Доктор Коул

У миссис Кингсмит была серьезная почечная инфекция, которая, однако, никак не повлияла на ее разговорчивость. Она выражала недовольство цветами, в которые покрасили стены здания городской управы. Р. Дж. уловила несколько слов из телевизионной новостной сводки. Дочь миссис Кингсмит смотрела телевизор в подвале, и до Р. Дж. иногда долетали обрывки фраз.

— Извините, — сказала она миссис Кингсмит и спустилась в подвал. По телевизору передавали, что во Флориде активист движения против абортов Майкл Гриффин застрелил доктора Дэвида Ганна, врача, работавшего в клинике, где делали аборты.

Активисты движения начали собирать деньги, чтобы нанять для Гриффина лучшего адвоката.

Р Дж. стало плохо от страха.

Когда она уехала от Кингсмитов, то направилась прямиком к дому Дэвида и застала его в кабинете.

Он обнял ее, утешил, выслушал ее рассказ о сотнях перекошенных лиц, которые ей довелось увидеть, когда она работала в такой же клинике. Она поведала ему о глазах, в которых сквозила ненависть, о том, что теперь поняла, чего всегда боялась, пока там работала. Она боялась, что на нее тоже вот так наставят дуло пистолета и нажмут на спусковой крючок.

Р. Дж. навещала Эву чаще, чем от нее требовалось. Квартира Эвы была недалеко от офиса Р. Дж., и она заходила, чтобы проведать старуху и послушать рассказы о прежних временах.

Обычно она приносила с собой мороженое. Они ели и разговаривали. У Эвы был живой ум и хорошая память. Она рассказала Р. Дж. о танцах, которые проводились на втором этаже городской управы по субботам. Туда приходили все горожане и приводили детей. Она вспомнила, как на Большом пруду сооружали ледяной дворец. Около ста мужчин вырезали для него блоки изо льда. Эва рассказала об одном весеннем утре, когда нагруженная льдом телега и упряжка из четырех лошадей провалились под лед. Все лошади и человек по имени Чинк Рот утонули.

Эва оживилась, когда узнала, где поселилась Р. Дж.

— Я почти всю жизнь прожила где-то в двух километрах от того места. Наша ферма была немного дальше.

— Там, где сейчас живут Фреда и Хэнк Крантцы?

— Да. Они купили ее у нас. — Земля Р. Дж раньше принадлежала человеку по имени Гарри Кроуфорд. — У него была жена Розали. Землю он тоже купил у нас и построил дом, в котором ты сейчас живешь. На реке у него была небольшая мельница, которая вырабатывала электричество. Он брал древесину из вашего леса и делал из нее разные штуки — ведра, кадки для масла, разные весла, ярма для быков, кольца для салфеток, иногда мебель. Мельница сгорела много лет назад. На берегу еще можно различить фундамент, если присмотреться. Я помню, мне тогда было лет восемь или девять. Я гуляла там и смотрела, как строили твой дом. Там был Гарри Кроуфорд и еще двое мужчин. Тех двоих не помню, но мистер Кроуфорд сделал мне колечко из гвоздика. — Эва взяла Р. Дж. за руку. — Потому мне кажется, что мы с тобой соседи.

Р. Дж. подробно расспрашивала Эву, надеясь, что воспоминания о Кроуфордах смогут пролить свет на останки ребенка, найденные возле ее дома. Но об этом она ничего не узнала.

Спустя несколько дней Р. Дж. зашла в старый каркасный дом на Мейн-стрит, где располагался исторический музей города. Она просмотрела записи местного исторического общества, многие из которых были пожелтевшими и довольно хрупкими. У Кроуфордов было четверо детей. Сын и дочь, Тайрон Джозеф и Линда Рей, умерли молодыми и были похоронены на главном городском кладбище. Еще одна дочь, Барбара, умерла взрослой в городе Итака, штат Нью-Йорк. В замужестве у нее была фамилия Севалл. Сын, Гарри Гамильтон Кроуфорд-младший, переехал в Калифорнию много лет назад. Больше о нем никто ничего не слышал.

Гарри и Розали Кроуфорд были членами Первой конгрегационалистской церкви Вудфилда. Они похоронили двоих детей на городском кладбище. Р. Дж. задалась вопросом, могли ли они предать земле еще одного ребенка в чистом поле, без надгробного камня?

