытно... Он прошел еще несколько шагов, застегивая пальто, чтобы уберечься от пронизывающего утреннего холода. Как же он ненавидит февраль, самый депрессивный месяц в году. В мастерской сейчас, наверное, тепло и уютно, – конденсат на огромных окнах скрывает происходящее внутри так же тщательно, как шторы или жалюзи. Только небольшой кусочек стекла был прозрачен. Тот, кто сейчас в мастерской, очистил его, чтобы выглянуть наружу. Чувствуя себя так, словно подглядывает за чем-то неприличным, Хьюго заглянул в мастерскую.

Там никого не было. Но в одном углу лежал матрас и спальный мешок. Рядом с матрасом – радиобудильник, который беспрерывно сердито сигналил – не нашлось никого, кто бы его выключил. Несколько костюмов и пара ярких галстуков висели на мольберте, которые он немедленно опознал как принадлежащие Стивену. Чемодан с рубашками и разбросанными носками – у матраса.

Стивен явно переехал из супружеского дома. Но не к Джозефине. Интересно, интересно...

Наверху, в своем офисе, Джозефина уже сидела за столом, переписывая расписание предстоящих ей встреч в блокнот, который носила с собой.

– Итак, – заметил Хьюго, наливая себе чашечку кофе, – ты наконец заполучила того, кого хотела.

Джозефина подняла на него глаза.

– Заполучила кого, Хьюго? О ком ты говоришь?

Хьюго злорадно улыбнулся.

– О Стивене, конечно.

– А... – Джозефина снова занялась своим расписанием, – но не вполне туда, куда хотела, – добавила она так тихо, что Хьюго не расслышал.

Непонятно, можно ли было считать приезд Димфны благом. Тесс пошла на это потому, что после ухода Стивена она изо всех сил пыталась создать ощущение домашнего уюта, чтобы Элли и Люк знали, ради чего возвращаться домой. И присутствие ее матери, конечно, помогало. На плите постоянно кипела кастрюля с тушеной бараниной и картошкой. А еще она закормила всех своим знаменитым йоркширским пудингом; в воздухе витал вкусный запах выпечки. Димфна сразу нашла общий язык с кровельщиком, который терпел ее начальственную бдительность в обмен на бесконечные чашки чая с домашним печеньем. Вскоре после того как он уехал, Тесс поднялась на крышу вслед за матерью и оглядела качественно сделанную работу.