Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

Цыган взял ее под локоть и наклонился к самому уху.

— Боюсь, что нет, — тихо признался он. — Но она об этом не догадывается. Не проговорись.

И они тихо прыснули, стукнувшись носами.

Бабушка была в библиотеке. Естественно, не одна. Альфонс развалился в кресле в дальнем углу комнаты и неторопливо дымил сигаретой, подонок. Бабушка терпеливо сносила это безобразие, хотя курить в доме не разрешалось никому из приходящих.

— Ба!

Валька поцеловала Евдокию Михайловну в щеку и демонстративно помахала ладонью перед носом, разгоняя дым. Альфонс ухмыльнулся и выпустил еще одно вонючее облако.

— Вот молодец, что приехала, — сказала бабушка.

— Я не одна.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Арсен, входя в комнату вслед за ней.

— Здравствуй, Арсен, — оживилась бабушка. — Очень рада тебя видеть. Хотела сказать, чтоб Валька тебя с собой взяла, но потом подумала, что Маша, может, не в курсе…

— Мама в курсе, — заверила ее Валька. — С тобой-то что случилось?

— Хандра, — ответила бабушка коротко.

— По какому поводу?

— По поводу семидесяти лет, — ответила бабушка, усмехаясь. — Прости меня, старую…

— Не преувеличивай, — строго сказала Валька и еще раз покосилась на альфонса: не бросит ли курить… Но тот на ее взгляд не отреагировал, только немного подобрал ноги и впился в цыгана недоверчивым взглядом. Очень хорошо, пускай знает, паразит, что у нее есть кто-то за спиной.

— Тебе нет семидесяти…

— Вот именно, — подал голос альфонс из своего угла. — Я ей то же самое твержу с утра до вечера. Тебе пока не семьдесят, Дока, а только шестьдесят восемь.

Валька дернулась, но бабушка по обыкновению снесла выпад. Что происходит в этом доме?

— Можно сесть? — спокойно спросил Арсен.

— Конечно, мальчик, садись. Кстати, ты позавтракал?

— Позавтракал, — откликнулся цыган.

— Может, чаю?

— Спасибо, позже, — лаконично отозвался Арсен.

Бабушка вновь повернулась к Вальке. Сегодня она выглядела измученной и невыспавшейся: темные круги под глазами, покрасневшие веки… Может, плакала? Да нет… Бабушка и слезы — вещи несовместные.

— Скажите что-нибудь приятное, — попросила бабушка. — Может, мне легче станет.

Валька неопределенно пожала плечами, лихорадочно соображая, чем бы порадовать родственницу.

— Есть одна новость, — вдруг подал голос Арсен. — Я сделал вашей внучке предложение.

— Оп-па, — немедленно отреагировал альфонс.

Бабушка широко раскрыла глаза и оглядела Вальку с головы до ног.

— Правда?

— Правда, — подтвердила Валька со смешанным чувством неловкости и удовлетворения. Говорить об этом в присутствии альфонса ей, с одной стороны, было неприятно, но с другой… Может, оно и к лучшему.

— И что ты ответила?

— Ну…

Валька немного замялась. Пускаться в подробности при альфонсе ей не хотелось.

— Валька решила не форсировать события, — ответил Арсен невозмутимо.

— То есть отказала? — уточнил альфонс.

— Ничего подобного! — ринулась Валька в атаку. — Не отказала, а согласилась…

И тут же осознала, что ляпнула лишнее. Но не могла же она отдать Арсена на растерзание какому-то альфонсу!

— Оперативно, — пробормотала бабушка в раздумье. — Вот уж, действительно, новость так новость…

— Я так и думал, что вам это будет интересно, — сказал цыган.

— И не только ей, — вклинился альфонс. — Нам, родственникам, — кривляясь, пояснил он, — небезразлична судьба нашей девочки…

— Пошел ты! — сказала Валька в полный голос. — Шут гороховый…

— Ай-яй-яй, — укорил собеседник. И даже языком поцокал от огорчения. — Как невежливо…

— Выйди вон, — велела бабушка. Альфонс мгновение поколебался, затем усмехнулся, встал и, не торопясь, пошел к дверям. Все проводили его глазами. Бабушка смотрела мрачно и нетерпеливо, Валька — яростно, а Арсен… С любопытством, что ли…

У двери альфонс поклонился собравшимся и с преувеличенной осторожностью прикрыл ее за собой.

— Не обижайся, — быстро сказала Арсену Евдокия Михайловна.

