Секвойя (СИ)

— Отцу предложили должность генерального директора крупной юридической компании, — задумчиво протянула подруга.

— Это же здорово! А к чему нужно было затевать ремонт? Интерьер вашего дома не устроил членов совета директоров? — Кэри иронично улыбнулась.

— Эта компания находится в Лос-Анджелесе, — подытожила Габриэлла и выжидающе посмотрела на подругу.

На несколько секунд воцарилось молчание. Кэри взяла вилку, поправляя свободной рукой салфетку на коленях, и вонзила ее в сочный антрекот, безразлично заметив:

— Это означает лишь то, что теперь для встречи нам не придется пересекать границу. И это отличная возможность для твоего отца. Жаль, конечно. Ваш дом много для меня значил. Где ты сейчас остановилась?

— Первое время я жила у папиных друзей, в квартале Маре, — воодушевилась девушка, активно жестикулируя. — Там чудный дом, но их экономке не хватало такта. Она пожилая чопорная англичанка, — брезгливо сморщилась Габриэлла, — и позволяла себе укорять меня взглядом за поздние возвращения.

Француженки были знамениты своей раскрепощенностью и независимостью, так что подобное поведение Габи сочла за оскорбление.

Она вдруг опустила глаза, нервно потирая пальцем край бокала.

— Вообще-то, три дня назад я сняла здесь номер. Пока без даты выезда. Ремонт в доме закончится на днях, там почти ничего не меняли, разве что мелкие косметические недостатки.

— Так вот почему мы обедаем здесь, чертовка! — наигранно рассердилась Каролина.

— Прости, — слегка виновато улыбнулась Габи. — Черт возьми! Теперь я буду вынуждена жить далеко от родного дома, — устало добавила она, — а ты ведь знаешь, как я ценю тепло домашнего очага. Семейные традиции — это единственное, что по-прежнему делает нас с родителями семьей теперь, когда я выросла и нуждаюсь в них уже не так сильно, как раньше. — Она посмотрела на подругу и замолчала, увидев, как та, опустив голову, рассеянно теребит салфетку.

— О, дорогая, прости… Мне не следовало… Ну, говорить всего этого. — Габриэлла протянула руку подруге, с сожалением глядя на нее.

Девять лет назад, в такой же чудесный летний день, Андрэ Перри радостно улыбаясь, сообщил во время семейного ужина, что его направляют на работу в Соединенные Штаты Америки. Их семье придется пожить в Нью-Йорке. Мама захлопала в ладоши и кинулась в объятия отца, чуть не смахнув по пути тарелку из фамильной коллекции фарфора. Девятилетний Ноэль торжественно запел гимн. Все были счастливы. А Каролина не понимала, что в этом хорошего. Сейчас, когда у нее, угловатого подростка, только-только появились новые друзья, ее хотели оторвать от привычного мира. Ей совсем не нравилась эта затея. Всю следующую неделю отец пропадал на работе, готовя необходимые документы, а мама целыми днями говорила с кем-то по телефону. Ноэль собирал вещи, зачем-то требуя для своего скудного гардероба восемь чемоданов. Каролина мрачно наблюдала за этой суетой, в глубине души надеясь, что в последний момент окажется, что все это просто глупая шутка. Но вскоре все документы были готовы, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как начать собирать вещи. Она сложила в дорожные сумки совсем небольшое количество одежды, словно собиралась на курорт на неделю. Когда накануне вылета ее мама увидела две сумки в комнате дочери, она изумленно выгнула бровь:

— Милая, ты еще не собрала вещи? — Она распахнула двери в гардеробную, и ее глаза расширились, когда она увидела, что почти вся одежда все еще висела на привычных местах.

— Я собрала все самое необходимое, думаю. Мы ведь скоро вернемся, — будничным тоном произнесла девочка, не отрывая взгляда от книги.

Сабрина Перри с сожалением посмотрела на дочь:

— Кэри, мы не вернемся, — тихо сказала она, присаживаясь рядом, — мы переезжаем. Дом уже продан. Теперь здесь будет жить другая семья.

