Радости и тяготы личной жизни

– Это я переняла у своей гримерши, – оправдываясь, излишне торопливо сказала она. – Девушка то ли в Техасе выросла, то ли в Оклахоме. Я забыла, где.

– Ничего удивительного, что ты вымотана, – согласился Сэм. – Столько работала. Пожалуй, в один прекрасный день мы с тобой будем учиться расслабляться.

А ведь сегодня для этого идеальное утро, неожиданно подумала Джейд. Туман еще не рассеялся, и весь дом был окутан нежной серебристой пеленой. Сидя в тепле уютной кухни, Джейд вдруг захотела остановить время. Сэм так добр к ней. Никогда еще никто не проявлял к ней столько внимания, не одаривал таким теплом.

– Сэм...

– Да, милая?

– Можешь сделать мне одолжение?

– Любое.

И сделает. Непременно.

– Давай мы с тобой лучше будем заниматься любовью.

– Девочка ты моя! – Сэм быстро подошел к ней. – Я боялся, ты никогда этого не скажешь.

Как дети, они взялись за руки и пошли наверх, в спальню.

Матрасы на кровати тихо вздохнули, когда Джейд, трепеща в предвкушении, опустилась на них.

А Сэм все стоял рядом, все смотрел на нее, и такого лица у него Джейд никогда не видела.

– Что с тобой?

– Ничего. – Он встряхнул головой, будто возвращаясь к ней. – Я просто думал о том, как ты красива, обаятельна, умна и совершенна, и в то же время как ты нежна и беззащитна, я думал о том, какое же счастье выпало мне на старости лет.

– Это мне выпало счастье.

Джейд была потрясена глубиной чувств, светившихся в его глазах. Взгляд этот согревал, возбуждал ее.

– Иди... – она протянула к нему руки.

Он сел подле нее и начал расстегивать жемчужные пуговки ее кремового жакетика, притрагиваясь к мягкой трикотажной ткани с невероятной осторожностью, будто разворачивал самый дорогой в его жизни подарок. Прикасавшиеся к коже пальцы зажигали каждую клеточку ее нервной системы. Когда он поцеловал обрамленный кружевами вырез ее белоснежной комбинации, она задрожала.

– Какая ты нежная, какая мягкая. – Сквозь тончайщий атлас белья она ощущала жар его дыхания... и даже закусила губу, чтобы не вскрикнуть. – Нет-нет, – Сэм нашел ее рот, скользнул по нему легким поцелуем. – Не надо. – Он снял кружевную бретельку комбинации с одного ее плеча, затем с другого. – Не надо сдерживать себя. Я хочу видеть тебя всю, знать, что тебе нравится, чего тебе хочется. – Теперь он стянул к талии девушки шелковистый лиф.

– И ты знаешь, – прошептала она.

Он ждал этих слов. И дождался. И продолжал раздевать ее медленно до мучительной сладости, вглядываясь в каждый изгиб, изучая каждую точечку ее тела. Он оставил ее только на несколько секунд, чтобы раздеться самому, но и это показалось ей вечностью. Его руки возбуждали, влекли за собой его губы, язык, коснувшийся ее сухих полуоткрытых губ, обещал так много.

– Да, иди, – лишь выдохнула Джейд, когда Сэм прильнул к ее телу.

Как мягкий драгоценный слиток переливалась она в его руках. Казалось, вернись сейчас к ней способность говорить внятно, она бы взмолилась, чтобы он не медлил больше. Но голосом Джейд не владела, а Сэм все продолжал эту дивную пытку – сжимал, целовал, гладил, находя сокровенные точки ее чувственности, увлекал ее за собой в потоке страсти. И женская кожа, сияя серебристо-жемчужными переливами, стала до жара горячей, будто наполнилась пылом любви.

Джейд сбивалась с дыхания. Услышав сдавленно-томные стоны, которые она издавала, ощущая его влажные губы на внутренней стороне бедер, Сэм все же не спешил. Дразняще медленно перебирал он мягкие рыжеватые колечки меж ее ног, и это стремительно понесло ее в бездну возбуждения, граничащего с похотью.

– С самого первого дня я хотел тебя, – выговорил Сэм, – каждую ночь я мечтал о тебе. И каждое утро просыпался один.

– И я хотела тебя. – Джейд задыхалась, наслаждаясь ощущениями, которые щедро дарили его нежные, длинные пальцы. – Только не смела признаться в этом. Даже самой себе.

