Уравнение с четырьмя неизвестными (СИ)

Но у меня в эти выходные запланировано одно глобальное дело: посещение родителей. И я их посещу, даже если ради этого придется слезть с Каа и надеть трусы.

Думая об этом я приехала на контору и пошла на рабместо. Минут через тридцать явился второй идиот из вчерашнего цирка — Таир, мать его, Агаларов! Ух ты, здорово он вчера проводил время! Даже темные очки нацепил, хоть на улице нет не то что солнца, а даже кусочка чистого неба. Стоп, очки! Они подрались?

Я подорвалась с места и, наплевав на косые взгляды Коробочки и Мойдодыра, поволокла Агаларова в курилку.

— Эй, эй, ты чего? — вяло отбивался он, обдавая меня непереносимо мощным ментоловым запахом.

— Ничего! Сними фары, засранец! Ты подрался с Каминским?

Таир стащил очки, и я увидела самые несчастные и бодунные глаза в мире. Кот из «Шрека», который бухал суток трое — примерно так он выглядел.

— Ты бухал?! Блин, ты просто бухал! Ну, слава богу!

— Я не просто бухал, Ника! Я так бухал, что ну меня в задницу, как я бухал! И вместо жалости я еще и засранец? Ты жестокая и злая, Николай!

— Я? Сама нежность, после того, что вы устроили вчера!

— А что мы такого устроили? Ну, померялись немного...

— Вот как? Ну и у кого длиннее?

— Я затрудняюсь ответить, Ник. Ну, прости, я может зря не ушел сразу, я, наверное, не понял чего-то. Просто в понедельник ты говорила одно, а три дня спустя все изменилось, судя по всему. А мне ты ничего не сказала, так? Ну, так откуда мне знать, я же не умею читать мысли?

— Что изменилось? Что я должна была тебе сказать?

— Как что? Что ты хранишь ему верность и что у вас отношения. Ведь так? — огорошил меня Таир.

— Что за бред? — возмутилась я, — Какие отношения? Какая верность?

— Вот только не надо изображать обиженную сторону! В понедельник ты сказала, что между вами ничего нет. А в четверг ты опускаешь глазки и мямлишь «это Таир, мой коллега». Если у вас ничего нет, зачем ты оправдывалась? Если у вас ничего нет, почему мы просто не попили чаю? Если у вас ничего нет, почему ты набросилась на меня чуть не с кулаками, проверяя, не подрался ли я с ним?

— У нас ничего нет, — соврала я.

— Да? — Таир состроил удивленное лицо, — ну да, хорошо. Тогда пойдем в туалет!

— Что?

— Пойдем в туалет и займемся сексом! Я тебя хочу, ты считаешь меня годным в постели, тебя ничего не ограничивает. Пойдем?

Черт тебя подери, Агаларов!

— Пойдем! — выкрикнула я ему в лицо.

Он схватил меня за руку и поволок в туалет. Минуту спустя мы оказались в тесной кабинке. Между нами проскакивали молнии, но это были не молнии желания, а скорее молнии злости. Я уселась на унитаз и расстегнула молнию у него на джинсах.

— Э, нет! Не надо! Нам будет хорошо обоим, ты не отделаешься минетом, даже не думай! Ты хочешь мне что-то доказать? Доказывай!

— Да ради бога! — я распахнула свою кофту, продолжая с ненавистью глядеть ему в глаза.

Таир запустил ладони мне под лифчик, поцеловал меня страстно, даже грубо. Его все равно это заводило: моя злость, ситуация — ему нравилось. А мне? Я попробовала включиться. Запустила ладони ему под худи, погладила по груди, вдоль боков… Ничего. Я не чувствовала ничего, кроме злости. И когда его дрожащие от напряжения пальцы нырнули ко мне между ног, их ждало там небольшое разочарование.

— Сухо, как в пустыне, — сообщил он мне то, что я и так знала, — ты хочешь меня примерно так же сильно, как я хочу сейчас танцевать или лепить из пластилина! Ты не хочешь меня, Ника! Так что ты пытаешься мне тут плести? У тебя нет к нему чувств? У вас нет отношений?

— Я тебя хочу, Агаларов. И трахну. Давай, сделай мне хорошо! — я резким движением спустила джинсы до колен и развернулась к нему спиной, уперлась любом в холодный кафель, прогнулась призывно.

— Ты идиотка, Ника! Я не стану тебя насиловать, не надейся. У тебя не получится соврать самой себе! Этот мудак важен для тебя, признай это уже и надень штаны!