Едва ли. Если только, конечно, с этим младенцем не была связана какая-нибудь история, которой Кроуфорды очень стыдились.

Загадка так и осталась неразгаданной.

Между Р. Дж. и Тоби Смит установились теплые, дружеские отношения. Они становились близкими подругами и могли говорить о серьезных вещах. От этого Р. Дж. было еще больнее, когда она понимала, что не может помочь ей забеременеть.

— Ты говоришь, что моя внутриматочная биопсия в норме и сперма Яна тоже. И мы старались четко следовать твоим советам.

— Иногда мы просто не знаем, почему женщина не может забеременеть, — сказала ей Р. Дж., чувствуя себя виноватой в том, что не может им помочь. — Мне кажется, тебе нужно съездить в Бостон и посоветоваться со специалистом. Или в Дармут.

— Я не думаю, что смогу уговорить Яна поехать. Он устал от всего этого. Мы оба устали, — угрюмо сказала Тоби. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Тогда Р. Дж. завела разговор о Дэвиде.

Но Тоби как-то вяло на это отреагировала.

— Кажется, Дэвид тебе не очень нравится?

— Это не так, — возразила Тоби. — Мне кажется, он хороший. Большинству моих знакомых он нравится, но никто из тех, кого я знаю, не сблизился с ним. Он вроде как… весь в себе, если ты понимаешь, о чем я.

Р. Дж. понимала.

— Важнее то, нравится ли он тебе.

— Нравится, но это не самый важный вопрос. Важнейший вопрос в том, люблю ли я его.

Тоби удивленно подняла брови.

— И каков важнейший ответ?

— Я не знаю. Мы абсолютно разные. Он говорит, что сомневается в религии, но живет в очень духовном месте. Это место настолько духовно, что я едва ли смогу когда-нибудь разделить его с ним. Я раньше верила только в антибиотики. — Она невесело усмехнулась. — Теперь я даже в них не верю.

— Так к чему вы идете?

Р. Дж. пожала плечами.

— Скоро мне придется принять решение, в противном случае это было бы нечестно по отношению к нему.

— Сложно представить, чтобы ты могла поступить с кем-нибудь нечестно.

— Не поверишь, но такое бывает.

Дэвид почти закончил книгу. Им доводилось видеться реже. Он вот-вот должен был завершить важное начинание, и Р. Дж. радовалась за него.

Часть свободного времени она проводила в одиночестве. Гуляя вдоль реки, она нашла фундамент мельницы Гарри Кроуфорда, большие тесаные камни. Вокруг фундамента выросли кусты и деревья, скрыв его, а несколько камней обрушилось в реку. Она хотела поскорее показать это место Дэвиду.

Возле одного из каменных блоков она обнаружила маленький сердечный камень из голубого минерала, который не смогла определить. Она сомневалась, что в нем была заключена какая-нибудь магия.

Поддавшись неожиданному импульсу, она позвонила Саре.

— Хочешь в кино?

— Конечно хочу.

Р. Дж. показалось, что это глупая затея, но все прошло отлично. Они поехали в Питтсфилд, поужинали в тайском ресторане и посмотрели фильм.

— Повторим, лады? — спросила Р. Дж.

— Конечно.

Но потом она с головой ушла в работу, и три или четыре недели пролетели незаметно. Несколько раз она видела Сару на улице. Сара улыбалась ей. Теперь Р. Дж. было приятнее и легче встречаться с ней.

Однажды днем в субботу Сара удивила Р. Дж., приехав на Хаиме к ней домой. Соскочив с лошади, она привязала поводья к крыльцу.

— Привет. Как мило с твоей стороны! Чай будешь?

— Привет. Да, пожалуйста.

Р. Дж. как раз закончила печь лепешки по рецепту Эвы Гудхью и подала их на стол.

— Может, чего-то не хватает? Что скажешь? — спросила она с сомнением.

Сара взяла одну.

— Могла быть полегче… Скажи, много причин могут вызвать задержку? — спросила она, и Р. Дж. тут же забыла о трудностях с выпечкой.

— Ну, да. Много. Это первая задержка? Раньше такое было?

— Было уже несколько задержек.

— Понятно, — весело сказала Р. Дж., стараясь не выказывать озабоченности. — Другие симптомы есть?

Сара сказала, что бывает рвота и тошнота.