Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Всё сказала? Ты была и не против моей кандидатуры. – Кол скрипнул зубами – уже понял, что сам прокололся, сказав, как есть, а с Еленой, верящей в принцев на белых кобылах, такая искренность не прокатывала. – При наличии славного Стефана рядом.

- Именно что была. Ты ни за что обидел меня в Лондоне, хотя я извинилась за своё поведение тем утром и честно объяснила мотивы, ты не удосужился сказать мне хотя бы «пока» в Бразилии. Просто хороший знакомый – можно и так, а будущий муж так не поступит. И тогда я не знала Стефана близко.

- Ты же всё равно не хочешь его. Ты хочешь семью, детей и не быть одинокой, а не самого Стефана.

- Уйди с моей дороги.

Ничего не изменилось.

- Пусти, или я закричу. – Она приоткрыла губы. Кол демонстративно разжал пальцы.

- Ладно, иди. Встретимся за столом.

Они и вправду встретились там, мило побеседовали, и Елена поспешила домой к жениху, чтобы родственники могли поговорить без лишних глаз. Но могла бы и не тревожиться – в тот день Кол ею интересовался исключительно в пределах вежливости.

Настоящее. Великобритания. Йоркшир.

– Вы думаете справиться со мной? – облачённая во всё чёрное, вульгарно накрашенная девушка хмыкнула и скрестила руки на груди. – Стефан?

- Ты убила Елену.

- Она мне мешала. Она была дорога тебе. Причин убить – масса, и ни одной, чтобы этого не делать.

«Что за херню я несу…»

Кетрин в этой реальности было две – одна наблюдающая за всем откуда-то со стороны и никак не понимавшая, что тут происходит, и другая разговаривавшая с Сальваторе и, которую первая, думающая, видела как в кино. Можно было предположить, что настоящая Кетрин только одна, первая, а другая – просто кривляющаяся женщина с тем её именем и лицом, но первая Кетрин была уверена, точно знала, что вторая – это тоже она.

- Ну что же, теперь ты заплатишь.

- Как именно? – Рассмеялась вторая Кетрин, и слишком залаченные кудри заскакали по плечам. – Убить вас обоих мне проще, чем приготовить эспрессо. Да и если бы удалось – я всегда возвращаюсь с того света сильнее, чем была.

- Мы не будем тебя убивать… – из дома вышла темнокожая мулатка и протянула руку. Стоявшая рядом с Сальваторе Кетрин упала на колени, а наблюдавшую охватил животный ужас, но она могла только испытывать – не действовать. Треск электроприборов, чья энергия ушла в землю, какие-то искры и непонятные слова. Изображение померкло, а когда прояснилось вновь, то второй Кетрин нигде не было.

- Где она, Бонни?! – рявкнул Деймон.

- Да вот же. Вот смотрите! Вряд ли в таком виде она может причинить вред.

Сальваторе какое-то время смотрели на кованый столик и вдруг захохотали.

- Яблоко?!

- Яблоко, – подтвердила Бонни, – она не сгниёт, но…

- И Кетрин Пирс навечно останется яблоком.

- Если никто не съест, – хмыкнула мулатка.

- Ты гений, Бонни.

- Я знаю, Сальваторе.

- Ну, ладно. Есть эту дрянь нет охоты – дадим ей шанс. Надеюсь, вы любите микромир и червяков, вечная Кетрин Пирс. – И Деймон зашвырнул яблоко в высокую траву.

Они ушли, а Кетрин осталась. Точнее остались обе Кетрин, но первая не видела вторую – трава была высока.

Картинка изменилась. Теперь это был дом, сад… Поместье в Йоркшире. И Элайджа. Почему-то сейчас вторая, наблюдавшая Кетрин была уверена, что он главный виновник всех её бед. По тропинке, ведущей к террасе, стремительно направлялась золотоволосая женщина и постепенно Кет поняла, кто это.

- Кто Вы? И как здесь оказались?

- Элайджа! Элайджа! – Джиллиан бежала со всех ног, заливаясь слезами. – Как же долго я тебя искала! Её превратили в яблоко. Смотри. – Перед мужчиной оказался жёлто-алый плод. – Это Кетрин.

- Это? – он вскинул бровь, непонятно уставившись на плод.

- Да, ведьма её заколдовала. Я знаю, она предала тебя и сбежала, но ты любишь её. Помоги.

- Помочь… Чем?

- Твоя мать – сильнейшая ведьма, вы все владеете этими знаниями, и если ты сделал зелье, то… Или нет?

