Я люблю свою работу?

– Мария, о чем вы думаете? – его голос звучит мягко, как никогда раньше.

Я думаю о косточках. Они прекрасны. Особенно со вкусом курицы.

– Вам холодно?

Почему бы ему не помолчать? И не мешать мне думать о прекрасных косточках со вкусом…

– Нет, – отвечаю я.

– Вы прекрасно выглядите. Как всегда.

– Вы весьма любезны. Как всегда.

Когда музыка закончится? Потому что мое воображение, похоже, исчерпано: не могу больше фантазировать на тему косточек.

– И я рад, что вы пришли.

Может, наступить ему на ногу? С каждой секундой я теряю контроль над собой: сдерживать дрожь во всем теле – занятие не из простых. Я опасаюсь Терехова. Я никогда и никого так не опасалась. Но самое ужасное заключается в том, что меня трясет не только из-за страха. Мне приятны его прикосновения. Мне нравится, как звучит его голос. Я нахожу его улыбку крайне сексуальной. И его глаза…

– Вам все еще весело? – спрашивает он бархатным голосом.

Похоже, он что-то задумал! Играть по его правилам или изобразить приступ мигрени и исчезнуть? «Конечно, первое! Играть и переиграть!», – вопит тщеславие. «Второе – и это даже не обсуждается!», – безапелляционно заявляет здравый рассудок. Но если я люблю шампанское, тогда почему никогда не рискую?

– Да, Феофан, очень, – отвечаю, подражая его интонации.

– И вы подарите мне еще один танец?

– Возможно.

Терехов прищуривает глаза и усмехается, словно видит меня насквозь. К сожалению, я не могу похвастаться аналогичной проницательностью: решительно не понимаю, что у него на уме. Игра по его правилам уже не кажется мне такой заманчивой: выиграть не удастся – для победы нужно уметь блефовать, а не просто скрывать любые эмоции под маской безразличия. Зря я все это затеяла!

Наконец музыка стихает. Хочу бежать со всех ног, но Терехов продолжает держать мою руку в своей.

– Сейчас будет шоу. Лучше всего видно с балкона на третьем этаже. Вы не составите мне компанию? – он улыбается.

Знаю, что сейчас самое время изображать приступ мигрени, но не хочу уходить. Мне даже удалось справиться с дрожью во всем теле – разве это не повод продолжить игру? Ведь я всегда смогу исчезнуть?

– Я же не откажу имениннику.

– Лучший подарок.

Он освобождает мою руку. Мы поднимаемся по лестнице. На втором этаже встречаем Рябинова.

– Маша, можно тебя на пару слов? – он выглядит встревоженным.

– Виктор, мы собираемся смотреть шоу. Присоединяйся, – в голосе Терехова слышно раздражение.

– Мы присоединимся совсем скоро.

– Да, Феофан. Это не займет много времени, – я улыбаюсь.

Немного поразмыслив, он оставляет нас наедине.

– Пойдем покурим. На улицу.

– Покурим? Это не может подождать?

– Нет!

Мы снова спускаемся, забираем вещи из гардероба и выходим на улицу. Глоток свежего воздуха – как нельзя кстати!

– Мать твою, Варнас, я же предупреждал тебя! – кричит Рябинов.

– О чем?

– Держаться от него подальше! Дерьмо! – он закуривает. – Я не хотел говорить, чтобы ты не загонялась. Этот м…к считает, что ты – моя любовница. И хочет отыграться.

– Что? Бред какой-то… С чего бы ему так думать?

– Да потому что он козел! Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

Меня словно ударили по голове чем-то тяжелым. Терехов хочет использовать меня, чтобы отомстить за интрижку двадцатилетней давности? Боже… Теперь все ясно, как день! Какая же я дура! «Я так и знал…», – здравый рассудок закрывает лицо руками, а тщеславие под похоронный марш самолюбия выбирает способ самоубийства.

– Ты зря волнуешься: у него ничего не выйдет, – безжизненным голосом произношу я. – Спасибо за заботу. Я хочу побыть одна. Но я скоро приду.

– Хорошо, – он делает затяжку и выкидывает сигарету в пепельницу. – Я жду тебя на втором этаже.

Этот вечер подбирается к первому месту в рейтинге самых ужасных. Ну уж нет! Я не позволю какому-то там Терехову остаться в моих воспоминаниях! Нужно отвлечься. Достаю телефон и набираю номер Гоши. Он отвечает после второго гудка.

