Чипсы (СИ)

Я видела Злату страдающей, любящей, когда лечила её колено. Злата, растерянная от того, что не была уверена, что лечение поможет, неуверенная, что попадёт в команду, часто трепалась со мной, когда я забегала её проведать. Я тогда всё рассчитала верно. Я наконец избавилась от навязчивой идеи, что Злата тайно встречается с Дэном, моим парнем, почти женихом.

Мы вместе пили чай у неё накухне, Злата смешно лакала из блюдца, как ёж или котёнок. Она и была похожа на бездомного котёнка, когда поведала о своей "любови". Её любовь -- Костик, с которым я когда-то начинала танцевать. Когда я ещё не бросила танцы, в девятом классе, и в ДК был вечер, посвящённый восьмому марта, Злата, Дэн и Макс пришли на выступление. Чопоров, пока мы разминались, сообщил, что Костян разоткровенничался в раздевалке, и сказал, что Злата - его девушка. А недавно Костик ушёл служить в армию...

-- Хорошо. Надо будет обозначить места, - и я достала карту, где у нас с мамой вся высоковольтная была разлинована и разбита на территории.

Макс. После того, как я согласилась сделать им со Златой курительную смесь, весь ушёл в ботанику, в растения, растворился в них... Он целыми днями читал форумы и сайты, и, по-моему, к концу лета стал знать не только о табаке и других курительных смесях, но и о травах вообще, больше, чем я. Он показал нам Крымский гербарий - огромный толстенный фотоальбом, без фотографий, но с растениями под плёнкой, засушенные маленьким (так сказал Макс) походным утюжком. Макс всё спрашивал у меня:

-- А это что? Не знаешь? А я теперь знаю. Только подзабыл, -- и он листал тяжеленный иллюстрированный атлас.

-- Понимаешь, Макс. Мне вот так, -- я делала жест по горлу, - наших трав достаточно. Идеальная композиция чая делается из трав, которые растут в местности проживания. Это закон для травника.

Я не стала обижать Макса и говорить, что мне до лампочки, что растёт в Крыму. Макс закивал:

-- Там и мёд другой.

-- Я знаю, -- сказала я. -- Он приторный. Кориандровый.

-- Всё ты знаешь... Он разный. Горный совсем не приторный, ты что-то путаешь.

-- Ничего я не путаю, -- разнервничалась я. - Если хочешь знать самый ценный мёд - северный, где пчела собирает сырьё пятнадцать суток, максимум месяц.

-- Сырьё - скажешь тоже, -- поморщился Макс. - Пчела - это же чудо! Настоящее чудо! Рабочая пчела - это умнейшее насекомое, причём коллективное.

И это Макс! Макс мстительный, Макс безжалостный, Макс - эгоист, а пчела у него - чудо и умнейшее.

-- А твои южные пчёлы - ленивые, -- заспорила я. -- Они могут летать с апреля по август - у них много времени, они несобранные, твои южные пчёлы, они баклуши бьют. Да и южный мёд у нас тут бадяжат.

-- Да это ясное дело, что у нас бадяжат. Поэтому я пасеку свою хочу. Будете с мамой наш мёд брать на реализацию?

-- Почему бы нет? - улыбнулась я.-- Мёд-разнотравье Центральной России -- сладкий.

А Дэн говорил Максу недовольно:

-- Вот ты гербарий привёз. А ты бы лучше маску себе купил и респиратор.

-- Это ещё зачем? - испугался Макс.

-- А как ты собираешься смесь делать? - возмутилась я. - Совсем что ли? Всё забыл что ли?

-- Ой, блин! - расстроился Макс. - Совсем из бошки вылетело. А там - такие маски были.

Всегда я и мама заходили в помещение, где сушились пуки трав только в масках. Маски мы покупали плавательные, иногда и в магазине игрушек. Иногда дешёвые маски с рынка были даже лучше серьёзных масок из спортивного магазина. Они не облегали лицо плотно, не впивались резиной в кожу, оставляя после следы.

-- Нам же в них не плавать, -- говорила мама продавцам, игнорируя их советы.

Можно было заготавливать травы, то есть снимать засохшие листья с засохших стеблей, и в очках для плавания, но маски - лучше. Макс порвал очки ещё в прошлом году, забыл о маске в этом, а все запасные маски забрали Дэн и Злата.