Тихое ее признание Сэм вкусил с той же страстью, что и сладость ее горячего и влажного лона. Он чувствовал, как жаждет она его ласк, как изнемогает от этой пытки сладострастием.

– ..Сэм... Боже... Прошу... Сэм, – срывались с ее губ слова, стоны, разум подчинялся только чувству, острейшему чувству, воцарившемуся в одной точке ее тела.

А когда его зубы на мгновение сжали сокровенный, огнем горящий бугорок, взрыв оргазма разбил ее на тысячи сияющих песчинок.

Волны наслаждения увлекали, уносили, и тут Сэм ворвался в нее.

Каждое поступательное движение требовало обратного, быстрее, дальше, будто не отпускало от себя это жаркое, бархатное, влажное женское лоно. И взойдя на грань мыслимого, в конце концов, он излил свое семя в теплоту женщины.

Чувственная близость сразу подняла отношения Джейд и Сэма на совершенно иной уровень.

И когда спустя две недели после первого их любовного слияния Сэм пригласил Джейд познакомиться с его детьми, она не раздумывая согласилась.

Первая встреча Джейд с детьми Сэма вышла натянутой. Все не задалось с самого начала, потому что по случайному стечению обстоятельств Джейд приехала на этот важный домашний обед почти с полуторачасовым опозданием. Целый день она провела в Напа Вэлли, оценивая имущество одного из самых преуспевающих виноторговцев в Калифорнии. Все аукционные фирмы буквально исходили слюной, вожделея о богатствах этого человека, шесть недель назад скоропостижно скончавшегося от сердечного приступа. И когда недавно вдова коллекционера обратилась к Джейд, весь бизнес от искусства содрогнулся, как при землетрясении.

Собрание изделий из слоновой кости, которому много лет посвятил хозяин, полностью соответствовало слухам, ходившим об его ценности.

Очарованная красотой и уникальностью коллекции, Джейд чуть не забыла о том, что приглашена к Сэму на семейный обед. К счастью, она вспомнила об этом в последний момент и даже подумала, что может еще успеть вовремя, если будет гнать с превышением скорости миль на десять в час и если не застрянет в какой-нибудь очередной пробке. Увы, не получилось. На 121-м скоростном шоссе, по которому она возвращалась в Сан-Франциско, произошла чудовищная авария, движение было сужено до одного ряда, машины растянулись на несколько километров.

И хотя Сэм нашел дорожно-транспортную историю с перевернувшимся грузовиком, полным спелого винограда, даже забавной, дети его отнюдь не были этим вдохновлены. На первый взгляд, старший сын Сэма Адам был поразительно похож на отца. Только присмотревшись к нему, становилось очевидным, что он излишне мягок, а вот открытости и деловой хватки, которые были свойственны Сэму, молодому Сазерленду не хватало.

– Случай просто удивительный, – вежливо-холодным тоном сказал Адам, явно намекая, что не верит ни одному ее слову.

– Я еще раз прошу прощения. Мне так неудобно! Вы не представляете, как я хотела познакомиться с вами, – с улыбкой обратилась ко всем Джейд.

– А мы так предвкушали этот обед, – в тон ей ответил второй сын Сазерленда Майкл, поглядывая на Джейд поверх бокала, наполненного мартини. – Не так часто нам выпадает случай встретиться с... друзьями отца.

Под «друзьями» скорее подразумевались любовницы, подумала Джейд. Улыбка слетела с ее лица.

В отличие от своих братьев дочь Сэма Моника, вернувшаяся в родной город после третьего развода, даже не трудилась скрыть своей неприязни под маской холодной вежливости.

– Скажи мне, Джейд, – манерно растягивая слова, спросила Моника, – а правда ли, что все ваши выездные съемки – это бесконечные оргии, замешанные на наркотиках?

Ответа она не получила, да и вообще разговор не клеился.

С детства знающая, что такое алкоголизм, Джейд сразу заметила у младшего сына Сазерленда признаки этого порочного недуга. Когда Майкл вдруг уселся с ней рядом, схватил пятерней за коленку, она немедленно вспомнила Трейса Гэллахера. Не желая устраивать сцену, она просто смахнула его руку, хотя с гораздо большим удовольствием она всадила бы вилку в эту лапу.