Соблюдайте тишину (СИ)

И она вдыхает его аромат, который щекочет ноздри, снова и снова. Лии нравится узнавание и то, как по коже пробегают мурашки; она целый день принюхивалась к своей одежде, чтобы оставить его в своей памяти, как особенный запах каждой из библиотек. Но у неё не было объяснения тому, зачем это делает. Чем так её зацепил этот аромат, что в нём особенного? Бросая взгляд на мистер Чейза, который наблюдает за ней с приподнятыми уголками рта, она вспоминает: сейчас важнее понять, что будет с её посещениями библиотеки и билетом.

— Сколько у вас завтра пар? — осведомляется мистер Чейз, не давая ей вставить и слова, хотя надо признать: она не знает, что говорить в такой ситуации — её полностью выбили из колеи.

— Две, миссис Портон на конференции, — на автомате отвечает Лиа, опуская взгляд вниз, чтобы ещё раз прочитать пункт на листке. Её что-то смущает, но она не понимает что.

— Вот и хорошо! Приходите завтра после пар. Поможете мне навести тут порядок после предыдущего библиотекаря, а после — восстановлю вам билет.

Лиа поднимает на него взгляд и видит в нём то, что заставляет её усомниться в правильности такого решения. Но что ещё остаётся делать?

— Я…

— Не хотите вернуть читательский билет? Тогда не отвлекайте меня, мисс Монтэг, у меня ещё много дел.

Мистер Чейз быстро берёт со стола свод правил, бумага выскальзывает из-под пальцев Лии, словно последняя ниточка, что связывает её с жизнью, и убирает в стол. Вместе с ним он запирает и её жизнь.

— Я приду завтра, — говорит она, сжимая ручку рюкзака.

— Что ж, буду ждать! А пока прошу покинуть зал.

Лиа не успевает ничего ответить, потому что Филипп разворачивается и уходит вглубь стеллажей. Она ловит себя на мысли, что хотела бы плюнуть ему в спину на его белоснежную рубашку.

Схватив свою ношу, Лиа выходит из здания и садится на каменные ступеньки. Ей абсолютно не хочется идти в комнату, чтобы Зоуи пытала её насчёт того, почему она так выглядит. А выглядит она явно неважно: новый библиотекарь убивает в ней все положительные эмоции каждым своим действием. Только какой в этом смысл?

Монтэг действительно не помнит, чтобы в любой другой библиотеке, где она бывала, применялось подобное правило. Обхватив колени, она опускает на них голову, чтобы успокоиться. Светлые волосы закрывают её лицо, ограждая от мира, и так становится в разы легче. Закрыв глаза, она представляет, что здесь её нет — она невидимка.

И благодаря этому Лиа не замечает, как за ней подсматривают в мутное и пыльное окно. Её изучают, ею любуются, и в то же время наблюдающий испытывает чувство стыда, подспудно желая оборвать тонкие ниточки образующейся связи между ними. Только он знает — на это уже не хватит сил. Каждый шаг, каждая минута теперь будут приближать их друг к другу, хочет он этого или нет.

Проходит минут десять, прежде чем Лиа, подняв голову от колен и скинув балетки, встаёт и идёт в сторону общежития, отряхнув прежде форму на ягодицах от пыли. Ей становится чуточку легче: настолько, что она постарается снова соврать Зоуи, чтобы лечь спать пораньше — завтра ей понадобятся силы на работу в библиотеке в непосредственной близости от того, кто заварил всю эту кашу. Ей не очень хочется лезть ему в голову и искать ответ на вопрос: зачем он это делает? Но всё как будто только и подталкивает к этому.

Делает пару шагов вперёд, гравий приятно покалывает ступни, и Лиа представляет, что она снова маленькая. Так они ходили с мамой после долгого дня, когда она забирала её из школы после работы. Снимали обувь в парке недалеко от их дома, камни массировали кожу, разгоняя кровь и заставляя идти дальше. Она всё ещё может воссоздать то время, почти не упустив никакой детали: ни того, как мама закрывала глаза и напевала мелодию Princess Mee; ни того, как она сжимала её руку, согревая её вечно «лягушачьи» руки; ни того, как мама расспрашивала её об успехах в учёбе. Закрывая глаза и погружаясь полностью в прошлое, Лиа не видит, как в конце аллеи появляется Мэтт.

Он в свою очередь привык за полтора года к тому, что подруга вечно витает в своём мире, стараясь избегать контактов с реальностью — так ей проще. И кто он такой, чтобы осуждать её? Каждый справляется, как может. Мэтт догадывается, что у Лиа в жизни всё было не просто. Но, в отличие от других, она не хочет надевать маску и казаться другой.

