Осколки (СИ)

— Милая… сердце мое, — Кэлен потерлась лбом об её шею. — Не ревнуй, прошу тебя… я же устояла, отказала ей… Я хотела только тебя. И хочу. Боже, милая мне так хорошо с тобой! Просто невыносимо хорошо…

— Еще бы ты не устояла! .. — Кара хмыкнула, правда, смягчаясь, Кэлен слышала это в её голосе, в её дыхании. Погладила по щеке:

— Кара… милая, ну пойми, я ведь реагирую на это тело. Оно твое, даже когда там Мэйсон… Радость моя, мы же говорили с тобой об этом… Прошу тебя, не ревнуй.

— Легко сказать, — Кара тяжело вздохнула. — Как сделать? Мне больно, когда ты с ней. Целуешься…

— Милая, — Кэлен подняла голову, заглянула ей в лицо: Кара смотрела в сторону, хмурая, обиженная, губы подрагивали едва заметно. У Кэлен сердце сжалось. Она взяла лицо Кары ладонями, принялась покрывать его легкими поцелуями: — Любимая моя… я знаю… все это… нелегко… — вздохнула, чуть надавила на щеки. — Посмотри на меня? – и, встретив её взгляд, прижалась лбом ко лбу: — Малыш, ты говорила, что когда Мэйсон частично теряет контроль, у тебя есть выбор, появляться или нет. Да? Я правильно поняла?

— Да… — попробовала отвести глаза, но Кэлен снова легонько надавила ей на щеки, удерживая:

— Радость моя, пожалуйста, давай договоримся — ты не будешь присутствовать, когда я с Мэйсон. Прошу тебя.

— Почему это? — полыхнула глазами, сдвинула брови, набычилась.

— Кара, ну зачем тебе этот мазохизм? Зачем себя мучить? Это, во-первых. А, во-вторых, я не смогу расслабиться, если буду знать, что ты здесь, что ты смотришь. Думаешь, мне от этого не больно?

— А тебе так уж надо расслабляться? Зачем, Кэлен? Удовольствие получить? А меня тебе мало, да? — и все же отвела взгляд. И губу нижнюю закусила.

— Нет, мне тебя не мало, любимая! Мне мало времени с тобой, это правда, — Кэлен тоже на секунду зажмурилась. Господи, как же все это трудно, мучительно, невыносимо трудно! — Милая, дело ведь не во мне, а в Мэйсон. Её интересует секс со мной, ничего больше. Она меня не любит, я так понимаю, и не собирается влюбляться. Это ведь слабость! Я её просто возбуждаю. Ей просто нужен секс. Думаешь, она будет получать удовольствие от секса со мной, если я не смогу расслабляться? Она ведь не дура. И не бесчувственная, я имею в виду, она почувствует фальшь. Может же, да? А если секс со мной ей не будет доставлять радости, нахрена я ей, ну? Она меня пошлет, и мы с тобой вернемся к тому, с чего начали. Так что милая, мне действительно нужно расслабляться, чтобы Мэйсон была довольна…

— Черт, — Кара шмыгнула носом, сглотнула. Губы снова дрогнули. — Кэлен, ты говоришь, как проститутка какая-то!

— Ну… — Кэлен хмыкнула, пожала плечами. — По большому счету, так и есть. Я продаюсь Мэйсон, чтобы купить возможность быть с тобой, проводить с тобой больше времени. Кара, детка, у всего есть цена. Секс с Мэйсон — моя цена за возможность быть с тобой. И я готова её платить. Другой вопрос, готова ли ты платить свою цену за возможность быть со мной…

— Черт… — повторила Кара. Со слезами в голосе. — Как же это все… — спрятала лицо, уткнувшись в плечо Кэлен. Всхлипнула: — …ужасно… Я ненавижу Мэйсон. Ненавижу! Я бы убила её, если б могла…

— Кара… — Кэлен вздрогнула: от отчаянной злости, что прозвучала в голосе Кары. Оттого, что поверила словам Кары. Она, Кара, не врала. Она и правда убьет Мэйсон, если сможет. И Кэлен вдруг стало страшно за Мэйсон. А еще Кэлен — совершенно для себя неожиданно — поняла, что совсем не хочет смерти Мэйсон. И удивилась сама себе, уже даже как-то привычно удивилась. Погладила Кару по голове, по плечам: — Милая, она-то ведь тоже не виновата. Она даже не в курсе, не знает, что происходит… Такая же жертва всей этой ситуации, как и мы с тобой…

— Защищаешь её, да? — Кара вскинула голову, обожгла, нет, просто хлестнула яростным, полным ненависти взглядом. — А может, ты врешь вообще все, Кэлен? Может, ты с ней хочешь быть на самом деле?

