Любовь и небо (СИ)

Но были и дни тишайшие и пронзительно солнечные. Начальник физподготовки забирал их на откуп и устраивал лыжные соревнования. Пятикилометровая трасса проходила по сосновому лесу, но любоваться его красотами было некогда. Глупая, с моей точки зрения, беготня мне порядком надоела, и я стал халтурить, срезая маршрут или отсиживаясь в кустах, поджидая возвращения лидеров. Этих фанатов я пропускал, вливался в общую массу и благополучно получал заветный зачёт на финише.

Однако не зря говорят, что, сколько верёвочке не виться, а конец будет. Сторонников получить спортивный разряд по лыжам на халяву становилось всё больше, результаты на дистанции день ото дня катастрофически улучшались, и это не могло не заинтересовать физрука. Как-то он лично прошёлся по лыжне с контрольной проверкой, в результате которой я получил три наряда вне очереди на кухню.

Но нет, говорят, худа без добра. Улучшив момент, я предложил Зое задержаться на часок после работы. Она с готовностью согласилась. Не сомневаюсь, что эти пять недель после Новогоднего вечера она про меня думала. Заинтриговать девушку можно не только настойчивым вниманием, но и сдержанной неторопливостью. Что называется, заставить дозревать.

Как мы и договорились, встреча произошла в раздевалке. Она находилась за ширмой, а вход снаружи был закрыт на засов. Лучшего места для уединения в столовой не найти.

Она стояла у окна на фоне тёмно – синего лунного света, словно Афродита, выходящая из морской пены, и сразу же повернулась на звук моих шагов.

– Ну, здравствуй, моя сладкая, – ласково прошептал я, обнимая девушку за талию.

Наши лица сблизились, и в полумраке я увидел приоткрытые, готовые к поцелую губы. Сердце трепетно заколотилось, волна нежной легкости, как наркотик, пробежала от головы до ног, и я осторожно прикоснулся к её жаркому ротику.

Руки этого небесного создания сначала робко, а потом уже смелее обвились вокруг моей шеи, и мы слились в долгом сочном поцелуе. Будто не мои, ладони скользнули вдоль хрупкой спины девушки, остановились на бёдрах и стали собирать подол её платья в гармошку.

Сообразуясь с обстановкой, моё мужское достоинство поднялось и грозило оборвать все пуговицы на галифе. Горячее тело девушки плотно прилипло к моим чреслам, и мы молча, не переставая терзать губы, занялись лихорадочным приготовлением к любви. Она приспустила свои трусики, а я торопливо освобождал застоявшийся в стойле фал.

Через секунду мы слились, как два нашедших друг друга притока, я зарычал от восторга, а она издала долгий сладострастный стон. Откинув назад бюст и голову и жарко дыша, она неистово поддавала передком, накрепко вцепившись в мои напряжённо-каменные ягодицы. Девушка была на голову ниже меня, я стоял на полусогнутых, любить в такой позе – одно мучение. И тогда, повинуясь инстинкту, я приподнял её лёгкое тело и усадил на широкий подоконник. Дело пошло на лад, и я втолкнул свой пестик в пламенный цветок любви в полный рост.

Чтобы не умереть от наслаждения и перевести дух, я приостановил движения и почувствовал, как мощные сокращения её губ продолжают ласкать моего неукрощённого разбойника.

Через несколько лёгких движений она мелко затрепетала, и из глубин её груди вырвался вздох облегчения. В ту же секунду обжигающая жидкость фонтаном рванулась из моего сердца, орошая и цветок и кустарник, в котором он прятался.

Поспешно, будто боясь быть застигнутыми врасплох, мы привели себя в порядок, обнялись, и она произнесла, наконец, первые слова:

– Добрый вечер, любимый.

И засмеялась счастливо. Поостыв и успокоившись, мы поболтали о новостях, обговорили время и место будущего свидания и начали прощаться.

– А ты знаешь, я сначала подумала, что ты самодовольный гордец.

– А теперь?

– Просто ты настоящий парень.

…– Тебя только за смертью посылать, – выговорила мне повариха, когда я вернулся на кухню. – Где картошка?

