Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Включив свой телефон в воскресенье днём, чтобы позвонить на работу в хирургию и узнать, как прошла операция у больного с инфарктом селезёнки, которого доктор Рочестер принимала неделю назад, и переведён ли он из реанимации в общую палату, она увидела два вызова от Сесилии, один — с незнакомого номера, еще один — от Кайры Олдансен — жены друга Чарльза, и четыре вызова от Александра: три — датировались вечером субботы с разницей в две-три минуты, и один — часов в двенадцать ночи того же дня. Девушка жутко обрадовалась последним четырём и… разволновалась.

Вернулись они с мужем в Оксфорд только в понедельник. Если по дороге туда Чарльз был молчалив и взволнован, то обратно выглядел усталым, подавленным и отрешенным.

Войдя в квартиру, Жаклин первым делом позвонила Сесилии и попросила привезти ей Сулу. Подруга приехала где-то через час, выпустила из своей машины радостную от возвращения домой и встречи с хозяевами Суламиту и, немного поговорив с Жаклин о последних новостях с работы, отбыла восвояси.

Чарльз, побродив по квартире из угла в угол, постояв у окна и поперекладывав вещи с места на место, изъявил желание пойти пройтись с собакой, а Жаклин, воспользовавшись уединением, решила позвонить Алексу.

Было где-то четыре часа пополудни, девушка понятия не имела, где сейчас может находиться её любимый студент: вероятней всего, на занятиях или тренировках, но вполне возможно, что и с Анной, или какой-нибудь другой девицей, или с друзьями в кафе.

Но Александр, отозвавшийся после четвёртого гудка, оказался у себя в общежитии.

— Алло… — ответил он таким голосом, будто Жак дозвонилась к нему на тот свет.

— Алло, Александр, привет, это Жаклин, — виновато-торопливо взяла словесный спринт Жак, но тут до неё дошло, что с голосом парня что-то не так: — Алло, Алекс, ты меня слышишь?

— Да… — и на этот раз жизни в голосе юноши не прибавилось.

— Что у тебя с голосом? Ты где вообще? Ты хорошо себя чувствуешь?

В телефоне повисла пауза на фоне какого-то копошения и кряхтения.

— Я у себя… болею, — исчерпывающе объяснил студент, и Жаклин поняла, что он мало говорит, чтобы не скатиться на хрип.

— Ты болен? — она вмиг забыла себя, Чарльза, его горе, Сулу, дядюшку и весь остальной мир в придачу. — Что с тобой? Я могу чем-то помочь?

Опять копошение, а потом и вообще — тишина.

— Алло, Александр! — не выдержала звонившая. — Я хочу тебе помочь, ты меня слышишь?

— Нет… — устало сказал больной прямо у самого её уха уже более здоровым голосом, — не слышу… и мне… не поможешь, — побаловал он её подробностями.

— Что? Ты о чем? Чем ты болен?

— Пока, Жаклин, — сказал Александр и отключился.

— Александр! — крикнула в глухой телефон девушка. — Да что же это такое… — она опять набрала номер парня. После третьего гудка вызов оборвали.

Глава 21 Фанендоскоп

Глава 21 Фанендоскоп

С лицом измученным и серым

На белой смятой простыне,

Как жертва бешеной холеры,

Лежит коленками к стене.

Протяжно стонет как при родах,

Трясётся градусник в руках,

Вся скорбь еврейского народа

Застыла в суженных зрачках.

По волевому подбородку

Струится пенная слюна,

Он шепчет жалобно и робко:

«Как ты с детьми теперь одна?»

В квартире стихли разговоры,

Ночник горит едва-едва,

Темно… опущены все шторы.

У мужа тридцать семь и два.

Мария Рубина.

— Так. — Уперла руки в боки Жаклин. — И почему с ним всегда всё так сложно?! Но ты не на ту напал, МакЛарен, — проговорила доктор Рочестер и буквально вся похолодела: — «Неужели я накаркала своими плохими мыслями в Хэлстоне о его болезни?» — и тут же принялась лихорадочно листать контакты в телефоне и, найдя то, что нужно, нажала вызов.

Ей ответили через пару гудков.

— Алло.

— Алло, Эшли, привет, это Жаклин. Как у вас дела, как там дядюшка?

— Привет, Жак, рада тебя слышать. У нас всё нормально — Лам сегодня целый день в университете со студентами, я — на работе — мы в порядке, дорогая. А вы там как?

— У нас тут кое-что произошло, но сейчас не об этом. Я звоню по другому поводу — ты не могла бы дать мне номер Дженни? Он мне очень нужен. У меня к ней дело.

