Инкогнито (СИ)

Терпения больше не осталось, как и сдержанности, которой Арина всегда гордилась. Губы сделались непослушными, а от покрывающего ее лицо дыхания мужчины веяло таким жаром, что хотелось сгореть в нем. Добровольно сдаться в плен, подчиниться в схватке, где заведомо не было проигравших.

– Я и не хочу, чтобы ты останавливался…

Пуговицы градом рассыпались по полу, когда она дернула в стороны полы рубашки. Впилась в обнажившуюся кожу сумасшедшим, несдержанным поцелуем, ухватилась руками, не в состоянии сдержать переполняющую ее дрожь.

– Родная… – тело откликалось быстрее, чем он успевал к ней прикасаться. Горячее черное море окутало с ног до головы, и в нем не было месту ни свету, ни воздуху, – только огонь, и сладкая, томительная нега, срывающая с тела последние оковы стыдливости.

Впилась ногтями в плечи, подаваясь навстречу рукам, нетерпеливо срывающим одежду, снова застонала, подгоняя. То ласкала, то гладила, то снова цеплялась непослушными пальцами, уже почти  не отвечая на болезненные от своей несдержанности поцелуи. И лишь ощутив, что от грани, превращающих двух в одно целое, их отделяет одно-единственное движение, невольно сжалась, понимая, что неизбежно последует теперь. Испугалась – но только на короткое время. Предстоящая боль была слишком хорошо знакома, но сейчас не отталкивала. Ради всей этой неповторимой нежности и кипучей страсти Арина была готова  закрыть глаза на дискомфорт плоти.

***

Что будет после его пробуждения? Когда развеется окружающая их темнота, спасительная и желанная, каким станет прозрение?  Его? Для самой Арины все предельно ясно, ее чувства теперь, после пережитого сладкого безумства лишь упрочились, обретя вполне конкретное наименование. Сердце было переполнено восхищением к мужчине так же, как тело – исполнившимися желаниями. Запретными, немыслимыми – и самыми вожделенными. Вот только тот, кто стал источником всего этого смятения и не представлял, кого держит в своих руках. Как она сможет смотреть ему в глаза? Как посмеет произнести хоть слово в свое оправдание? И можно ли хоть чем-то оправдать то безумство, в которое втянула их обоих?

Ей стало холодно. Сильные руки все так же продолжали обнимать, крепко и бережно одновременно, сухие, горячие губы чуть подрагивали, при вздохе касаясь кожи на ее лице. А она леденела, понимая, что конец уже не просто близко, – он втягивает ее в свою бездну, разевает зловещую пасть, глумясь над обессиленной женщиной, позволившей себе на мгновенье поверить в сказку.

Ему было хорошо. Даже жалкий, ничтожный Аринин опыт не позволял в этом усомниться. Так пусть и останется… воспоминание о незнакомке, подарившей удовольствие. Насытившей  тело. О маленькой птичке, которую он придумал. Которой не было, да и не могло быть в реальности.

Опыт бессонных ночей, вынуждающих двигаться по квартире бесшумно, чтобы не разбудить дочку, сейчас стал союзником. Арина поднялась с дивана, почти не дыша. На ощупь отыскала в темноте платье, не заботясь ни о белье, ни об обуви. Беззвучно возблагодарила судьбу за то, что ткань совсем не шуршала. Окутала замерзающее тело шелковым коконом, скрывая и оставленные жадными руками и губами следы, и ноги, прикрытые лишь прозрачным кружевом чулок.

Уже на лестнице, ослепнув от яркого света, женщина вспомнила, что в крошечной сумочке остался подаренный мужчиной телефон.   Но ей ли сейчас сокрушаться об утраченной вещи, когда она теряла намного больше? Жизнь рассыпалась на мелкие кусочки, и не было никакой возможности это предотвратить. Ее расплата пришла так скоро, а впереди маячила одна лишь только боль. Ее будет больше, чем когда-либо прежде, но ведь Арина и так это знала. И все равно не станет жалеть о том, что произошло. Сохранит, сбережет в душе, в глубине сердца, в каждой клеточке тела воспоминания о своем волшебном дне рожденья. Когда в один миг сбылись самые смелые мечты… и так же быстро разбились вдребезги.

Глава 22

Беспощадна наука любви:

Несговорчиво и неотвратно

Заставляет основы свои

Повторять ежедневно и внятно.

Мой учитель достаточно строг,

Только лучшего я и не знаю,

И «зубрю» свой вчерашний урок,

Да опять невпопад отвечаю.

Бьет указка по пальцам души,

Да ты, братец, похоже, тупица?

Не запомнилось? Перепиши,

Что любить надо тоже учиться.

Теорем никаких: ни к чему,

У любви сплошь одни аксиомы,

Все на веру, и все на кону –

От отчаянья и до истомы.

Разберем самый сложный раздел:

Не взаимно… и, стало быть, больно.

Ну и как ты подумать посмел,

Что она тебя недостойна?

Это проще и легче всего,

Но любовь ничего не прощает,

Не уйдет она лишь от того,

Кто, сгорая, ее согревает…

Не кричи в сотый раз: почему?!

И «за что?!» повторять не пристало,

Или больно тебе одному,

А она о тебе не мечтала?

Есть всему свой отмерянный срок,

Есть награда, и есть испытанье,

Кто-то скажет, что чувства – порок,

Кто-то скажет: любовь – наказанье…

Ты поверишь, и лопнет струна,

Что давно перетянута втрое,

Станет легче… Но Бог имена

Ваши вычеркнет с грустью – пустое…

Надо просто поверить и ждать,

Понимая: гарантий не будет,

Не умеет любовь обещать,

Да и кто же за это осудит?

Не проси за любовь ничего,

Это счастье: в кого-то влюбиться…

– Безответно?

– Не все ли равно?

А иначе… и не научиться.

Сказоч-Ник

Обида, как ни странно, прошла довольно быстро. Арина  смотрела на утекающую в раковину воду, которую включила, чтобы заглушить рыдания. Но их почему-то не было.

Собственная реакция вызывала недоумение и даже досаду.

«И чего я разоралась на него? Он же не обещал мне ничего, кроме хорошего секса,  от которого я сама и отказалась. Не устраивала бы истерик, наверняка до сих пор находились бы в постели…»

Мужчина ее не обманывал. Просто она сама нафантазировала себе, что… А что именно, не могла точно сформулировать. Хотя мужчина  и нравился ей очень, их совместные отношения она не представляла. Вообще ничего, кроме единственной совместно проведенной ночи ее сознание не рисовало.  Даже если бы эта ночь оказалась сладкой и горячей… Что-то не складывалось в единую картинку, недоставало какого-то важного звена. Он был ценен для нее именно как друг, как понимающий  человек со схожими интересами, необыкновенно привлекательный мужчина, с которым просто интересно быть рядом, но не более того…