Доктор Коул

Очень скоро приехала карета «скорой помощи». Санитары быстро погрузили девочку, и Р. Дж. забралась в салон вместе со Стивом Райпли и Уиллом Поли. Они тут же подключили Сару к баллону с кислородом. Райпли осматривал ее, пока машина подпрыгивала на ухабах по дороге в больницу.

Он хмыкнул, когда данные совпали с предположениями Р. Дж.

Р. Дж. кивнула:

— У нее шок.

Они укрыли Сару несколькими одеялами, приподняли ноги. Лицо девушки за серой кислородной маской, закрывавшей рот и нос, было цвета пергамента.

Впервые за очень долгое время Р. Дж. попыталась мысленно обратиться к Богу.

Она умоляла его оставить эту девушку на земле.

Пожалуйста, пожалуйста, мне нужна эта длинноногая, смешная, красивая девочка, которая может стать мне дочерью. Мне она нужна.

Она заставила себя взять Сару за руки и не смогла больше их выпустить, чувствуя, как утекает драгоценное время.

Она никак не могла остановить происходящее, повернуть время вспять. Она могла лишь поправлять кислородную маску, чтобы Саре поступал самый лучший раствор необходимых газов, и просить Уилла связаться с больницей, чтобы там подготовили достаточное количество крови для переливания.

Когда «скорая» подъехала к приемному покою реанимации, медсестры распахнули дверцы и остановились, не зная, что делать при виде Р. Дж., которая крепко сжимала ладони Сары. Они никогда не видели, чтобы на «скорой» привозили упавшего духом доктора.

32

Куб льда

Стив Райпли позвонил Маку Маккортни, попросил разыскать Дэвида Маркуса и привезти его в больницу.

Пола Симмз, заведующая реанимационным отделением, настояла на том, чтобы Р. Дж. приняла успокоительное. Она затихла и погрустнела, но ощущение ужаса никуда не делось. Она сидела возле Сары, держа ее за руку, когда приехал Дэвид. Глаза у него были дикие. Он не смотрел на Р. Дж.

— Оставь нас наедине.

Р. Дж. вышла в холл. Через какое-то время появилась Пола Симмз.

— Он настаивает, чтобы вы ехали домой. Думаю, вам стоит прислушаться, Р. Дж. Он очень… ну, расстроен.

Понимание случившегося жгло немилосердно. Сары могло уже не стать. Р. Дж. было сложно смириться с этим.

Внезапно ледяной куб, в котором она жила после смерти Чарли, снова заключил ее в свои объятия.

Она позвонила Дэвиду позже, днем. После этого она звонила ему каждые пятнадцать-двадцать минут. Каждый раз она слышала запись автоответчика, его голос, такой расслабленный, уверенный, который благодарил за то, что она позвонила в Вудфилдскую компанию по торговле недвижимостью, и предлагал оставить сообщение после сигнала.

На следующее утро она поехала к нему домой, предполагая, что он сидит дома один и не снимает трубку. Уилл Райли, сосед Дэвида, ставил новый столб вместо соснового, который повалил Хаим.

— Он дома, мистер Райли?

— Нет. Сегодня утром я нашел записку возле своей двери. Он попросил меня несколько дней покормить животных. Я решил, что самое малое, что могу сделать, так это починить забор. Ужасный случай, не так ли, доктор Коул?

— Да. Это кошмар.

— Такая милая девочка.

Сара!

Что происходит с Дэвидом? Где он?

Войдя в дом, она увидела, что ничего не изменилось. Все осталось таким же, каким было, когда они увозили Сару, не считая того, что кровь на полу засохла и потемнела. Р. Дж. содрала простыни и одеяла и затолкала их в мусорный бак. Лопатой отскребла ужасный красный пудинг с пола. Потом она отнесла все это в лес и зарыла. Она нашла моющие средства и скребла пол до тех пор, пока вода не стала розовой, а потом прозрачной. Под кроватью она нашла кошку.

— Ох, Агуна.

Она хотела обнять кошку, приласкать ее, но Агуна уставилась на нее, словно лев, загнанный в угол.