— Трахни меня, Таир, — простонала я голосом из порнофильма. «Трахни меня, Вла-а-ад…», — засунь в меня свой член! — «Засунь в меня свой член, черт тебя побери!...» Что я делаю?

— Блин! Заткнись, я и так едва держу себя в руках! Надень чертовы штаны и смотри мне в лицо! Мы пришли сюда не трахаться, а выяснять правду!

— Если ты сам не можешь ответить за свои слова, то не надо выдумывать какие-то выяснения! Ты громче всех орал, что хочешь меня! Я готова, давай!

— Дура! — заорал он и грохнул кулаком в стену, — выбери одного, Ника! Одного, не троих! Выбери уже, хватит издеваться! Я люблю тебя, я хочу тебя так, что зубы сводит, но не такой ценой! Не назло музыканту!

ЧТО?

Я натянула штаны и повернулась к нему. Красный, потный, злой как сто чертей, сжимающий кулаки, Таир стоял и смотрел в пол.

— Что ты сказал?

— Что слышала. И поверь, я уже жалею об этом. Я в жопе, чего уж тут говорить. Поговорили. Выяснили. Пока!

И он вышел из кабинки, громко хлопнув дверцей. Я опустилась на унитаз и закрыла лицо руками. Просто? С Таиром просто? Хрен тебе, Вероника! Мало тебе Влада и Ли? Вот тебе на десерт Таир Эминович со всеми своими потрохами. Я была в шоке. И… рада? Довольна? Ну и мерзкая же я натура, оказывается!

Я умылась, покурила и вернулась в area. Таира не было. Я наврала Мойдодыру про какие-то внезапно возникшие проблемы, написала себе отгул и ушла.

Машину я бросила на стоянке. И пошла, терзаемая холодным ветром и тяжелыми мыслями, выгуливать свой воспаленный мозг. Мне придется выбрать? Наверное, придется. Пока рядом маячил Каа, пока я умирала без него и воскресала с ним, остальные претенденты отошли на второй план. А сегодня в туалете я вдруг увидела Птичку. Таира. И теперь я не была уверена ни в чем. Я вспомнила, каким методом я боролась с Каминским и моими эмоциями в отношении него — я зажигала с Ли. Возможно, это именно то, что мне сейчас нужно?

Я ходила по улицам, пила кофе в кофейнях, когда совсем окоченею, и думала. Ничего не вырисовывалось. Мне требовалось решение — как поступить с ними со всеми? И мне нужно было, чтобы это решение не стало моей главной в жизни ошибкой.

Я бродила, бродила, до темноты. Телефон я отключила. Но судьба все равно ткнула меня носом, не смотря на отключенный телефон. Я оперлась задницей о бортик станции метро и закурила. А когда подняла глаза, передо мной стоял Каминский.

— У тебя телефон не работает, — сообщил он мне вместо приветствия.

— Угу, — кивнула я.

— Пойдем в машину?

— Пойдем.

— Что-то случилось? — спросил Влад, когда мы сели, и я протянула озябшие пальцы к печке.

— Ничего не случилось. Поехали на Шильмана.

И мы поехали. Влад молчал. Удивительно, как он умеет помолчать, когда это действительно нужно.

***

Мы вошли в квартиру и я вдруг повела себя точно, как он — пошла, неторопливо снимая и развешивая всюду свои вещи. Забралась в кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. Через минуту я почувствовала, как прогнулся по его весом матрас, и ко мне под одеяло забралось огнедышащее чудовище.

— Замерзла? Набрать тебе ванну?

Ванну? А что, это идея.

— Набери, — сказала я, прижимаясь к теплому Каминскому спиной, — только не уходи.

— Силой мысли, что ли? Не уйду, — и он поцеловал меня в загривок и обнял посильнее.

Мы полежали так еще минуту, а потом я завозилась и повернулась к нему лицом.

— Влад, скажи, что любишь меня.

— Люблю больше всего на свете, маленькая. Что с тобой происходит?

— Я не хочу об этом говорить. Скажи еще что-нибудь, ты у нас мастер говорить слова… Расскажи мне сказку.

— Про белого бычка?

— Про кого угодно. Расскажи, меня успокаивает твой голос.

— Ладно. Жила-была девочка. И были у нее тараканы.

— Нет, это не сказка, а просто изложение документальных фактов! Расскажи сказку!

— Жили-были ведьма и менестрель… — и его руки отправились в путешествие по моему телу, пальцы принялись чертить узоры на моих боках и бедрах, губы прикоснулись к моим губам, ноги сплелись с моими ногами…