Радости и тяготы личной жизни

Они медленно раздевали друг друга. В тишине и молчании глаза их встретились. А потом, тихо засмеявшись, Джейд обвила руками шею Сэма и крепко прижалась к нему.

С прибрежной дороги из Сан-Франциско на полуостров Монтре открывается потрясающе живописный вид. Могучие, истерзанные ветрами скалы отвесной стеной обступают бурлящее белоснежной пеной море. Извилистая дорога петляет у подножия гор Санта-Люсиа, из дебрей таинственно-темного хвойного леса выползает седоватыми клочьями серебристый туман. На море, недалеко от берега, болтаются на якорях рыбачьи суденышки, сине-зеленые волны мерно качают их.

Сэм и Джейд остановились в Монтре, чтобы перекусить. Из окон небольшого ресторанчика открывалась замечательная панорама залива и гавани с пестрыми яхтами. После ланча они вновь отправились в путь. Узкая дорога вилась среди природных каменных бастионов гряды Биг Сюр.

Серые облака, все утро клубившиеся в небо, наконец дали о себе знать. Резкий ветер обрушивал на лобовое стекло потоки воды.

Щедра была стихия в этих суровых местах.

Могучие валы на море, крепкий ветер, гром, молнии, ливень – все это смешалось в неистовстве.

Но в гневе природа только выигрывала.

Посматривая, как Сэм невозмутимо ведет автомобиль по скользкой, небезопасной дороге, Джейд подумала, что душа его, должно быть, созвучна властной, необузданной силе стихии, такой красивой и притягательной.

Сэм свернул с основного прибрежного шоссе, теперь они пробирались по изгибам узенькой гравиевой дороги. И вот, наконец, тупик.

Викторианский особняк как бы бросал вызов всем силам природы, бесстрашно возвышаясь на выступе серой скалы, у подножия которой бесновался прибой, обрушивал мощные волны на гигантскую стену. Морской соленый воздух, дожди, солнце давно придали облицовке дома серый, тускловатый оттенок, который сейчас почти сливался с сурово-серым небом.

Ливень хлестал нещадно.

– Придется нам пробежаться под дождиком, – сказал Сэм.

Джейд накинула капюшон блестящего красного плаща.

– Ключи уже у меня.

– О'кей. Пошли.

Интерьер гостиницы оправдывал все ожидания. Никаких подделок – старинные английские кровати с медными спинками, лампы от Тиффани; оборудование ванных комнат тоже было антикварным.

Отойдя от обычного правила подавать только завтрак, хозяева – мать и ее взрослая дочь, которые сейчас отсутствовали, – оставили для постояльцев легкий ужин: копченый фазан, хрустящие французские булочки, гору фруктов, разных сортов сыр и бутылку шерри. Они даже рискнули заранее, до приезда гостей, развести огонь в камине одной из гостиных.

У очага и решили вечером расположиться Сэм и Джейд, чтобы перекусить под звуки потрескивающих поленьев. Снаружи бушевал шторм. А здесь, в доме, царили тепло и покой.

– Я хочу кое о чем попросить тебя, – сказала Джейд, когда Сэм вернулся из кухни, куда уносил поднос с пустыми тарелками.

Джейд села поближе к огню, красноватые блики играли на ее изумрудно-зеленом шелковом платье.

– Ты хочешь рассказать мне, что же тяготит тебя весь день?

Сэм устроился подле нее прямо на ковре, вытянув ноги.

Какое-то время Джейд вслушивалась в стаккато дождя, бьющего по крыше, в глухое ворчание грома, притаившегося в непроглядном тумане.

– Как ты узнал, что мысли мои чем-то заняты?

Он пожал плечами.

– Я всегда чувствую, когда ты огорчена, расстроена, Джейд. И часто не могу даже сказать, откуда у меня это чувство.

Она поняла, что Сэм имеет в виду ее состояние, в которое она обычно впадала после очередного секретного визита к матери. Когда-нибудь она обязательно расскажет Сэму о Белл. Но не сегодня.

Этот вечер едва ли не самый важный в ее жизни. Она не позволит, чтобы разговоры о матери испортили его.

– Да нет, я не расстроена, – возразила Джейд. – Просто я хотела сказать... попросить... и не знаю, как лучше подобрать слова.

– Все, что пожелаешь, Джейд, – не колеблясь, ответил Сэм. – Что ни есть, все твое.

Тебе стоит только сказать.