— Да, конечно, могу скинуть её номер, если он тебе необходим. Не думаю, что Дженн будет против. А что случилось? Может, я смогу чем-то помочь?

— Д-д-д-да… так-то ничего не случилось, — начала с сомнением Жак, — просто я тут позвонила Алексу, а он, оказывается, болеет, и то, как он говорил и что сказал, заставило меня забеспокоиться. Он отказался от моей помощи врача и заявил… что-то там… что ему уже не поможешь. Я ничего не поняла и хочу его проведать и осмотреть, узнать, что с ним конкретно и насколько это серьёзно. Поэтому мне нужен номер его комнаты в общежитии.

— А-ха-ха… — засмеялась в трубку Эшли, — я-я-я-ясно… — протянула она.

Жаклин обескуражено ждала объяснений.

— Извини мне мою весёлость, дорогая, но этот мальчишка… — женщина, видимо, качала головой. — Всё дело в том, что наш Алекс если болеет, то болеет именно вот так, как ты описала — он с самого начала уверен, что не выживет, что именно эту простуду ему не одолеть и говорит всё это на полном серьёзе, представляешь? Этот ребёнок всегда жутко страдает от своей беспомощности, прощается с жизнью и страшно ругается если ему, по его же словам, «не дают спокойно умереть». — В голосе женщины были слышны и улыбка, и умиление, и снисхождение и даже немного какойто гордости.

Девушка даже не знала, что и сказать.

— Конечно, я дам номер Дженн, — между тем продолжила Эшли, — но говорю тебе, чтобы ты успокоилась и шла проведать его спокойно-наверняка там обыкновенная простуда, и не более того.

— Мда-а-а… — тоже с улыбкой протянула Жаклин, — с вашим Алексом не соскучишься. Но я думаю, мне всё-таки нужно его осмотреть.

— Конечно-конечно, дорогая. Я сейчас скину тебе СМС и передай там от меня этому больному, что, когда он приедет на каникулах, я ему лично уши надеру, чтобы он больше не пугал тебя так, — пошутила напоследок женщина.

— Да, Эшли, спасибо, и спасибо, что успокоила. Передавай привет дядюшке, я позвоню на днях. До свидания. — «Я сама сейчас пойду и придушу этого больного».

— Пока, девочка. Всего тебе доброго.

Через пару минут, которые Жаклин потратила на то, чтобы постоять у окна, выглядывая Чарльза с Сулой, ей пришла СМС с номером Дженни. Она выделила его из текста и нажала на вызов.

Девчушка ответила не сразу и весьма настороженно.

— Алло.

— Алло, Дженни, привет. Это Жаклин из Оксфорда, ты можешь говорить?

— Оу, Жак, привет, рада тебя слышать. Говорить могу, но недолго — у меня занятия в изостудии. А что ты хотела?

— Дженни, я сейчас звонила Алексу, он заболел-видимо, простыл. Я хочу его осмотреть, но он не даёт мне номер комнаты. Звоню тебе, чтобы ты ничего не говорила Алисе — она будет волноваться.

— А-ха-ха… узнаю братца. — Дженни тоже стало смешно, и это явилось хорошим знаком, — Если он заболел, то уже, скорее всего, разогнал там всё общежитие. Он может. Когда «их высочество» болеют, то ненавидят весь белый свет и себя в придачу и мечтают умереть. Его комната триста три, кстати.

— Спасибо, Дженни, — только и успела вставить Жаклин.

— Удачи тебе с ним, Жаклин. Я тебе уже сочувствую. И я ничего не скажу маме, можешь даже не переживать. Извини, мне нужно бежать. Ждём тебя на каникулах, Жаклин, пока, — протараторила Дженни.

— Пока, Дженни. Я постараюсь.

И они обе отключились.

Жаклин пока старалась ни о чем не думать, а начала собираться. В свой медицинский портфель, кроме всякой мелочи типа электронного градусника и набора шприцов и бактерицидных салфеток, она положила фонендоскоп, тонометр-манжету и ингалятор, оставив дома глюкометр и жгуты для остановки крови. Из холодильника захватила ампулы с жаропонижающим, на всякий случай седативные средства и согревающие перцовые пластыри.

Чарльз с Сулой еще не вернулись, и ей пришлось позвонить и сказать, что она вынуждена в срочном порядке навестить одного её больного с каким-то там… обострением обострений — в конкретику доктор вдаваться не стала по причине того, что мужу было абсолютно не до этого. Но даже учитывая его состояние, говорить ему правду — куда и к кому она направляется, девушка тоже не спешила — береженого Бог бережет.