Поэтому Мэтт двигается медленно, неспешно, давая Лиа ещё немного времени, чтобы насладиться тишиной, которую она так любит. И на расстоянии в несколько шагов Мэтт окликает её:

— Лиа, а я как раз ищу тебя!

Она открывает глаза с горьким выражением лица, рассматривая друга и то, что он уже снял пиджак и расстегнул рубашку от формы сверху, давая себе дышать и думать свободнее.

— Привет, Мэтт.

Он подходит к ней, притягивая к себе и обнимая так, словно закрывает от окружающего мира, а его подбородок упирается ей в макушку. После быстро отстраняется, чтобы не создавать лишней неуверенности у Лии — он знает, что ей с трудом даётся подобный контакт. Но всё равно они немного сдвинулись с мёртвой точки, и она мягко проводит пальцами по его спине, словно ветер.

Только по странному стечению обстоятельств они останавливаются в том месте, которое просматривается из окна библиотеки, но они не слышат, как Филипп чертыхается, ища сигареты в карманах. Сложно представить, о чём он думает в тот момент — явно не о том, как ему нравится Мэтт.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произносит тот и отходит к одной из узких скамеек, расставленеых по аллее.

Лиа поправляет лямку рюкзака и идёт за Мэттом, она садится на слегка влажное дерево, которое холодит ноги под тканью, и кидает балетки вниз. Без лишних предисловий Мэтт начинает:

— Знаю, что, может, это будет нытьём, но я устал от того, как ведёт себя Зоуи по отношению ко мне. Поэтому… я предприму последнюю попытку на её день рождения и больше не стану себя мучить.

— Может, вам действительно так будет лучше, — Лиа поднимает глаза на друга, который смотрит на горизонт, задумавшись о своих словах. — Пора прекратить бегать за ней и страдать — ты хороший парень.

Мэтт грустно улыбается.

— Не для всех, Лиа, я хороший парень. Мне нужно, чтобы так считали не все, а всего лишь один человек.

— Она знает, что ты хороший, просто…

— Просто, что? Ладно, не говори, я не поменяю своего решения. Я признаюсь ей, что люблю её, а там уж выбор за ней — слишком уж она упёртая. И всегда такой была, а ведь я помню, что нравился ей, что мы должны были как раз начать встречаться, а потом всё просто оборвалось. Как бы я ни пытался до неё достучаться, она игнорировала мои попытки, и нам пришлось снова вернуться в точку отсчёта. Такое чувство, что линии, стремящейся к бесконечности, в нашей системе координат попросту нет. Стоит одна точка, не давая шанса сделать хоть что-то. Но я хочу, хочу попробовать снова быть ближе к Зоуи…

Лиа видит, как на лице Мэтта появляется это выражение, полное счастья и радости, потому что у него перед глазами не зелень и не дорожка из гравия, а девушка-идеал, приблизиться к которой — запредельная мечта.

У них уже было несколько таких разговоров о любви к Зоуи, которые Лиа, конечно же, не передала подруге, потому что она уважает Мэтта и его честность с ней. Ей хочется помочь, но в любовных делах она ничего не знает — в книгах всё по-другому.

Но кое-чему она научилась — между ними была химия. Порой она видит, что Зоуи теряет свой контроль по отношению к Мэтту, и уже смотрит на него другими глазами, но это бывает так редко, что когда Лиа снова воспроизводит эти воспоминания, то не уверена в том, что заметила. Прада или игра воображения?

— И… и я не знаю, как мы потом будем общаться все вместе, если она мне откажет.

Звучит это отвратительно, как и понимается. Лиа привыкла, что они вместе, что, познакомившись с Зоуи, их почти сразу стало трое. Лиа даже не помнит, как они точно познакомились, он просто в один момент уже сидел с ними за столом в столовой и что-то рассказывал, как будто они знакомы несколько лет; она не помнит, как так быстро и шаг за шагом открывалась и Мэтту, и Зоуи, где-то натыкаясь на преграды, а где-то скользя как с горки. Она знает, что её там, внизу, поймают. Конечно, Лиа и Мэтт не проводят вместе много времени, но он часто оказывается рядом. И каждый раз к месту, ограждая её от мира ещё с одной стороны, словно она ему родная. Словно палочка-выручалочка. У Лии увлажняются глаза от того, что их уже связывало и что могло бы связать. И как она легко может этого всего лишиться?