– Крошка Мэри? Как вечеринка?

– Отвратительная. А ты где?

– Играю в покер.

– Обожаю покер! Я могу присоединиться?

– Понятно. Помнишь тот бар, где мы сидели с Уховой? Подтягивайся туда. Позвони, когда приедешь на место – я тебя встречу.

Вот и отлично! Шаров со своими пошлыми шуточками сможет быстро избавить меня от воспоминаний о мерзком Терехове!

Сидя в такси, набираю сообщение Рябинову: «Срочно пришлось уехать. Плюнь Терехову в лицо. От меня!». Ответа не приходит. Оно и к лучшему! Машина мчится по Садовому кольцу, а я смотрю в окно. Я справлюсь. Сворачиваем на Кутузовский проспект. Я смогу. Въезжаем в арку. Я сильная.

Расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины, придерживая подол платья.

В слабоосвещенном помещении шумно и накурено, и я проклинаю Шарова (за то, что он все еще не вышел), а, заодно, и себя (за то, что не позвонила ему из такси). Наконец он появляется.

– Да ладно? Крошка Мэри, ты классная!

– Ты тоже ничего, – стараюсь быть дружелюбной.

Мы проходим первый зал, второй, третий, пока, наконец, не оказываемся возле железной двери. Гоша прикладывает пластиковую карточку, открывает дверь и пропускает меня вперед. Массивная деревянная дверь в конце длинного узкого коридора, освещенного напольными торшерами с красными абажурами, открывается.

– Маша, привет! – Пабло широко улыбается. – Круто выглядишь!

– Только не кончи в штаны, – Гоша ухмыляется.

Высокие потолки с деревянными панелями; покрытые терракотовой штукатуркой стены, на которых развешены фотографии городского пейзажа под старину, уставленные красивыми бутылками деревянные полки и старая потертая афиша, анонсирующая выступление какой-то группы со странным названием «PickllBerry 5 N.M.»; барные стулья с высокими спинками причудливых узоров – все радует глаз. Сегодня здесь приятно пахнет шоколадом, и мятой, и апельсинами. Как всегда, запахи не смешиваются – каждый из них индивидуален.

За барной стойкой нет мест, поэтому мы проходим в конец зала, где находится единственный стол. Гоша убирает табличку «Резерв» и подвигает мне массивное кресло, обитое зеленой кожей.

– Рассказывай, что же такого ужасного произошло на вечеринке бога «Оушен», если ты оттуда сбежала.

– Там все было ужасно. А откуда ты знаешь, где я была?

– Я знаю все, – фирменная улыбка появляется на его лице.

– Ненавижу светские мероприятия.

– Взаимно. Там всегда полно мажоров и б…ей, – он морщится. – Но… Что случилось, если ты предпочла на вечер мое общество?

Нервно сглатываю: не хватало еще обсуждать с Гошей мерзкие планы Терехова в отношении меня. Как же я ненавижу его! Надеюсь, Рябинов выполнил мою просьбу…

– Я назвал этот коктейль «Мэри-мэри ми»! – Пабло ставит на стол два бокала с розовой жидкостью.

– Да ладно? Ты добавил в «Джули – мэри ми» новый ингредиент? – Гоша смеется.

Не ответив, Пабло удаляется.

– Джули? Твоя девушка? – делаю вид, будто мне интересно.

– Я тебе рассказал достаточно секретов, а взамен не узнал ни одного, – в его глазах играют черти.

– У меня их нет, – пожимаю плечами.

Подношу бокал к губам и делаю маленький глоток, чтобы проверить крепость напитка. Клюква, сахар и лимон – алкоголя не чувствуется.

– Это морс?

– Да, – отвечает Гоша и залпом выпивает все содержимое бокала. – Только не напейся, потому что выглядишь очень сексуально – я за себя не отвечаю.

– Ты же предпочитаешь платонические отношения.

– Я три дня не занимался сексом, так что сейчас с радостью проверил бы на прочность еще одну кровать в твоей квартире.

– Фу! – выпиваю половину бокала.

– Что? Фу? Ахаха! Пабло, повтори нам!

Гоша открывает дверь такси.

– Целоваться не будем, – говорит он с фирменной улыбкой. – Три дня, помнишь?