— И не думал, — ответил цыган. — Он, что, тоже с комплексами?

— Неважно. Ты мне вот что скажи, — обратилась бабушка к Вальке. — Есть у тебя причина для такой… оперативности?

Валька только задохнулась от возмущения. Помешались они, что ли? Сначала мама с ее намеками на внеплановую беременность теперь бабушка…

— У меня есть причина, — пришел ей на выручку Арсен. Бабушка быстро перевела взгляд на гостя.

— И какая? — спросила она, подозрительно сощуриваясь.

— Я люблю вашу внучку, — просто ответил цыган, и Валька порозовела от смущения и удовольствия.

— А-а-а…

Бабушка немного оттаяла. Откинулась на спинку кресла и подвела итог:

— Уважительная причина.

— Я тоже так считаю.

— А чем ты на жизнь зарабатываешь? — спросила бабушка.

— Ба!

— Валентина, сиди молча, или я тебя тоже отправлю прогуляться, — нетерпеливо сказала Евдокия Михайловна. — Я серьезный вопрос задаю…

— Арсен — экономист, — попыталась Валька перехватить инициативу.

— Это обтекаемо, — отрубила бабушка. — Поконкретней, пожалуйста.

— Валь, дай я сам отвечу, — мягко попросил цыган. Повернулся к хозяйке дома, миролюбиво пояснил:

— Я работаю в магазине. Оргтехникой торгуем.

— А ты там бухгалтер, что ли? — недоверчиво спросила бабушка.

— Бухгалтер, — безмятежно подтвердил Арсен.

Бабушка продолжала сверлить его недоверчивым взглядом.

— По тебе не скажешь, — не поверила она.

— Приезжайте, и убедитесь.

— Приеду! — пообещала бабушка. — Напиши адрес.

— Ба!

— Помолчи, Валентина! Бумага и ручка на столе.

Арсен покорно поднялся с места и направился к столу. Валька кипела от возмущения.

— Нет, ну какое вам дело, где и кем он работает? — взорвалась она. — Это касается только нас двоих! Нужно будет мне что-то знать, я сама спрошу! Это бесцеремонность, наконец!..

— Валя, Евдокия Михайловна совершенно права, — спокойно прервал ее Арсен. — Ты напрасно считаешь, что я обижаюсь.

— Рада, что ты так воспринимаешь, — ответила бабушка.

— Нормально воспринимаю. Если бы моя дочь собралась замуж, неужели бы я справок не навел?

— Вот именно, — подтвердила бабушка. — Написал? Давай сюда.

Арсен молча протянул ей отрывной листик блокнота. Евдокия Михайловна прищурилась, прочитала. Кивнула головой и спрятала лист в кармане.

— Ну, а теперь, раз такое дело, выпьем чаю, — решила она. — Арсен, пойди попроси Нину чай подать… хотя нет, я сама, она тебя не послушает…

— Послушает, — заверил цыган и удержал хозяйку на месте. — Я схожу. Вам ведь поговорить надо? Я пока прогуляюсь… до кухни. Позовете потом, ладно?

И скрылся за дверью.

— Правильный мальчик, — одобрила бабушка, проводив его насмешливым взглядом. — Выходи за него.

— Я в твои личные дела не вмешиваюсь, — угрюмо сказала внучка.

— Мне — семьдесят. А тебе — двадцать пять.

— Спасибо, что вспомнила, — язвительно поблагодарила Валька. — А то я уж испугалась, что ты меня все еще за несовершеннолетнюю держишь.

— Валентина, что позволено Юпитеру, то не позволено… теленку. Да-да, обижайся, сколько хочешь! Вот будут у тебя свои внучки, тогда меня поймешь.

— Кстати, что это за намеки на причины для поспешности? — продолжала бушевать Валька. — В какое положение ты меня ставишь?!

— В какое? — удивилась бабушка. — Нормальное положение, рожай, пока не поздно! Я только рада буду…

— Значит, против внебрачного ребенка ты ничего не имеешь?

Бабушка немного помолчала и терпеливо сказала:

— Ты меня поражаешь… Кому из нас семьдесят лет?! Двадцать первый век на дворе, скоро по улицам клонированные дети бегать начнут, а ты какие-то викторианские глупости несешь… Брачный, внебрачный, законный, незаконный… Все эти категории в прошлом остались, и слава богу!

— Фантастика! — пробормотала Валька.

— Кстати, страху на мальчика я сознательно нагнала. Просто интересно было, испугается или нет? Молодец, не испугался…