Когда мы переносили подготовленное сушёное сырьё для табака из нашего склада в коттедж Макса, я подумала, что травы обиделась - они привыкли быть на нашем склде, быть вместе, а их разделили: одни - для добра и пользы, другие - для баловства, если не получится во вред. С Дэном у нас всё было по-прежнему. Только что мы ходили в обнимку всё лето, что было прогрессом. Для перемолки листьев Макс специально купил новый миксер с герметичной кружкой, установил на миксере насадку "нож большой". Папиросные заготовки, гильзы, и машинку он взял у отца. Удивительно, но Макс ничего не скрывал от родителей. Его папа вообще обрадовался:

-- Попробуем, что ты приготовишь под руководством специалистов-травников-химиков. Сравним.

Получалось, что на кон был поставлен мой и мамин (хотя маме это не могло и в страшном сне приснится) профессионализм.

Мы приготовили три смеси. Одну -- фруктовую, другую - так называемую коровью, с клевером, и третью ядрёную, с кувшинками и ландышем.

-- Краснокнижная, -- говорил об этой смеси Макс.

Ведь и ландыш и кувшинка занесены в красную книгу.

-- Знаешь, что мало охвачено - корешки, -- смеялся Макс.

Я практически не участвовала в перемолке и расфасовке Максовых смесей. Я только руководила, иногда делая "ценные" замечания. Да Макс и не допустил бы, он делал всё сам. Он сильно похудел. Удивительно. На моих глазах Макс преображался. Из ленивого пофигиста он преобразился в заинтересованного, увлечённого, пусть и в узкой области, человека.

-- Валериана , репей, лопух - да много ещё корешков, -- перечисляла я.

-- Хрен. И хмель.

У нас рос хмель, были засеяны поля. Если ехать по железке, то видны поля.

-- Эти поля были под охраной, -- предупредила я.

-- Да пошутил, -- смеялся Макс.

-- Есть ещё рапс. Рапсовые поля, они не охраняются.

-- Да ну, -- обиделся Макс, полистав очередной справочник. - Рапс нам не упал. Ну значит так, товарищи-ботаники, всех приглашаю на вторник!

41 Поездка во Владимир

Коттедж Макса и его родителей был в полном нашем распоряжении. Все смеси упакованы и расфасованы, весь мусор из комнаты, где сушились растения, которые из-за контроля мамы ни в коем случае не могли сушиться у нас на складе, выметен. У всех было приподнятое настроение. Макс накупил чипсов и колы.

-- Один дяденька восемь лет пил колу и умер, -- смеялся он над моими прошлыми лекциями, как обычно, когда ставил колу на стол...

Но тут Макс поставил и минералку, и орешки: фундук и грецкие

-- Мозг, мой мозг, -- смеялся Макс, положив себе на голову пакет орехов.

Дэн стриг косилкой газон. Он только со мной мог сидеть без дела. Даже, когда у него бывали Макс и Злата, он всё равно сидел и делал уроки.

Злата молчала. На открытой террасе рядом со столом она качалась на кресле. Колено Злату почти не беспокоило. Злата считала, что она проколила его на солнце, что это солнечные витамины счастья группы Д помогли её колену.

-- Я чеховская героиня, -- говорила Злата, сгибая раскачиваясь только здоровую ногу. - Корнелий Сергеевич всегда так обо мне говорит.

Я смотрела на Злату и думала: удивительно, как Злата везде успевала. И школа, и работа во Дворце Спорта, и тренировки, и театр, и конечно парикмахерская. Злата теперь постоянно подравнивала мне волосы ступенями, да и мама стала захаживать в Старую парикмахерскую. Злате она не позволяла себя трогать, а мама Златы всегда теперь стригла мою маму... Конечно, Злата не делала уроки, училась хуже всех, но она и не собиралась после школы нигде учиться. Она говорила, что учиться парикмахерскому делу надо "у кресла" и минимум пять лет. Я вдруг подумала, что Злата тоже загружает себя по максимуму - лишь бы не думать... Ведь Костик в армии, а Макс у неё -- больше по привычке, по старой памяти. Она иногда так садилась и так глазела, что становилось не по себе... Я до сих пор помнила её депрессивный психоз перед первыми соревнованиями...