- Да, всё верно. Я знаю один выход, – спокойно сказал Элайджа и наблюдавшая со стороны Кет впервые почувствовала облегчение и ей даже показалось, что яблочко задрожало от возбуждения своими листиками на тонком черенке.

«Он же меня любит!»

- Я знала, – Джиллиан тоже вздохнула, улыбаясь сквозь слёзы и подавая ему плод в протянутую ладонь. – Так что нужно?

- Ничего, – Элайджа прищурился, разглядывая сад, чуть подкинул яблоко и поймал. – Я устал от сложностей. Самый простой выход.

«Нет! Элайджа… Элайджа!» Та, наблюдавшая Кетрин догадалась, прежде, чем он успел откусить.

- Не надо!

Женщина распахнула слипшиеся от слёз глаза.

Поморгала. Ночной свет заливал комнату, а диск месяца кривой ухмылкой заглядывал в незашторенное окно. Она пошевелилась, почувствовав, что вспотела. Бред. Снился какой-то совершенно дикий бред. Успокоившись, Кетрин провела вспотевшей ладонью по прохладным белым простыням. Теперь она всегда предпочитала белый лён всему остальному. Раньше Кет любила в лунном свете разглядывать Элайджу – он был красивым, расслабленным. Не сказать, что особенно мощным, и хотя от него спящего всегда веяло таким личным магнетизмом щедро приправленным особой разновидностью сексуальности, делающей женщину покорной и всем довольной, но ей и просто нравилось делить с ним постель. Это чувство не имело отношения к занятиям любовью, а скорее напоминало одну тарелку или кружку на двоих. Она тогда солгала Елене, устыдившись даже перед сестрой собственной слабости – пустой мелодраматизм был основой всего. И должно было быть стыдно перед собой самой за зависимость от мужчины, который ею и не интересовался, а побороть сил не было. Должно, но куда там... Конечно, Кетрин боролась, честно себя накручивала или забывала, но потом возвращалась в исходную точку и не чувствовала никакого предубеждения против своего отношения. Элайджа не захватывал за день, не поражал, как любили это делать многие, не понимавшие, что страсть – минутная слабость, которым она могла поддаться, если они не мешали её планам, но если мешали – ещё в детстве научилась перебарывать. Он просто был собой. Обидно быть покорённой кем-то? Нет. Кет пришла к этому выводу ещё в Болгарии, наблюдая за бывшим мужем после рождения Златки. По крайней мере, ей любить Элайджу не обидно, а скорее естественно…

Покормив дочь, Кет спустилась вниз. Тишина прерывалась мерным похрапыванием Элайджи и тихим сопением ребёнка, пустой бокал вместе с сильно початой бутылкой «Beefeater»*** стояли на полу рядом с диваном. Подойдя, Кетрин вздрогнула от густой волны ревности, затопившей сознание, но потом опомнилась и аккуратно, чтобы не разбудить, приподняла его руку и забрала ребёнка. София никак не отреагировала, вяло гулюкнув, и снова затихла, пока они поднималась по лестнице в детскую. Няни спали в смежной комнате, и, прокравшись мимо, Кетрин сунула ребёнка в люльку, но сообразив, что малышка должна попросить есть, немного испуганно посмотрела на часы – четыре утра. Однако София продолжала смотреть в пространство распахнутыми чёрными глазёнками и даже луна в незашторенных окошках, болезненно-яркая, как и в спальне самой Кет, не добавила девочке оживления. С облегчением выдохнув, женщина неслышно закрыла дверь в комнату и, прихватив плед, снова побежала вниз.

Потоптавшись рядом с Элайджей и укрыв его, Кетрин уставилась в утомлённое лицо, обхватив себя руками. И что она на него набросилась? Он не Кол, да и сама Кетрин сейчас не верила, что младший Майклсон навредит Елене. Просто он испоганил один из самых светлых дней в жизни любой девушки, тем самым лишив себя шанса испортить ей всю жизнь. Дженна с Риком остались в доме Елены, разбираться с гостями и заказами, а Кет захотелось хоть какой-то ласки этой ночью. Сон ушёл, но ощущение ненормальности, двинутости самого действия этого сна пугало её – напоминало те дни, когда Кетрин принимала кокаин. Она по-прежнему переминалась с ноги на ногу в нерешительности. Вряд ли ему это понравится, но Златка проснётся минимум через пару часов, а Эл будет спать долго и крепко, и ничего не заметит. Край неба уже матово серел, предвещая рассветные трели птиц… Поставив телефон на беззвуковую вибрацию и положив его в карман халата, она залезла с ногами на диван и, прижавшись боком к мужчине, положила голову ему на колени.