От любви не убежишь

Его слова ударили по больному. Она и без того раскаивалась, что оставила их одних, когда протекла крыша. Не понимая, что делает, она подошла к Люку обняла, и он прижался к ней.

– Ради бога, Тесс, ты же поощряешь его!

Но Тесс угадала страх и уязвимость за бравадой Люка, и ее сердце сжалось. То, что сказал сын, – правда. В последнее время все ее внимание было поглощено выяснением отношений со Стивеном.

– Не думай, что тебе все это сойдет с рук только потому, что твоя мама слишком мягка с тобой. Ты отнесешь игру назад в магазин и расскажешь там, как ты ее приобрел. Потом попросишь их вернуть деньги. Ясно? Пойдешь сегодня сразу после школы. И я запрещаю тебе ходить в гости к Тому и Бену в следующем месяце.

– Стивен, погоди. – Тесс положила руку ему на плечо. – Конечно, он должен отнести ее в магазин, но не должен объяснять им, почему.

Стивен стряхнул ее руку с плеча.

– Оставайся здесь до выхода в школу. Я хочу поговорить с твоей мамой.

В спальне Стивен раздраженно заговорил:

– Ты могла бы, по крайней мере, поддержать меня, Тесс. Это же серьезно. Ты не знаешь, чем это может кончиться.

– Согласна. Но я считаю, что это может быть крик о помощи.

– Избавь меня от всей этой ерунды. Ты всегда потакаешь ему. Слушай, если ты так уверена, что правильно воспитываешь его, чудесно. Справляйся сама. Не буду вмешиваться.

Лежа в кровати, она вспомнила о трех вещах, которые являются причинами разводов: секс, деньги и дети. Три из трех. Прекрасно!

Когда на следующее утро Стивен спустился вниз приготовить кофе, Люк лежал на диване и смотрел телевизор, как и всегда в субботу.

Стивен сел на краешек дивана.

– Ну как, – осторожно спросил он, его вчерашний гнев испарился, – ты отнес игрушку в магазин?

Люк ответил не взглянув на него:

– Да, папа.

– Они вернули тебе деньги?

– Да, папа, они в конверте на буфете.

У Стивена хватило такта не спрашивать, объяснил ли Люк причину возврата.

– Почему ты так поступил, Люк? – Он обнял сына. Люк прижался к нему, как маленький:

– Я не знаю пап, я, правда, не знаю. Мне хотелось, чтобы вы обратили на меня внимание. Может быть, я испугался. Мне кажется, мы уже больше не такая семья, как были. – Он с тревогой взглянул на отца. – Ты думаешь, я оправдываюсь?

Стивен погладил его по темной голове, вздрогнув от боли. Люк не заслужил этого. Единственное, что нужно от родителей, – это стабильность, и именно в этом они ему отказывают. Но как можно дать другому ощущение безопасности, если сам не чувствуешь ее?

Тесс быстро оделась, подавляя раздражение: Стивен так и не принес чай. Может быть, он увлекся, зачитался какой-нибудь статьей в газете? Иногда она думала, что газеты – враги семейной жизни. Ей даже была известна одна супружеская чета, которая перестала выписывать газеты, потому что из-за них не успевала общаться с детьми.

Внизу, на кухне, она потрогала чайник – холодный. Стивен даже не вскипятил его. Рядом, в гостиной, она услышала звук телевизора и открыла дверь, чтобы высказать ему свое возмущение. Но вид Стивена и Люка, их головы рядом, остановил его. Ее сердце сжалось. Как сложна любовь: то совершенна, то через минуту полна изъянов.

– Всем привет. Давайте-ка одевайтесь, а я пока приготовлю завтрак. – Потом интуитивно добавила: – Люк, милый, как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь со мной и с папой?

– Частный просмотр в следующую пятницу. – Джозефина облокотилась на дверь офиса Стивена, демонстрируя ему свои длинные ноги. – Хьюго не может, а ты получишь представление, как организуется выставка.

Стивен сидел за столом, стараясь сосредоточиться на своем маркетинговом плане. Перед ним до сих пор стояло встревоженное лицо Люка, обращенное к нему. По крайней мере, суббота прошла неплохо. Так трогательно: совместное поедание «Биг Мака» и просмотр какого-то посредственного фильма, очевидно, много значили для него.

Джозефина ждала его ответа. Иногда Стивену казалось, что она прилетела с далекой планеты, где все хорошо одеты и воспитаны, где все блистательно и невозмутимо. Деньги не все объясняют – тут должен быть особый склад ума.