— А еще чего скажешь, радость моя? — Кэлен прищурилась, дернула крыльями носа. — Ты на меня за что нападаешь? Я что, выбрала оказаться в такой ситуации, а? Может, ты, милая, меня предупредила заранее, до того, как влюбилась в меня, как я влюбилась в тебя, о том, что ты не одна в этом теле? Ты мне вообще предоставила этот выбор? Ты меня за что сейчас осуждаешь, за любовь к тебе же? За то, что я хочу быть с тобой, не смотря ни на что? За то, что готова идти на жертвы ради этого? — замолчала, задохнувшись от вспыхнувшей, разгоревшейся во время этой страстной речи злости.

Кара не ответила, только полыхнула глазами, отчаянно, снова уткнулась в плечо Кэлен. Кэлен закрыла глаза, посидела так с минуту. Позвала тихо:

— Милая…

Кара, не отрываясь от её плеча, помотала головой. Её собственные плечи вздрагивали. Кэлен нахмурилась — плачет? Прислушалась. Черт, точно, плачет! Тихо, нет, беззвучно, кажется, даже не дыша.

— Кара… — погладила по голове, по спине, напряженной, покрывшейся зябкими мурашками — замерзла. Только ли снаружи? Кэлен обхватила её, обняла, прижимая, пытаясь согреть: — Девочка моя… любимая… хочешь… давай все отменим? Да бог с ним, пусть будет три часа в сутки, но зато ты не будешь страдать.

— Нет, — отозвалась глухо, хрипло, снова помотав головой. — Не отменим! — подняла лицо, яростно вытерла глаза, припухшие, с покрасневшими веками — а оттого невыносимо яркие, просто отчаянно зеленые, зеленущие, прожигающие Кэлен до самого сердца. — Ты права. У всего есть цена. И я тоже готова платить свою — за возможность быть с тобой. За право любить тебя, — посмотрела в сторону, чуть опустив ресницы. — Прости меня.

— Господи, — Кэлен с улыбкой прижалась губами к её щеке. — Глупышка… Я люблю тебя.

— Я тебя люблю, — эхом откликнулась Кара. И даже улыбнулась, слабо, как будто бы робко. — И обещаю, что не буду присутствовать, когда ты и Мэйсон… — вздохнула. И разозлилась вдруг: — Что я, в самом деле, как ребенок! Распустила нюни. Тьфу!

— Эй! — Кэлен дунула ей в ухо. — Имеешь право. Тебе больно, и ты имеешь право на нюни. Я тоже буду реветь, если мне будет больно. И не строй из себя Мэйсон, милая. Ты — другая. И я люблю тебя такую. Тебя, а не Мэйсон.

— Спасибо, — взглянула в глаза, тоже довольно робко. Но зато улыбнулась уже смелее, теплее. — Кэлен, мы ж тут с тобой замерзнем вконец… Давай помоемся и пойдем… в спальню или еще куда, — вдруг замерла, всматриваясь. — Боже… это еще что такое? — и прикоснулась пальцами к синяку под левым глазом. — Больно?

— Терпимо, — и мысленно усмехнулась: ну вот, она уже отвечает, как Мэйсон. К счастью, Кара этого не знает. Кара сочувственно нахмурилась, прикоснулась к фингалу губами:

— Снова подозреваемый?

— Нет. В этот раз Мэйсон. Учит меня драться.

— Она охренела? — у Кары в глазах, в голосе, в лице было столько искреннего возмущения, что Кэлен рассмеялась даже. — Бить-то зачем? Руки ей оторвать надо!

— Не надо, — Кэлен накрыло нежностью. Ну, просто Кара была невозможно трогательна в этой своей возмущенной воинственности.

— Чего это не надо? Опять её защищаешь?

— Не надо ей руки отрывать, — Кэлен с улыбкой поцеловала её в губы. — Это и твои руки тоже. И я категорически не желаю остаться без них… Все, милая, быстро моемся и греемся.

Счастье… Все-таки оно очень разное, Кэлен сейчас это весьма отчетливо ощущала. Нет, на самом деле, когда-то, довольно давно еще, она поняла, что счастье — такое состояние, которое ни от чего не зависит. Оно либо есть, либо нет. И если оно есть, то — вопреки всему и несмотря ни на что. Просто есть. И все. Поскольку, будь это не так, она, Кэлен Амнелл, с её, в общем-то, жуткой работой, с её до сих пор не особенно удачно складывающейся личной жизнью, совершенно точно была бы несчастна. Перманентно и категорически несчастна. А ведь она не была, не так ли?

Со временем Кэлен поняла еще больше. Например, что счастье — это даже не состояние, нет. Скорее, это такая способность — способность быть счастливым. Вопреки всему и несмотря ни на что. И вот либо ты способен, либо нет. Она, Кэлен, совершенно точно была способна. Но, встретив Кару, она узнала о счастье еще кое-что. Оно, счастье, может быть разным. Может быть таким «вообще», “в целом”, а может — совершенно конкретным и осязаемым. Вот как сейчас.