Ей пришлось быстро ехать домой, чтобы успеть принять душ и вовремя добраться до работы. После полудня она встретила в коридоре Тоби и узнала то, что уже знала половина города. Дэвид Маркус повез хоронить дочь на Лонг-Айленд.

Какое-то время она сидела за столом и пыталась вчитаться в очередную историю болезни, но буквы плясали у нее перед глазами в каком-то густом розовом тумане. Наконец она сделала то, что не делала никогда прежде. Она попросила Тоби извиниться перед пациентами и перенести прием, так как у нее началась ужасная мигрень.

Вернувшись домой, она прошла в кухню и села за стол. В доме было очень тихо. Она просто сидела на стуле и молчала.

Р. Дж. отменила прием на четыре дня. Она много ходила пешком. Она выходила из дому и просто гуляла по дороге, по полям, не понимая, куда бредет.

Она позвонила Дэниелу Нойесу, и они встретились за обедом, чтобы обсудить последние события. Оба чувствовали себя подавленными.

— Я хорошо ее осмотрел, — тихо сказал он. — Я не заметил никаких проблем.

— Это не ваша вина, доктор Нойес. Я знаю это.

Он бросил на нее пытливый взгляд.

— Вы тоже в этом не повинны. Вы это знаете?

Она кивнула.

Выйдя из ресторана, он поцеловал ее в щеку, развернулся и зашагал к машине.

Р. Дж. не мучила бессонница. Напротив, каждую ночь она проваливалась в глубокое забытье без снов. По утрам она долго неподвижно лежала в кровати, свернувшись клубком.

Сара.

Разум говорил ей: не вини себя. Однако его голос заглушала боль, которая отныне стала ее частью навсегда.

Р. Дж. решила написать Дэвиду письмо, прежде чем пытаться с ним заговорить. Для нее было важно объяснить ему, что Сара так же легко могла умереть от осложнений после удаления аппендикса или кишечной резекции. Что не существует непогрешимой хирургии. Что Сара сама приняла решение сделать аборт и пошла бы на это даже без помощи Р. Дж.

Р. Дж. понимала, что Дэвида мало утешат уверения в том, что пациент может умереть даже во время самой безопасной операции. Что, выбрав аборт, Сара увеличила собственные шансы на выживание, поскольку в Соединенных Штатах одна женщина из четырнадцати тысяч умирает во время беременности, в то время как для сделавших аборт этот показатель составляет единицу из двадцати трех тысяч. Учитывая, что в автокатастрофе погибает один человек из шести тысяч садящихся в машину, аборт и беременность, на самом деле, сравнительно безопасны.

Потому смерть Сары в результате легального аборта была исключением.

Р. Дж. писала письмо за письмом, пока наконец не составила послание, которое ее удовлетворило. Она поехала на почту, чтобы отправить его.

Но вместо того, чтобы отправить, порвала письмо и выбросила обрывки в корзину для мусора. Она поняла, что написала его не только для Дэвида, но и для себя. В любом случае, это не имело никакого значения. Какое ему было дело до статистики?

Сары больше не было.

И Дэвида тоже.

33

Наследство

День проходил за днем, но Р. Дж. все так же оставалась в полнейшем неведении. Она позвонила Уиллу Райли и спросила, не знает ли он, когда возвращается его сосед.

— Нет, понятия не имею. Знаешь, он продал лошадь, по телефону. Я получил от него письмо, в котором он попросил меня прийти в дом вчера в четыре часа дня, чтобы новый хозяин мог забрать коня.

— Я возьму их кошку, — сказала Р. Дж.

— Это хорошо. Она сидит у меня в сарае. У меня и так уже четыре кошки.

Р. Дж. забрала Агуну и привезла ее домой. Кошка прошлась по всему дому с видом королевы, принимающей новые владения, исследуя каждый угол с пренебрежительным подозрением. Р. Дж. надеялась, что Дэвид скоро приедет, чтобы забрать ее, потому что они с кошкой так и не сумели найти общий язык.

Несколько дней спустя она разговаривала с Фрэнком Сотби в магазине и тот поинтересовался, не приедет ли в город вместо Дэвида другой агент по торговле недвижимостью.