– Звучит интересно. Но я должен посоветоваться с Тесс. – Тень раздражения омрачила утонченные черты Джозефины. Тесс, всегда эта чертова Тесс.

– Почему бы тебе и ее не пригласить? – предложила Джозефина. Она была уверена, что Тесс будет чувствовать себя не в своей тарелке на этом полном знаменитостей просмотре. – Я уверена, она будет в восторге.

– Хорошо, может быть, так я и сделаю.

– А что за художник этот Гроджик? – спросила Тесс, отпивая кофе.

Первым ее побуждением было сказать «нет», но она расценила это как проявление трусости. Кроме того, она понимала, что приглашение – что-то вроде оливковой ветви, протянутой Стивеном, и он совершает вполне осознанные усилия вовлечь Тесс в свою жизнь. Только ради этого стоит пойти.

– Я не слишком много знаю о нем. Только то, что он внесен в список претендентов на «Тернер прайз».

– Что это значит?

– Что он молод. Они должны быть не старше пятидесяти лет, кажется.

Тесс улыбнулась от такого определения молодого возраста. Элли считает, что человек становится старым уже в двадцать один год.

– Экспериментатор, акулы на крыше и все такое. Кусочки старинных зданий, законсервированные внутренности.

– Я читала об одной художнице, – вставила Элли, – которая хранила свои экскременты.

– Спасибо, Элеонор, – строго сказала Тесс, – не за столом.

– Ну, не до такой степени, – успокоил ее Стивен. Тесс поднялась:

– Прямо не могу дождаться. Где и когда?

– С шести до девяти. Галерея Семприни, улица Корк.

– О мам, – заметила Элли, – это же эпицентр художественного мира. Может, купите там что-нибудь?

– Я не могу себе этого позволить. Хотя акула, вставленная в нашу крышу, была бы очень кстати: у нас там как раз дырка для нее.

Тесс взглянула на часы, спускаясь по улице Корк в полседьмого. Поскольку она почти ни с кем не была знакома, ей не хотелось приходить слишком рано. Наконец она набралась смелости и вошла. У двери ее приветствовали две тонкие блондинки, похожие на сестер из аристократического семейства. Конечно, работа в художественных галереях была тем самым теплым местечком для девушек из высшего общества, которым еще не посчастливилось встретить своего принца. Одна из них поискала ее имя в списке приглашенных.

– Как, вы сказали, ваше имя?

– Тесс Брин... – Господи, неужели Стивен не сказал, что она придет? – Или, может, Джилфилан.

Девушка с подозрением посмотрела на нее.

– У вас, случайно, нет с собой приглашения?

– Тесс, дорогая! Как я рада тебя видеть! – Она обернулась и увидела свою свекровь, Стеллу, в необычайно веселом настроении. – Идем к нам. – Она наградила девушек у двери покровительственной улыбкой. Потом взяла с подноса шампанское и передала Тесс.

– Я и не знала, что вы в Лондоне, – сказала Тесс, устраиваясь в уголке немного в стороне от толпы, которая набилась в крошечную галерею. – Джулиус здесь?

– Нет, он остался дома. Я приехала потому, что моя старая школьная подруга больна. В нашем возрасте читаешь колонки с объявлениями о смерти, словно перелистываешь свою записную книжку с телефонами. Поэтому решила приехать, так, на всякий случай. Но совершенно случайно наткнулась на дорогого Дункана в «Браунсе», – она указала на немолодого джентльмена, – и он уговорил меня прийти сюда. Теперь позволь представить тебя нескольким лицам. – Она повернулась к разношерстной группе художников и скульпторов и назвала их имена. Тесс смутно помнила одно или два. – Мы только что обсуждали абсурдные правила этого «Тернер прайза» – до пятидесяти лет, только подумайте, как будто талант пропадает с возрастом. Посмотрите хотя бы на Джулиуса.

– А! – вмешался маленький шотландец. – По-моему, мы все здесь – просто старые снобы. Надо же поощрять молодых. Как иначе найдешь таких гениев, как мистер Гроджик? – Он взмахнул рукой, едва не выбив бокал из руки Тесс. Все огляделись в поисках примера работы художника: непонятные части каких-то огромных механизмов, вещи, похожие на корабельные люки и иллюминаторы. Все картины выполнены в различных оттенках индустриально-серого цвета.