Оказалось, что дом неделю назад был выставлен на продажу, и покупатель нашелся еще до того, как они начали паковать вещи. Каролина не могла поверить своим ушам.

— Мама, я не хочу уезжать, — жалобно протянула она и в ее глазах блеснули прозрачные капли.

— Детка, тебе там понравится, — заискивала Сабрина, зная, что не в ее силах что-то изменить. — Мы нужны твоему отцу.

Ночь прошла в сборах, утром в их доме появились сотрудники транспортной компании, и основная часть чемоданов была отправлена в США. Каролина растерянно смотрела на фасад дома из заднего окна автомобиля. Он становился все меньше и меньше, будто бы забирая с собой кусочек ее сердца.

И тут понеслось… Мама была одержима идеей найти идеальное гнездо, и семья Перри примерно дважды в год меняла место жительства. Кажется, в двух или трех домах они даже жили больше года. Риэлтор нашел золотую жилу в их лице. Сабрину обязательно что-то не устраивало. То слишком длинный балкон, то недостаточно просторный холл, то странные звуки в мансарде. Андрэ относился снисходительно к капризам жены, проводя большую часть своего времени в командировках. Они сменили больше десяти домов за первые семь лет жизни в Большом Яблоке. Дети только успевали привыкнуть к новому месту, обжиться в своих комнатах, как выяснялось, что они снова переезжают. В конечном итоге, они стали воспринимать каждое новое место жительства как временное, что-то вроде личных отелей. В одном из очередных домов Ноэль отказался разбирать свои чемоданы, сказав, что это бессмысленная трата времени, ведь скоро все равно переезжать. Они прожили в нем четыре месяца, и все это время гардеробная часть его комнаты пустовала, поскольку одежда хранилась в чемоданах и доставалась оттуда по мере необходимости. Каролина никак не могла смириться с тем, что у нее нет, и никогда не было собственного угла. Каждый новый дом она провожала взглядом точно так же как тот, в котором стало известно, что отныне ее жизнь навсегда изменится. И с каждым новым отъездом она теряла какую-то часть себя, пока, в конце концов, не начала люто ненавидеть все эти громоздкие постройки. Все, кроме одной.

В просторной квартире величественного дома в центре Манхэттена они прожили всего полгода. Но именно это место очаровало ее навсегда. Там всегда было очень светло. Окна огромной залы выходили на Центральный парк. Многие воспоминания связывали ее с этим местом. После этого, где бы она ни жила, она всегда мысленно возвращалась в эту квартиру. Только в ней она была по-настоящему счастлива. Но после очередной находки матери в лице особняка в викторианском стиле, квартира была продана Нью-Йоркскому медиамагнату, который давно пытался ее купить.

С годами отношения родителей становились все хуже. Каролина замечала, что они почти не разговаривают. Изначально заключенный по расчету, теперь этот брак все-таки дал трещину. Отец стал все реже появляться дома. Он изменял матери, а она делала вид, что пребывает в блаженном неведении. Сабрина была так зависима от светской жизни, что не смогла бы отказаться от бесконечного калейдоскопа приемов и вечеринок. Последние пару лет они провели в одном доме, настолько огромном, что члены семьи встречались в нем только за ужином. Ноэль с трудом терпел лицемерие, царящее в семье в последние годы, поэтому сразу после школы, проигнорировав волю отца и причитания матери, отправился в Джуллиардскую школу искусств. Теперь он предпочитал появляться в доме по редким праздникам, в основном проводя время в кампусе с богемными приятелями.

Лишенная детства, оторванная от своих корней, Каролина Перри выросла высокомерной и капризной дамой. Отец, словно чувствуя, что ей приходится переносить, безмерно баловал ее. С ранних лет у нее было буквально все, о чем она вскользь упоминала. Напряженная атмосфера в семье и множественные переезды сделали ее замкнутой. А бесчисленное количество незнакомых людей в доме, посещающих великолепные рауты, устраиваемые ее матерью, научили девочку лицемерию.