Всмотревшись в его мужественное, доброе, замечательное лицо, она обняла его голову и сказала:

– Если ты еще не передумал и не устал ждать меня, то ни о чем я не мечтаю сильнее, как провести с тобой рядом всю отведенную мне жизнь.

– Ты говоришь о совместной жизни или о...

– Я хочу, чтобы мы поженились, – со страстью выговорила Джейд. Чувства ее были так горячи сейчас, что огонь в камине не мог даже сравниться с ними. – Я хочу быть твоей женой, Сэм Сазерленд. Если ты еще хочешь этого.

– Если я хочу? Что значит – если? Господи, Джейд. Да я три года ждал от тебя этих слов. – Сэм приподнял ее лицо за подбородок, заглянул в глаза. – Но почему сейчас? Столько времени прошло.

Рассказать ему о матери? Рассказать, что во время последней поездки в Оклахому она осознала: угроза одиночества может обернуться реальностью? Сэм – человек терпеливый, но Джейд допускала, что и он может не захотеть дожидаться ее вечно.

А потом, Рорк... Долгое время она избегала давать Сэму какие-либо обещания – приходилось, увы, признаться в этом – потому, что еще живы были в ее сердце чувства к Рорку, человеку, с которым она когда-то мечтала соединить свою жизнь. Теперь пришла пора взглянуть правде в лицо: Рорк женат. Да если бы даже он и не был женат, им не суждено быть вместе.

Но поскольку ничего этого Сэму она открывать не хотела, сказала только то, что могла:

– Мне казалось не правильным выходить за тебя замуж, пока длился контракт «Тигрицы». Но теперь я уже ничем не связана и чувствую, что жить дальше без тебя я не в состоянии. В общем... – она глотнула воздуха, – ..я бы хотела заключить новый контракт. Пожизненный.

Он сгреб ее в объятия, сдавил чуть ли не до боли, но в волнении и нарастающем возбуждении Джейд этого не заметила. Желание, как вспышка молнии, поразило обоих одновременно. Ледяной дождь струился по стеклу – они не видели этого.

Завывал ветер – для них он не существовал.

Ветви деревьев бились в окна – этого будто не было. Буря сладострастия, рожденная не силами стихии, а силой любви, закружила в своем вихре Сэма и Джейд.

Через две недели после этого романтического уик-энда на гряде Бит Сюр Джейд пригласили зайти на Монтгомери-стрит в юридическую контору «Каплан, Хантингтон и Норрис». Джейд поинтересовалась, для чего ее вызвали сюда и с изумлением и восторгом услышала, что наследники недавно умершей Мэри Хэррингтон, старейшей светской дамы на Западном побережье, выбрали кандидатуру Джейд для ведения аукционной продажи уникальной коллекции антиквариата, которой владела покойная.

– Есть в этом и один подвох, – поздно вечером поделилась с Сэмом Джейд. – Миссис Хэррингтон особо настаивала, чтобы фирма Ремингтона не получила с этого ни цента комиссионных – Мэри Хэррингтон и Джейсон Ремингтон столько лет были на ножах, что никто и не помнит, когда это началось, – объяснил Сэм. – Сдается мне, это связано с одной подделкой, которую Мэри еще в пятидесятых годах приобрела у Ремингтона, но, подозреваю', сами они уже давно забыли все подробности.

– Даже не знаю, браться ли мне за это.

– А почему бы и нет?

– А потому, что мне тогда придется оставить работу у Ремингтона.

– Ну и что? Ты столько лет твердила, что мечтаешь открыть собственную аукционную фирму. Мне кажется, комиссионные, которые ты выручишь на этих торгах, вполне могут стать неплохой основой для твоего бизнеса. «

– Да мне негде провести аукцион!

– Вот об этом я уже позаботился. Управляющий отеля «Фэйрмонт» заверил меня, что он будет больше чем рад предоставить тебе для аукциона большой Бальный зал.

– Ты что, обо всем знал заранее?

– Мэри рассказала мне о своих планах еще полгода назад, сразу после того как ей поставили диагноз – неоперабельная злокачественная опухоль. Я обещал ей не говорить тебе ни слова.

Но, разумеется, полностью поддержал ее мнение, что ты лучше других разбираешься в своем деле Ведь последние годы Мэри интересовалась исключительно искусством Востока и уж понимала, кто чего стоит. – Сэм улыбнулся. – В общем, когда она скончалась, я созвонился с «Фэйрмонтом» и заказал Бальный зал.