Инкогнито (СИ)

Алиса  ответила с какой-то горечью:

– Только сейчас просишь меня? Где ты был? Почему до сих пор ее не нашел?

Он вздохнул, понимая, что оставить девушку без объяснений некрасиво, а снова терять время очень не хочется. Казалось, что каждая лишняя минута только усугубляет и без того непростую ситуацию.

– Я не совсем здоров… – то, что данное состояние подразумевает сотрясение мозга и перелом ноги, в данный момент было не важно. С Алисой он разберется после, – и все эти дни был без связи.

Возглас, который издала девушка, походил на  смесь изумления и недоверия.

– Что значит без связи? Ты уехал в глухую сибирскую деревню и там заболел? А придумать что-то более правдоподобное было нельзя?

Пульсирующая в голове боль заставила его устало вздохнуть.

– Алис, давай ты все вопросы потом задашь? А сейчас просто продиктуй мне номер Арины.

Вышло грубовато, но, кажется, Алиса не обиделась. Только хмыкнула, уточнив:

– Скину тебе сейчас сообщением. Или перезвоню.  Найти нужно…

Он отключился, откинувшись на подушку и сразу ощущая заметное облегчение: физическая боль немного ослабла, но вот в груди продолжало ныть, и справиться с этим чувством можно было одним-единственным способом:  поскорее найти Арину. Почувствовать ее рядом. Переплести пальцы, впитывая тепло, прижать к себе и больше никуда не отпускать.

Телефон снова зазвонил, и мужчина потянулся к тумбочке в поисках листа бумаги и ручки: видимо Алиса решила все-таки диктовать. Но, услышав совсем другой голос, в первое мгновенье застыл, не веря собственным ушам. А потом задохнулся от облегчения и такого счастья, что даже полученные травмы и доставляемый ими дискомфорт сделались неважными.

– Милая… Хорошая моя, как же здорово, что ты позвонила…

Эпилог

Подари мне одному своё дыхание,

Сонно-тёплое, бормочущее нежности,

Чтобы в нём ответное желание

Пряталось в улыбке безмятежности.

Чтоб оно взрывалось сладким шёпотом

В каждой клетке пленного сознания,

И в висках стучало жарким молотом

Заклинанье вечного признания.

Подари мне одному свою доверчивость,

Робость пальцев встречного касания,

И мечты... и частую изменчивость

В хрупкой поминутности свидания.

Спрячь лицо в ладонях от смущения,

Разругавшись с сердцем за отчаянность...

Упрекни меня за нетерпение,

Пожалей меня за неприкаянность.

Подари мне одному свою обидчивость,

Как ребенок, требуя внимания,

И дразни за глупую улыбчивость,

И вздыхай: моё ты наказание!

Лишь бы жизнь, такая, в общем, странная,

Пощадила наше мироздание...

Милая... любимая... желанная,

Подари мне одному своё дыхание.

Сказоч-Ник

Он ждал. Боялся ее прихода, но понимал, что на этот раз отсрочки не будет. Его согласие было началом… конца. Конца жизни, в которой он даже вдали от любимой женщины продолжал дышать с ней одним воздухом. Хранил, как бесценный дар, память о драгоценных минутах, проведенных рядом.

Слова о том, что Арина не одна, не стали неожиданностью. Он слишком хорошо понимал, насколько прелестна его жена, и какие чувства вызывает у противоположного пола. Верить в то, что рядом с ней не окажется достойного мужчины, было, по меньшей мере, нелепо. Она заслуживала счастья, которого он так и не сумел ей обеспечить.

Он принял странное предложение, не ожидая ничего для себя. Давно привык не прислушиваться к потребностям тела, смирился с практически непрекращающейся болью от неудовлетворенного желания. Почти забыл ощущения от теплой воды, спасаясь в ледяном душе каждое утро после мучительных снов о жарких объятьях, тающих с приходом рассвета.

В дверях звякнул ключ. Он потянулся к выключателю, но тут же отдернул руку. Она просила не включать свет. Он улыбнулся, вспоминая ее просьбу. Ей нечего было стесняться. Роскошная женщина. Мечта любого мужчины. Почти любого… Но лишний раз смущать ее не собирался. Если она хочет остаться в темноте – так и будет.