Я молча поставил бачок, взял нож и принялся за чистку…

Из моей встречи с Зоей я сделал для себя некоторые выводы. Во – первых, несмотря на юный возраст, девушка успела потерять невинность. Это обстоятельство несколько разочаровывало, но и имело определённые преимущества. Во всяком случае, снимало моральную ответственность за последствия. Во-вторых, заниматься любовью стоя – головная боль. Неудобства, связанные с этим, отвлекали и не давали возможности получить стопроцентный кайф. В-третьих, несомненным достоинством партнёрши была страсть. К большинству молодых женщин это волшебное чувство приходит не сразу. Здесь многое зависит от обстоятельств. И хотя природа – мать наделила их мощным инстинктом к размножению и, подчиняясь ему, они отдаются без оглядки любому самцу, будь он красавчиком или уродом, дураком или умником, светлой или серой личностью, но непременным условием любви был и остаётся ритуал ухаживания. Временной период его непредсказуем и продолжается от нескольких минут до десятков лет. Однако одно непреложно: ни одна нормальная женщина в мире не устоит под напором оказываемых ей знаков внимания. И это надо бы поиметь в виду женатым мужчинам, самодовольно считающим, что свадьба – финиш, за которым кончаются шашни жён. На самом деле – это старт нескончаемому изнуряющему семейному марафону, где женщине и мужчине необходимы постоянная подпитка в ласке, внимании, комплиментах и твоей надёжности. Если, конечно, хочешь бежать с ней в одной упряжке.

И если она не получит этого в своём доме, то начнёт искать на стороне, потому что женщина без достойного к себе внимания просто не умеет жить. Старый воробей, я имею право на такие суждения, чтобы уберечь от возможных ошибок своего подрастающего сына. Надеюсь, буду услышан не только им.

Впрочем, глупости всё это, и потому с чистой совестью беру свои слова обратно…

Между тем из Главного штаба ВВС пришло распоряжение активизировать процесс обучения и начать вывозную программу в зимний период. В истории училища это было впервые. Интенсивность занятий по теории заметно возросла, и к середине февраля экзамены по двум десяткам ведущих дисциплин были сданы.

В течение последнего месяца с капитаном Сулимой мы встречались ежедневно. Он стал требователен, строг и придирчив. Под его руководством мы почти наизусть выучили инструкцию по эксплуатации и технике пилотирования УТИ– МиГ-15, назубок знали действия в особых случаях в полёте, с закрытыми глазами определяли месторасположение любого прибора, тумблёра или переключателя в кабине.

После празднования годовщины Вооружённых Сил нас посадили в учебно-тренировочные машины, и мы впервые приступили к рулению по аэродрому.

Взлётно-посадочная полоса и все прилегающие к ней рулёжные дорожки были покрыты чёрно-ржавыми железными плитами, сплетёнными между собой, как пальцы рук. Железку содержали в идеальной чистоте. Кроме специальной техники, на её уборку выходил весь переменный состав полка, в особенности курсанты. Работа была не в тягость, поскольку мы понимали, что всякий предмет, засосанный турбиной, мог стать причиной отказа двигателя.

Переплетённый двумя рядами привязных ремней, в застёгнутом шлемофоне и с ларингофонами на шее, я удобно сидел на парашюте, утопленном в чаше сиденья, и выполнял много раз проигранные на земле действия по запуску и прогреву двигателя. Мощный рёв турбины проникал через плотно закрытый фонарь в загерметизированную кабину, но голос Сулимы чётко прослушивался по переговорному устройству.

Закончив пробу двигателя и запросив разрешение у руководителя полётов на выруливание, я развёл руки в стороны, и, повинуясь этому приказу, техник выдернул из-под шасси, выкрашенные в красный цвет стояночные колодки.

Я плавно подал сектор газа вперёд и неторопливо двинулся по предписанному маршруту. Отдаваемые ногами и руками команды самолёт выполнял безупречно. Мы быстро пробежали вдоль взлётной полосы и свернули на рулёжку.

Несмотря на рёв турбины, снаружи отчётливо прослушивался лязг железа. Говорили, между прочим, что был случай, когда на посадке у самолёта подломилась передняя стойка. Самолёт вспорол носом уложенные плиты, нырнул под них, и экипаж сгорел заживо. Что и говорить, страшная и нелепая смерть. Но ещё страшнее – видеть, как погибают товарищи на твоих глазах и ты не можешь ничем помочь.