Тонкий силуэт был едва различим, шаги – неслышны. Лишь легкое движение воздуха подсказало, что она вошла в комнату. Его сердце пропустило удар. Мужчина качнулся, пытаясь стряхнуть наваждение. Прошептал, роняя слова в окутывающий его мрак:

– Иди ко мне…

Слабый всхлип полоснул сознание, и от звука ее голоса он утратил связь  с реальностью. Словно кто-то начертил границу, отделяя их от окружающего мира,   вырывая из сгустившейся темноты, толкая навстречу друг другу. Сметая годы разлуки, чужие лица, уничтожая любые мысли, лишая возможности говорить.

Он по-прежнему не видел ее лица, но руки уже запутались в шелке волос. Губы впитали аромат кожи. Язык прочертил изгибы тела.

Трепещущие пальцы пробрались к нему под рубашку, лаская плечи, грудь, спустились к животу, нетерпеливо теребя пряжку ремня. От мучительного желания потемнело в глазах.

Где-то в глубине комнаты пустовала кровать. Они до нее так и не дошли. Не зажгли расставленные на кухне свечи. Так и не включили свет. Все это было лишним.

Он наслаждался молочным бархатом кожи. Содрогаясь, впитывал ее трепет. И все еще до конца не осознавая происходящее, был уверен, что уже не сможет выпустить ее из рук. Ни наяву, ни даже во сне. Больше никогда.

***

Арина боялась открыть глаза. Это всегда было самым мучительным, самым сложным в  жизни: просыпаться, понимая, что ласковые объятья остались в ушедшем сне, а она по-прежнему одна в своей постели.

Сегодня все было слишком реальным. Она до сих пор чувствовала прикосновение любимых рук. Ощущала биение сердца под своими губами. И изо всех старалась хотя бы еще немного удержать эти волшебные мгновенья. Но понимала, что достаточно ей хотя бы пошевелиться, – и все закончится. Как всегда, каждый день на протяжении этих бесконечных пяти лет.

Горячие ручейки скользнули из-под закрытых век, обжигая кожу на груди мужчины. Он шевельнулся, еще крепче прижимая ее к себе. Шепнул:

– Почему ты плачешь?

Сколько же дней она не слышала его голоса…  Одиноких месяцев, перетекающих в года… Даже почти забыла, как звучит этот пронзающий каждую клеточку хрипловатый шепот, от которого сразу хотелось растечься, расплавиться под тяжестью его тела.

Дрожащие ресницы поднялись, и Арина окунулась в прозрачную лазурь его глаз. Сквозь тонкие шторы уже пробивались солнечные лучи. Наступил новый день. Сон еще никогда не длился так долго.

Она подняла руку, осторожно касаясь лица мужчины, на ощупь узнавая родные черты. Это был именно ее любимый. И при этом совсем другой. Жесткие  складки залегли на лбу, между бровями, окружили рот. Морщин не было раньше… Они просто не могли ей присниться… На предплечье багровели полосы от ее ногтей. Никогда прежде, даже в самые жаркие минуты их страсти, она не позволяла себе ничего подобного… Такое просто не приходило в голову. Значит…

– Ты мне снишься?

Его пальцы обвели контур любимого лица.

– Кажется, это не сон, любимая… Иначе я отдал бы все, что имею, лишь бы он не заканчивался…

Их идиллия прервалась по очень прозаической причине: ее желудок весьма характерно заурчал. Мужчина улыбнулся, накрывая ладонью нежную кожу живота.

– Прости, милая. Я настолько опьянел от твоего присутствия, что совсем забыл о еде. Пойдем, тебя нужно покормить.

Она изумленно застыла, не веря в то, что слышит. Это казалось невозможным. Слишком нереальным. Но его слова, глаза не могли лгать. Не теперь. Арина порывисто обняла  мужчину.

– Глупый… какой же ты глупый… Зачем ты украл у нас столько лет? Мы же могли быть счастливы… Каждый день… в каждой ночи…

Она снова всхлипнула, не в силах сдержать исходящую из сердца горечь. Обиду, которая наконец-то вырвалась наружу. Жалость к нему и к самой себе. Ее начало трясти. Хотелось снова вцепиться в него, причинить боль, приласкать, довести до беспамятства.